Ознакомительная версия.
– То переписчики, то кабельное, то милиция… Что там у вас случилось?
Капитан присел и снял фуражку.
– Под вашими окнами лежит труп.
– Под моими окнами ничего лежать не может, я живу на восьмом этаже.
– Хорошо, под окнами первого этажа на крыше машины лежит труп мужчины. Он явно был сброшен вниз.
– Почему не выпал из окна?
– Потому что у него нож в сердце, – объяснил капитан. – Соседи ваши уверяют, что раньше этого мужчину никогда не видели в доме.
«Если разбудить Соню, она покажет, что в момент падения тела мы были дома».
– Я слышал какой-то шум на улице, но не придал этому значения. Мы с подругой пришли от ее матери, и я порядком устал.
– А что за шум?
– Да я и шума, признаться, не слышал. У меня машина раньше у подъезда стояла, потом я ее на парковке стал оставлять. Но привычка каждый раз выглядывать в окно сохранилась. Ну, вы понимаете?..
Капитан потрогал подбородок.
«Не верит. Не потому не верит, что я сейчас лгу. Он вообще никогда никому не верит. Особенно жильцам подъезда, из окон которого выпадают мужчины с ножом в груди».
– Выглянул, смотрю – толпа. Подумал, что неугомонная инициативная группа снова собралась территорию кроить. И потерял к картине интерес.
– А труп на крыше «Пежо» вы не заметили, да?
– Посмотрите в окно.
Капитан вместо этого посмотрел на Голландца.
– Посмотрите, посмотрите.
Капитан поднялся и выглянул.
– Хотите сказать, что из окна видна только дорога у дома?
– А вы не хотите это подтвердить?
– Понятно…
– У вас все? – поинтересовался Голландец.
Капитан поднялся, но фуражку и папку брать со стола не торопился.
– Вы позволите осмотреть квартиру?
«Да, разумеется. Но только не нишу».
– Осмотреть – это что? – зайти в комнаты и ознакомиться с интерьером?
– Именно так, – удивился догадливости жильца капитан и сморщил нос на своем узком, как крысиная мордочка, лице.
– В спальню не пущу. Там спит женщина.
– Вам придется ее разбудить.
– Нет, мы по-другому сделаем. Дайте мне свой домашний телефон.
– Зачем? – еще больше удивился капитан.
– Вы разбудите мою женщину, а я разбужу вашу.
– Я могу вас и не спрашивать, – посуровел гость.
– Я вас тоже могу не спрашивать. Выставлю сейчас за порог и фуражку вслед кину. – Решительному голосу Голландца можно было доверять. – Стоит оказать любезность и запустить милиционера внутрь, как ваш брат тут же начинает терять нюх. Где написано, что на вашей территории после убийства вы имеете право будить всех подряд?
– Вы не понимаете. Совершено убийство, – капитан и сам уже понял, что с этим гражданином не нужно усердствовать.
– Да мне наплевать на ваше убийство. Хотите квартиру осмотреть – пойдем. В спальню, я сказал, не пущу.
– Почему у вас пластырь на лбу? – спросил капитан, закончив осмотр, на результаты которого и не рассчитывал.
– Производственная травма.
– Что это значит?
– Это значит, что я уронил на себя вот этот мольберт.
Капитан отступил на шаг назад и спросил:
– Можно посмотреть?
– Запросто.
Сняв простыню, Голландец швырнул ее на диван.
– Ирисы? – уже другим голосом произнес милиционер.
– Они.
– Красиво. Как у Ван Гога.
– Я художник. Иногда делаю копии под заказ, – стараясь подыграть миролюбивому тону капитана, сообщил Голландец.
– И сколько такая стоит?
– Какая?
– Ну, вот эта, предположим?
– Ну, миллионов сто долларов.
Оба рассмеялись.
В прихожей они стали почти друзьями.
– У меня друг был, рисовал потрясающе, – говорил капитан. – Две картины мне подарил, потом сгорел на пожаре вместе со своими художествами. Да, дела. – Перехватив поудобнее папку, он добавил: – А я, знаете, картины люблю. Когда есть свободное время, тащу жену в галерею. Но она ничего не понимает… А я могу часами сидеть в кресле дома и смотреть. Странный случай для мента, правда?
– Хотите, подарю?
– Что? – капитан похлопал ресницами.
– Ирисы.
– В смысле, как – подарю?..
– Пойдемте, – и Голландец, взяв капитана за локоть, снова повел его в мастерскую.
Там он закрепил кнопками холст на подрамнике и, прикинув, какая из рам на стене подойдет по размеру, вынул из нее натюрморт. Закрепил «Ирисы» в раме клинышками и снова установил на мольберт.
– Ваша.
Произнеся: «Вот это подарок», – капитан осторожно взялся за раму и вытянул руки перед собой.
– Не знаю, как и благодарить…
– Подругу разбудить?
– Не надо.
– Подождите! – Голландец усмехнулся. – Вы что, сейчас ее забрать решили?
– Конечно!
– Но у вас же работа?
– Не беспокойтесь, я прямо сейчас отнесу картину домой. Такие подарки не часто случаются.
– А труп как же?
– А что труп? Он теперь никуда не уйдет.
«Конечно. Это я понимаю».
– Учтите, капитан. Если вы ее повредите, считайте, что рану нанесли мне.
Гость горячо заверил, что этого не случится. Выпроводив его за порог, Голландец бросился в мастерскую и стал метаться по комнате в поисках вещей. Натянул джинсы, вдел руки в рукава майки, вынул из халата бумажник убитого, сунул в карман и с ключами в зубах вышел на площадку.
«Подъезд кишит сыщиками. Если остановят, попрошу позвать капитана. Скажу, что картина мне дорога и что решил лично довезти до дома».
Но его не остановили. Спустившись на лифте на подземную парковку, он открыл дверь своего «Фокуса» и вывел машину на улицу. Стоять рядом с «Газелью» следственного комитета и милицейским «Мерседесом» было невозможно. Весь двор был заставлен машинами, как квартира алкоголика бутылками. Он проехал под шлагбаумом и остановился на дороге. Служебный транспорт с гербами Москвы с этого места был виден как на ладони. И вдруг «Мерседес» тронулся с места.
«Неужели он не сел в машину?»
Но когда седан проезжал мимо, Голландец успел разглядеть внутри крысиный профиль. Капитан уезжал с места преступления, и не было сомнений, что картина при нем.
Держась чуть поодаль, но не настолько, чтобы потерять машину из виду, Голландец вслед за «Мерседесом» доехал до улицы Костикова. Милицейская машина остановилась, остановился и «Форд». Капитан вышел из машины без картины. Но ему ее тут же подали из салона. Держа ее, как солдат ребенка, – неумело-осторожно, капитан без фуражки добрался до второго подъезда дома и открыл замок двери магнитным ключом.
Голландец вскочил на крыльцо и придержал ее за мгновение до щелчка.
Торопиться не нужно. Пусть он поднимется на лифте. Некоторое время капитан стоял на площадке первого этажа, покашливая и переступая с ноги на ногу, выдавая свое возбуждение и удовольствие.
«Ну, поехали?»
Лифт дернул тросы и стал подниматься.
Голландец, чьи легкие от рождения не знали табака, перепрыгивал через несколько ступеней и всякий раз останавливался, когда кабина приближалась к этажу. Не хватало ему встретиться с капитаном в подъезде его дома.
Вскоре лифт громыхнул и замер.
Голландец, успевший добежать до пятого этажа, быстро соскользнул вниз, к мусоропроводу.
Капитан возился с ключами у квартиры, которую хорошо было видно из-за шахты.
«Пятьдесят девятая».
Это все, что ему было нужно. Когда закрылась дверь, Голландец спустился вниз по лестнице и вышел на улицу. «Мерседес» стоял на прежнем месте, у входа, заехав правыми колесами на тротуар, чтобы не мешать движению. Осталось дождаться возвращения капитана, чтобы убедиться, что картины с ним нет.
Через пять минут тот вышел на улицу.
Голландец вывернул руль, развернул «Форд» и поехал к дому.
По дороге распахнул бумажник, заглянуть в который дома не имел возможности. Водительские права дали ему о владельце ту необходимую информацию, которая и была нужна. Фамилия, имя, отчество. Для сотрудника Комитета это не просто данные. Это исчерпывающая информация. Оставалось дождаться утра. Он мог бы заскочить в Комитет и сейчас, но ему не хотелось демонстрировать своим появлением, что в эту ночь он не спал. В эту ночь он, заспанный, впускал в дом милицию. В доме случилась какая-то полная ерунда. Кто-то вставил нож в грудь мужику и выбросил из окна. В этой стране стало страшно жить.
Еще в портмоне он обнаружил долларов сто мелкими купюрами и тысяч десять-двенадцать рублей. Несколько дисконтных карт. Деньги Голландец бросил в бардачок. А то странно выглядел бы бумажник с деньгами на газоне улицы Костикова. Без денег – ничего необычного. А с деньгами – очень странно.
В окно полетела и салфетка, которой он был вытерт.
Уже почти рядом с домом Голландец заметил в зеркале белую машину, которая мигала синими маячками без сирены и двигалась, нарушая правила движения. Когда она проезжала мимо, Голландец узнал и «Мерседес», и крысиный профиль между двух стекол задних дверей. Судя по направлению, машина двигалась туда, откуда уехала, – к дому Голландца.
Он въехал в тоннель подземной парковки чуть быстрее обычного.
Ознакомительная версия.
