Ознакомительная версия.
— Блажен, кто верует.
— Становись!
— Ротный идет.
— Да и хрен с ним.
— Кончай базар! Равняйсь! Смир-но! — Сошников шагнул навстречу командиру роты.
— Вольно! — Кречетов слегка ссутулился и спросил: — Люди все?
— Все, — ответил Сошников.
Олег Анатольевич Плотников, назначенный инструктором во вторую учебную группу, оказался мужиком интеллигентным, умным, в меру покладистым, сведущим во всех видах горной подготовки, особенно в лыжной. Он умел толково объяснить любые премудрости и, главное, не форсил перед обучаемыми своими знаниями. В общем, этот дядька сразу понравился своим подопечным.
В первый день спецназовцы занимались на скальнике. Они забивали и извлекали крючья. При этом бойцы учились отличать трещину, в которой крюк будет держаться надежно, от той, из которой он при рывке может вывалиться, и от той, которая может отколоть сам камень. Затем они организовывали страховочные станции, по очереди помогали друг другу, поднимались и спускались по скале.
К вечеру бойцы изрядно устали, но почти все выглядели довольными. Занятия принесли спецназовцам ощутимую пользу. Они вспомнили то, что знали раньше, и многому научились.
А на следующий день вся рота отправилась на ледник. Вторая группа двигалась в центре длинной вереницы бойцов, поднимавшихся на гору.
Ефимов по старой привычке находился впереди группы, следовал сразу за инструктором. Подъем был не трудным, все однообразно, не интересно, серо. И вдруг справа от тропы на огромном серо-буром валуне что-то блеснуло.
Сергей присмотрелся, увидел нечто квадратное, прикрепленное к каменной поверхности, и почти сразу догадался, что это табличка, увековечивающая чью-то память. Он подошел поближе и сумел разглядеть надпись, сделанную на табличке: фамилия, имя, отчество, даты жизни. Ниже еще одно имя, а в метре вторая табличка со сходной надписью.
«Я спросил тебя: «Зачем идете в горы вы?» — мелькнула в памяти старшего прапорщика строчка из песни Владимира Высоцкого. — Действительно, зачем?»
Ефимов не любил глупый риск. Может, он и не относил к таковому покорение всяческих заоблачных вершин, но фанатом восхождений не был точно.
«Зачем, почему погибли люди? Если уж расставаться с жизнью, то ради какой-то настоящей цели, а не тех самых пресловутых гор, «на которых еще не бывал».
Ефимов, занятый подобными рассуждениями, добрался до гребня отрога, оказался рядом с Олегом Анатольевичем и полюбопытствовал:
— Они здесь погибли?
— Не обязательно, — ответил инструктор и покачал головой. — Люди могли разбиться где угодно. А таблички ставят в тех местах, где чаще ходят. Чтобы помнили.
— Наверно, это правильно, — согласился Ефимов, и они замолчали.
Грустно, несправедливо, когда погибают молодые.
Под ногами появилась наледь, идти стало скользко и потому опасно. Разбиться на этой тропе вряд ли было можно, а вот существенно поломаться — запросто. Спецназовцы замедлились. Скорость движения упала еще больше, когда они пошли вниз, к леднику, отливавшему на солнце синевой, слепящей глаза. Он лежал в распадке между двух отрогов, был по-своему красив и величественен, а еще от него явственно несло холодом.
«Вековая стужа», — невольно подумал Ефимов.
Из недавней лекции он точно знал, что синий цвет имеет не менее чем пятидесятилетний снег, слежавшийся до консистенции льда.
— Здесь осторожнее, не спешите, — предупредил Олег Анатольевич, показывая рукой на узкий карниз, нависающий над десятиметровым обрывом.
Ефимов кивнул и передал слова инструктора дальше по цепочке. Он аккуратно прошел по карнизу, оглянулся и понаблюдал за тем, как перебирается по узкой тропе Агушев, шедший следом за ним. Убедившись в том, что проблем не предвидится, старший прапорщик поспешил догнать удаляющегося инструктора.
Около ледника, словно набрав скорость в аэродинамической трубе, пронзительно завывал ветер. Он насквозь продувал одежду, пропитавшуюся потом. Стоило только Сергею на секунду остановиться, и по его спине побежали холодные мурашки.
Чуть позже Олег Анатольевич и Ефимов замерли среди нагромождения небольших камней, выступавших из-под обволакивающего их снега, в ожидании остальных членов группы. Наконец-то все в сборе.
Плотников огляделся по сторонам и, ни к кому конкретно не обращаясь, скомандовал:
— Двадцать минут на то, чтобы переодеться и пристегнуть кошки.
— А позавтракать? — спросил ефрейтор Зудов, вынырнувший из-за его спины.
— Ладно, пусть будет полчаса, — смилостивился инструктор.
— Живем! — Зудов счастливо осклабился. — Сейчас чайку забодяжим!
— Санек, иди к нам! — окликнул его Агушев, и Зудов, довольный донельзя, направился к тройке Боровикова, располагающейся на камнях.
Ефимов увидел, что некоторые бойцы сразу потянулись к горелкам и провианту, захваченному с собой, неодобрительно покачал головой и громко рявкнул:
— Оболтусы, чего расселись?
— Да мы вот перекусить. — Руслан, не понявший причин неудовольствия старшего прапорщика, показал на продукты, выложенные из рюкзака.
— Вначале переоденьтесь! — приказным тоном посоветовал старший прапорщик и ворчливо добавил: — Вот только заболейте у меня! — После чего он влез в свой рюкзак и начал доставать оттуда сухие вещи.
Конечно, жутко холодно, ветер пробирает до костей. Но лучше разнагишиться до трусов, пять минут подрожать, снять с себя всю мокрую одежду и влезть в сухую, чем примерно через часок двинуть кони от постепенного переохлаждения.
Сергей, щелкая зубами, продолжал раздеваться. Он скинул с себя мокрую тельняшку, тут же надел тонкий джемпер, поверх натянул толстый флис, следом влез в шерстяной свитер, накинул влажную и холодную демисезонную куртку и застегнул ее на замок и пуговицы. Ефимов с минуту постоял, согреваясь, и стащил с себя брюки. Тонкое термобелье он снимать не стал, потому как ноги при восхождении почти не потели, натянул поверх него толстые флисовые штаны, а потом и еще одни, от демисезонки.
Ему сразу стало теплее. Ветер теперь не мог преодолеть все слои одежды и вынужден был лишь с жадностью облизывать щеки людей в поисках тепловой энергии, исходящей от них.
Среди этой ледяной пустыни кошки пригодились спецназовцам в первый раз. С их помощью бойцы целый день вгрызались в лед. Они взбирались на горки, скатывались с них, рубили ступени, вкручивали в ледяную поверхность ледовые крючья и поднимались по отвесным стенам.
На леднике царил холод. Поднявшееся солнце слегка пригрело и вскоре вновь закатилось за хребет. Но люди не мерзли. Олег Анатольевич не давал своим подопечным ни минуты отдыха, ставил перед ними все новые и новые задачи. Впрочем, то же самое происходило и в других группах, занимавшихся по соседству.
Бойцы довольно спокойно воспринимали это постоянное движение. Разумеется, до Ефимова изредка доносилось недовольное бурчание Прошкина, волею судьбы оказавшегося в первой учебной группе. Но Виктор не был бы самим собой, если бы молча сносил все «тяготы и лишения армейской службы».
Незаметно подошло время обеденного перерыва.
— Сорок минут на то, чтобы перекусить, — скомандовал Олег Анатольевич и показал направление движения.
Учебная группа спустилась с ледяной поверхности на каменную осыпь и разбилась на маленькие кучки по два-четыре человека. Ефимов, Трясогузкин и Олег Анатольевич решили обедать вместе. Они не спеша выбрали местечко поудобнее и расселись между камней, выступающих из-подо льда. Все делалось споро. Буквально через пару минут на огне горелки уже кипятилась вода под чай. Мужики не спеша пережевывали сало, принесенное Михаилом, и вели неспешную беседу.
— Олег Анатольевич, а вы так постоянно инструктором и работаете? — нарезая хлеб, поинтересовался Ефимов.
— Нет, что вы. — Олег Анатольевич улыбнулся. — Меня в первый раз пригласили. Я отказываться не стал, согласился. Для меня эти занятия — так, подработка между делом. А лыжный сезон начнется — буду учить частным порядком приезжих кататься.
— Если не секрет, нормально жить этим можно?
— По-разному бывает, когда как, но я зимой без работы не сижу, на хлеб с маслом хватает. Летом иногда группы по горам вожу, но в основном просто калымлю. У меня свой «ЗИЛ‑131», подрабатываю то там, то сям. Вот осенью с отцом очень даже неплохо заработали. За три недели здоровенную кучу груш насушили.
— Вы их как, прямо на солнце сушили?
— Нет, — ответил Олег Анатольевич. — Так груши не сушат. Для этого нужна хорошая коптильня с холодным дымом. Каждую партию долго сушить приходится.
— А яблоки тоже сушите?
— Яблоки — нет. — Олег Анатольевич отрицательно покачал головой. — Они слишком сильно усыхают, теряют в весе. Не выгодно.
Ознакомительная версия.
