– Так что? – продолжал настаивать Шаркелов.
– Разборки, – проворчал Глобус. – Говорят, что блатные чего-то не поделили.
– У меня, к твоему сведению, есть информаторы среди полицейских чинов. И знаешь, что мне рассказали? Что трое были откровенными, как это у вас называется, быками, гладиаторами, бойцами. Навели о них справочки легко. Они ведь с судимостями, а значит, в картотеке есть их пальчики. А еще двое, что там порезанными лежали, были ворами-карманниками. Интересно, правда? В самом деле похоже на разборки в криминальной среде.
– Бывает, – неопределенно ответил Глобус.
– А я хочу, чтобы не было! – повысил голос Шаркелов. – Думаешь, что я не понимаю, думаешь, не догадываюсь, что ты не оставил своих занятий, несмотря на наши договоренности. Твои парни карманников порезали? Молчишь? Ты смотри, Африка! Если у меня сомнения возникнут…
– Какие сомнения! Да зуб даю, что я тут ни при чем! Мало ли что там происходит. Решили, что я от этих дел отхожу, так тому и быть. У нас ведь с тобой дело такое, что больше ничем пачкаться нельзя. Заметут сразу! Уголовке только ниточку дай, а уж менты размотают до конца.
Глобус говорил с такой убежденностью, как будто в самом деле так считал. Это было частью его жизни, родом занятий. Не умеешь врать, не умеешь казаться искренним, не умеешь блефовать – не будет тебе фарта. И он с радостью увидел, что Шаркелов, кажется, поверил ему.
Несмотря на помощь Быкова, Антон в деле поиска Умника не продвинулся больше ни на шаг. Он злился, ломал голову, не мог уснуть по ночам. А потом количество переросло в качество. Произошло это неожиданно… Во сне!
Он снова стоял перед проезжей частью дороги и смотрел на распростертое тело. Почему-то все плакали, даже те, кто просто проходил мимо. Антон во сне понимал, как его все любили, наверное, он был хорошим человеком, хотя и карманником. И вот погибший уже в гробу, и вот уже холм свежей земли рядом с черной глубокой ямой. И Антон балансирует на краю этой ямы и никак не может принять вертикальное положение. Что-то мешает, что-то, чего он никак не может понять, ощутить, увидеть. Волнение внутри достигло такого предела, что Антон проснулся.
Он лежал в темноте и смотрел в потолок. Странный сон воспринимался не как ночной кошмар, а как подсказка, которую Антон пока не понимал. Антон отбросил одеяло и прошлепал босыми ногами на кухню. Свет включать не стал, потому что горевшие уличные фонари позволяли и так найти графин с водой и чашку. Антон залпом выпил воду, но сухость во рту не проходила. Он снова налил воды и стал пить ее маленькими глотками, подолгу задерживая во рту.
И тут он понял! Он смотрел на ночную улицу, на дорогу, проезжающие редкие машины, и сон снова всплыл в голове отчетливо, как виденное наяву. Все переживали, все сожалели, даже те, кто проходил мимо, кладбище, могила! Вот она, ниточка! Погибший карманник и Умник. А если их что-то связывало? Ведь и тот, и другой оставили еле заметный след в уголовном мире, их мало кто знал, они всех сторонились – значит, у них было много общего. Более того, они наверняка вместе работали. Значит, Умник мог прийти на похороны Михася!
До самого утра Антон больше не мог сомкнуть глаз. Рано утром позвонил Быкову.
– Приветствую, Алексей Алексеевич! Не разбудил?
– Ехидничаешь, отпускник? Давай быстрей, а то у меня совещание через тридцать секунд.
– Виноват! Понял! Я хотел вас попросить навести справки о теле того карманника по кличке Михась. Помните, что погиб, сбитый машиной?
– И что? В каком смысле навести справки о теле?
– Забрали его родственники или не нашлось таких?
– Тьфу! Ладно, уточню. А тебе зачем понадобилось?.. Ну, хорошо, потом расскажешь. Я перезвоню тебе сам.
Антон отключил связь и уставился в пространство. И что теперь делать? Быков может позвонить и через час, и через два, и вообще в восемь вечера. В зависимости от собственной занятости. Денек предстоял утомительный: сидеть и ждать звонка. И ничего не делать, потому что все упирается в информацию, которую Антон рассчитывает получить.
Три часа он занимал себя поисками информации в Интернете. Ничего интересного там не мелькало. Антон взял себя в руки и стал готовить обед.
Потом сходил в магазин, купил кое-что из продуктов. В два часа пообедал. Часы на стене еле слышно тикали. Звонка не было. Антон помыл посуду. Теперь предстояло найти себе занятие, чтобы убить время и ждать, ждать, ждать… С ума можно сойти…
Телефон завибрировал и пополз по кухонному столу к самому краю. Антон схватил его и, прежде чем нажать кнопку с изображением зеленой трубки, глянул на номер абонента. Быков!
– Значит, так! Тело твоего Михася находилось в морге 3-й Городской клинической больницы. Вчера его выдали родственнице, если нужны данные, то перешлю по электронной почте. Выдали после всесторонней подготовки к похоронам. Костюм, гроб и все такое, что в таких случаях делают.
– Значит, его вчера и похоронили? – простонал Антон.
– Думаю, что да, – подтвердил Быков. – Теперь, может, ты мне скажешь, чем тебя заинтересовал этот труп?
– Теперь скажу, – уныло ответил Антон. – Была у меня одна идейка. Смысл ее в том, что наш Умник был в хороших отношениях со своим напарником Михасем. И мог он прийти на похороны. Пусть тайком, но мог прийти. Теперь уже… сами понимаете.
– Ерунда это, Антон. Расчет на теплые чувства в среде уголовников? По-моему, ты их переоцениваешь и идеализируешь.
– Не уголовников, Алексей Алексеевич. Вы не забывайте, что и Михась, и Умник несудимы. Насчет Умника у нас, конечно, данных нет, потому что мы его все еще не установили, но я уверен, что он тоже несудим. А этот факт делает их несколько необычными преступниками, людьми, не вписывающимися в рамки уголовного мира.
– Ну… возможно, – неохотно согласился Быков. – Допустим, что они вообще могли быть родственниками, что их связывало что-то из ранней жизни. Если подумать, то есть что разрабатывать в этом направлении, хотя прямо сейчас навскидку я не могу ничего придумать толкового.
– Я придумаю, – заверил Антон. – Надо придумать. У меня такое ощущение, что я что-то важное нащупал.
Быков пробурчал нечто ободряющее и отключил связь. Антон расценил это как пожелание успеха. Похороны были вчера. Он опоздал на один день. Всего на один день, но в данной ситуации следовало говорить «на целый день». А понимать это как «навсегда». А если не навсегда, а если Умник очень осторожный тип? Да вся его история говорит, что и Михась, и он сам личности незаурядные. А значит, надо подумать, как использовать ситуацию в свою пользу.
Антон открыл электронную почту и с удовлетворением увидел, что у него есть непрочитанное письмо от Быкова. Так, фамилия, имя, отчество женщины, которая проживает в… Перми. Так, это не информатор, скорее всего, она о жизни Михася вообще ничего не знает. Ритуальное агентство? Ага, Екатеринбургское муниципальное унитарное предприятие «Комбинат специализированного обслуживания», Радищева, 16А. Так, телефончик в Интернете… вот оно, это предприятие. Звонок, извинения, умоляющий голос. Через пять минут Антон, благодаря собственному артистизму, выяснил, что Михася похоронили на Михайловском кладбище, на улице Блюхера. И не просто похоронили, а провели подхоронение, то есть положили в могилу матери. И номер участка, и номер могилы у него теперь был.
Ну, Умник! Так что тебя связывало с Михасем?
Все время, пока Антон готовил необходимое оборудование, приборы и инструмент, он мысленно твердил только одну фразу: «Умник, ты еще не был на кладбище! Ты еще там не был!»
Некоторое время спустя Антон ступил на территорию кладбища, поправляя съезжающую с плеча большую дорожную сумку. Ему казалось, что нищие у входа посмотрели на него подозрительно, что молодой священник, вышедший из часовенки у входа, тоже глянул на него как-то не так.
Антон все это чувствовал, но мысленно продолжал себя уговаривать. Они меня ни в чем не подозревают, просто я из-за своей мнительности ощущаю дискомфорт. Мне неприятно в глубине души заниматься такими вещами на кладбище. У меня к кладбищу особое отношение с детства. А то, что я собираюсь сделать, необходимо, потому что я помогаю оказавшемуся в беде человеку, потому что я пытаюсь поймать преступника.
Минут тридцать Антон блуждал, пока не нашел нужный участок и нужную свежую могилу. Ну, здравствуй, Михась! Извини, что так получилось. Однако я не считаю, что ты погиб из-за меня. Из-за того, что я следил за тобой, а ты пытался скрыться. Это твоя судьба, Михась, и ты должен смириться. Но я с твоей помощью должен поймать и твоего напарника.
Ритуальное предприятие выполнило свою работу честно. И ограда стояла ровно, и холмик был аккуратным, и венки выглядели солидно. И крест возвышался над всем этим как напоминание всем живущим, что ничто не вечно на земле. Антон оглянулся по сторонам. Людей почти нет, и никто в его сторону даже не смотрит. Он сбросил на землю свою сумку и принялся за работу. Через несколько минут под рыхлой землей был надежно уложен контактный прибор в виде длинной ленты. Во избежание замыкания Антон еще дома герметично все запаял в полиэтилен. Теперь, если кто подойдет к оградке со стороны калитки, куда обычно встают пришедшие на могилу близкого, то он обязательно наступит на ленту. Контакт замкнется под тяжестью человека и сигнал поступит на приемное устройство в кармане Антона. И уж тем более если человек попытается пройти в калитку, чтобы положить цветы.
