Судите сами: шоссе ныряет в пологую ложбину между холмами и плавно поворачивает влево. В самом начале поворота, метрах в четырех от правой обочины, начинается могучий овраг, примыкающий к дороге на протяжении километра. Ограждение? Ну, разумеется, вот оно: полосатая рельса на стойках тянется в метре от обочины и выглядит вполне надежно. Только ограждение моему делу не помеха. Расчеты показывают, что при правильном подборе материала и точном сопоставлении успех гарантирован на двести процентов. Аксессуары на месте: в багажнике и на заднем сиденье. Можно смело утверждать, что все в ажуре: акция почти завершилась (тьфу, тьфу, тьфу! – через левое плечо).
– Все тип-топ, Бакланов, все в норме, – пробормотал я, успокаивая себя. – Беспокоиться нечего – нет причин.
Беспокойство, однако, от этого не исчезло. Смутное недовольство, возникшее с утра по прочтении исходных данных, окрепло и сформировалось в полновесную безотчетную тревогу, которая стальной занозой впилась в сердце и не желала самоуничтожаться.
Мое шестое чувство, периодически просыпающееся где-то внутри в самые неожиданные моменты, настойчиво кричало: «Что-то не так!!! Тормози, Бакланов!!!» Только куда уж тормозить! Механизм запущен, все идет вроде бы и без моего участия, само собой. Я винтик. Маленькая деталь хорошо отлаженной машины уничтожения…
С северо-запада, где шоссе вытягивается в тонкую ниточку, показался «Мерседес-600». Вздрогнув, я натужно сглотнул и сильнее вдавил окуляр под бровь. Ну-ка, ну-ка… Спустя полминуты мне удалось рассмотреть номер машины и контуры лица мужика, сидевшего рядом с водителем. Это был товарищ Снегов.
– Ну, здравствуй, мой хороший, – пробормотал я, поворачивая ключ в замке зажигания. – Не забудь всем близким приветы. – И начал медленно спускаться с холма по заросшей густой травой грунтовке.
Уже выбравшись на шоссе, я вдруг обнаружил, что голова моя совсем не очистилась от мрачных раздумий. Напротив, смятение обуревало меня все сильнее и сильнее. А между тем до начала активных действий оставалось около трех-четырех минут. В этой жизни я много раз ходил рядом со смертью и прекрасно знаю: если ты не сумел выбросить из головы все лишнее, лучше на операцию не идти! В противном случае ты либо кандидат в покойники, либо обгадишь дело на все сто процентов. Будучи молодым лейтенантом, я дважды негласно отстранялся от участия в операциях: оба раза ротный (дай бог ему здоровья!) точно улавливал, что я пребываю в сумеречном состоянии.
Сейчас, однако, иная ситуация. Провал акции неизбежно влечет за собой жестокое наказание (см. выше). А потому остается единственный выход: за две минуты поднапрячься и привести себя в состояние полного душевного равновесия.
Ритмично дыша по системе, я, как рекомендует Карнеги, принялся лихорадочно расчленять свою тревогу на составляющие, чтобы потом, по отдельности, их было легче проигнорировать к чертовой матери.
Так-так, что там у нас? Срок и навязывание способа ликвидации? Ну, это можно смело проигнорировать. Не надо забывать, что в ПРОФСОЮЗЕ трудятся обычные люди. С присущими им слабостями и недостатками. Кто-то что-то забыл, кто-то где-то напутал, и вот – нате вам! Аврал! Как в обычной организации. Это даже радует: не монстры рулят ПРОФСОЮЗОМ, простые ребята из плоти и крови. Хорошо! Но ведь ранее таких авралов не случалось9 Ну, не случалось. А сейчас вот случилось. И все, хватит об этом! Минус один фрагмент, потопали далее.
Далее: личность жертвы и район выполнения заказа. Хм… Да, это требует вдумчивого анализа. Все предыдущие акции я разрабатывал и осуществлял вне региона, в котором имею честь проживать. Для удобства перемещения и безболезненного выпадания из обычной жизни ПРОФСОЮЗ снабдил меня симпатичной «Нивой» в прекрасном техническом состоянии и не менее симпатичным алиби.
«Ниву» я по официальной версии вроде бы выиграл в карты при смутно прослеживающихся обстоятельствах (мой патрон, кстати, весьма заинтересовался этим фактом, так что пришлось, что называется, по ходу действия «лепить отмазки» и беспокоить Диспетчера по экстренному телефону). А для того чтобы не создавать в каждом конкретном случае одноразовое алиби, профсоюзные мыслители соорудили мне качественную легенду на все случаи жизни. В один прекрасный день у меня внезапно «прорезался» дар живописца, доселе крепко спавший где-то в глубине подсознания.
Вначале мои близкие немало удивлялись такому чуду, но вскоре все привыкли – люди ко всему привыкают. По истечении некоторого времени уже никого не удивляло, что я за счет выходных мог попросить недельку отгулов и умотать куда-нибудь к черту на кулички: впитывать в себя неповторимые образы живой природы. По окончании акции в условленном месте я изымал холст с недурственно выполненным пейзажем, в котором явственно чувствовалась рука мастера. Прибыв на хаус, я вставлял холст в раму и полуторадюймовым гвоздем прибивал картинку к стене в кабинете отца, где валялись пустые рамы, холсты, кисти, краски и прочая дребедень, создававшая иллюзию творческого беспорядка.
Алиби было на все сто. Никто почему-то не усомнился, что я художник настоящий. Шеф мой всячески потворствовал этому увлечению – я бы даже сказал, гордился моей творческой устремленностью, столь необычно посетившей меня уже в зрелом возрасте. Знал бы он, что за этим кроется!
Итак, сегодня я впервые выполнял акцию вблизи родного Новотопчинска. И совсем без легенды, поскольку сегодня был выходной – я мог шляться без присмотра где душа пожелает. Очень, очень странно. Если же приплюсовать к этому обстоятельству особенности личности клиента, возникал весомый повод для вдумчивых размышлений на тему: «К чему бы это?»
Господин Снегов, которого я лично не знал, но много о нем слышал, «держал» в области деревообрабатывающую промышленность во всех ее проявлениях и вполне справедливо был обзываем за глаза всеми, кто с ним соприкасался, «Папа Карло».
Помимо «папокарловской» деятельности, Снегов имел касательство к целому ряду направлений в криминальном бизнесе и дружил со многими солидными товарищами как из областной администрации, так и из новотопчинской братвы. Более того, старший сын Снегова являлся бригадиром бандитской группировки Кировского района, а младший пока тихо-мирно учился на юрфаке Новотопчинского университета.
Но не это главное. Снегов вот уже три года был одним из основных конкурентов моего патрона в сопредельной области бизнеса и наиболее явным претендентом на роль теневого хозяина области в случае, если бы с Доном вдруг что-то случилось (тьфу, тьфу, тьфу! – через левое плечо).
Нет-нет, своим существованием Снегов не угрожал безопасности Дона. Слишком неравное у них было положение: за последние два года мой патрон здорово поднялся и вылез далеко за рамки «папокарловского» разряда. Но Снегов имел на плечах уникальное мыслительное приспособление, и Дон сам признавал это.
– Если бы вдруг меня не стало, нашу фирму, да и область тоже, запросто мог бы прибрать к рукам Роман Петрович, – как-то в раздумье признался он мне. – Три-четыре заказа, один-два наезда – и привет…
Патрон мой просто так не болтает. Каждое его слово – капитал. Положение обязывает. Значит, Снегов еще тот фрукт.
Если рассматривать ликвидацию Снегова или же его долговременное изъятие из оборота именно в этом аспекте, невольно в голову лезут лишние вопросы. Или Роман Петрович насолил ПРОФСОЮЗУ в индивидуальном порядке, что, как мне кажется, маловероятно, или… или же ПРОФСОЮЗ желает таким вот странным образом упрочить положение моего патрона и произвести перераспределение сил в деловом мире Новотопчинска.
К чему бы это? Так-так, стоп! Надо же расчленять и игнорировать! Ага. А ну его в кузов, этого Снегова и район выполнения! Я под рукой, удобно. А личность клиента… ну, чего бы там ПРОФСОЮЗ ни замыслил, он работает в данный момент во благо моего шефа. Значит, это для меня вполне приемлемо. Необычно? Да черт с ним! Сказано: аврал. И нечего тут мудрствовать.
Вот и второй фрагментик проигнорировали – основной, хочу заметить, фрагментик. Поехали далее – времени немного осталось.
Последнее, что меня гложет, – нулевой вариант. В исходных данных каждого задания, в самом начале, профсоюзные операторы ставят номер варианта. До сего момента на листках с самоликвидирующимся шрифтом, которые я получал перед каждой акцией, стояло: «ВАР. № 1». Это значит, что клиента нужно аккуратно устранить в индивидуальном порядке, категорически избегая лишних жертв.
На титульном листке исходных данных на Снегова я с удивлением обнаружил: «ВАР. № 0». Значит, я имел право «мочить» всех, кто хоть чем-то являл собой опасность для выполнения задачи. Разумеется, я не собирался убивать кого-то лишнего и, поухмылявшись странностям этой акции, тут же забыл об этом. Однако уже через два с половиной часа я был вынужден воспользоваться условиями нулевого варианта.
