Однако что-то заставило сбавить шаг и присмотреться повнимательнее. Перепрыгивая через лужи, ребятки почти бегом пересекли небольшую площадку перед высоткой и нырнули под козырек над дверью отделения Сбербанка, что с недавних пор располагался в первом этаже новенького жилого дома.
«Кажется, в той освещенной нише недавно установили эту бронированную штуковину… как ее, господи?.. Банкомат!» – останавливаюсь я посреди тротуара. И очень скоро мой интерес к троице многократно возрастает. Хлебнув водки, я делаю последнюю затяжку, выбрасываю раскисший окурок, пересекаю проезжую часть, занимаю удобную позицию для наблюдения между старыми двухэтажками и радостно думаю: «Вот она – долгожданная встреча! Не подвела меня интуиция… Давненько я предчувствовал фарт и ждал момента!»
То, как подозрительные личности подбирались к банкомату, лишь подтвердило предположения. «Будут вскрывать», – смекнул я, глядя на молодцов, кравшихся вдоль стены к камере слежения. Оказавшись под камерой, самый высокий что-то подносит к объективу, стоя неподвижно с поднятой рукой и хищно посматривая по сторонам. А двое приятелей, не теряя времени, вынимают из сумки инструменты и принимаются курочить автомат по выдаче денег.
– Удачно мы встретились, – шепчу и тоже окидываю взглядом округу.
Из-за непогоды и позднего времени народу на темной улице нет, а если в пределах видимости и маячит чья-то фигура, то опасаться не стоило. Любой прохожий сейчас помышляет только об одном: побыстрее оказаться дома.
Решительно допив остатки спиртного, я аккуратно ставлю пустую бутылку на асфальт и вытираю губы рукавом:
– Повезло мне сегодня! Повезло!..
* * *
Итак, я – Аркадий Сергеевич Серебров. Подполковник запаса, военный пенсионер. Полна грудь орденов и регалий; медицинская книжка из-за ранений и контузий сравнима по объему с «Апостолом» Ивана Федорова.
В моей внешности нет ничего выдающегося, за исключением крепкого телосложения и отсутствия мизинца на левой ладони. Рост под сто девяносто, от нужды и полуголодной жизни – ни грамма лишнего веса. Темноволосый, со смугловатой кожей и непримечательным лицом; лишь у глаз сетка тонких морщинок, да небольшой косой шрам от щеки до шеи – память о пощадившем жизнь осколке.
Оказавшись выброшенным на обочину жизни, я столкнулся с реалиями нового бытия. Трудно было в первые месяцы, после того как комиссовали из армии. Очень трудно! Да и сейчас, по прошествии нескольких лет, я до конца не смирился с потерей профессии офицера морской пехоты. Не помогло возвращение в родной город, где окружили заботой родители; не спасала и близость любимого человека – жены Ирины, не предавшей и не оставившей меня в тяжелую пору.
Я не любил вспоминать те первые месяцы гражданской жизни.
Еще не оклемавшись после жуткой контузии и не привыкнув к изуродованной ладони, заполучил новый сюрприз. Семья бедствовала, и мы с Ириной почитали за счастье любой заработок. Оттого она и обрадовалась, случайно отыскав место кондуктора на городской автобусной линии. А в один из летних дней в ее автобус на огромной скорости врезалась милицейская машина; пострадавших было пятеро – двое ментов, двое пассажиров и Ирина. Поначалу травма показалась пустяшной – ушиб спины средней тяжести. Все говорили: ерунда, скоро пройдет. Однако через пару месяцев начались проблемы с позвоночником. Не желая тратиться на лечение своего работника, начальство с радостью оформило молодой женщине отпуск по болезни, и мы зачастили по бесплатным врачам и поликлиникам. Однако состояние Ирины ухудшалось с каждым днем; на лечение требовались немалые деньги, а найти достойную работу мне не удавалось…
Я пытался одолжить денег на лечение Ирины у государства или у коммерческих банков, но… Взять кредит в нашей стране – все равно что наложить в штаны при минус сорока: поначалу даже тепло, а потом… Оттого и не гнушался никакой работы: возил на базары тележки с чужим товаром, охранял по ночам торговые центры, ездил по соседним городам экспедитором… И был обречен на промахи – проворные «бизнесмены» всюду кидали, подставляли, обманывали. Несколько раз не выдерживал и ломал обидчикам челюсти, да большого проку от срывов не поимел. Лишь нажил неприятности в районном отделе милиции, где обитала «крыша» все тех же новоявленных нуворишей. Дважды обходилось: отоспавшись в камере, вновь обретал свободу. А на третий – завели уголовное дело. Во время следствия и завязались новые знакомства, благодаря которым научился тонкостям незаконных ремесел.
Следствие шло лениво – к судному дню минуло четырнадцать месяцев. Потому приговор к одному году исправительных работ означал освобождение из-под стражи. Однако возвращение на свободу омрачило известие о том, что из-за страшных болей в позвоночнике жена окончательно слегла. Срочно нужны были деньги, а с клеймом судимости мечтать о нормальной работе уже не приходилось.
И я решительно взялся за новое дело…
* * *
«Вскрытие» проходит удивительно быстро – видать, ребятки занимаются тихим грабежом не впервой. Я и предположить не мог, что солидные и неприступные с виду громоздкие устройства, капитально встроенные в стены зданий, при определенных навыках взламываются за пятнадцать минут. Собственно, откуда мне было знать о крепости сих денежных ящиков? Кредитных карточек никогда не держал, банковских счетов отродясь не заводил. С трудом зарабатываемые гроши тратил на лечение Ирины, а с голоду не подыхал благодаря военной пенсии…
Однако сейчас не до технологий ограбления: согласно родившемуся плану, мне надлежит поднапрячь мышцы ног и не упустить удачу. А это представляется самой сложной задачей: парням лет по двадцать, мне – сорок пять. И не дай бог те включат пятую скорость.
С площадки перед высоткой взломщики свалили столь же молниеносно, как и появились – я едва не потерял их из виду. Сохранять дистанцию помогают кратковременные остановки: перед тем как нырнуть за угол или пересечь очередную освещенную улочку, молодые люди замедляют ход, прижимаются к стенам и осторожно осматривают участок пути. Молодцы – прям настоящие бойцы разведроты.
Тяжелое дыхание после выпитой водки превратилось в сплошной хрип, к тому же слегка прихватывает сердце. Не то что бы очень, но я начинаю ощущать каждое его сокращение…
Спасает очередная остановка. Сплевываю тягучую слюну, делаю несколько глубоких вдохов и довольно усмехаюсь – лихая «поросль» привела меня в знакомый с детства район. Здесь мне известны все закоулки и новостройки, все проходные дворы.
– Отлично! – шепчу пересохшими губами, выяснив, в какой те нырнули переулок.
И, перемахнув через забор, бросаюсь кратчайшим путем наперерез.
Поджидаю добычу, присев в темноте за мусорным баком. Вскоре в арке под старинным кирпичным домом слышатся торопливые шаги.
Первого паренька сбиваю ударом ноги. Второй в испуге шарахается в сторону, но своевременно пойман за куртку и тотчас, с ускорением описав дугу, влетает физиономией в металлическую стенку бака. А вот третий пускается наутек в обратном направлении – я лишь провожаю его взглядом, в душе надеясь на то, что денежный улов остался у одного из валявшихся на асфальте напарников.
Один из них держится за печень и жадно глотает ртом воздух. Опустившись возле него, обшариваю карманы. Пусто.
Другой после приличного удара об мусорную емкость вообще лежит неподвижно.
– Не помрет, – бормочу, ощупывая одежду.
Ага, вот и заветная пачка! Купюры достоинством в тысячу, пятьсот, сто и пятьдесят рублей.
Сунув деньги в карман и заметно повеселев, торопливо шагаю к забору и исчезаю в темноте небольшого дворика…
Краснодарский край, Новороссийск
13 июля
Однажды я посещал ресторанчик с романтическим названием «Морской конек». Случилось это с год назад, когда посчастливилось сорвать куш в две с половиной тысячи долларов.
Последние пару дней я нахожусь в хорошем расположении духа, оттого и завернул в питейное заведение. Большая часть содержимого банкомата роздана родственникам и знакомым в качестве погашения долгов. На остальное куплены впрок дорогие препараты для жены и оплачено назначенное обследование. Еще я обновил семейный гардероб и забил продуктами холодильник. Чуток отложил на прожитье, а остатки улова решил банально пропить. Просто счел нужным расслабиться – устал, да и нервы были натянуты до предела.
Внутри ресторана мало что изменилось. Тот же интерьер, то же тусклое освещение, те же молчаливо мельтешащие официанты. Кажись, только шторы на больших окнах стали поярче. Впрочем, в прошлый раз изрядно здесь накушался – алкоголь размыл в памяти все мелкие детали.
Сегодня я выгляжу неплохо. Ровная стрижка, чисто выбритое лицо; недорогой, но приличного вида костюмчик; новенькие модельные туфли.
