г. Казарин прикрывал отход своей воинской части и под сильным огнем танков противника обеспечил ее отход, при этом показал себя смелым и бесстрашным танкистом. Два раза лично ходил в атаку и уничтожил одно противотанковое орудие и отошел только тогда, когда немецкая пехота подошла вплотную.
На северной окраине города своим огнем сдерживал пехоту противника на переправе и уничтожил большую группу пехоты, затем дал своевременные и ценные сведения о противнике, на основании которых командование приняло правильное решение. В боях за Витебск Казарин проявлял мужество и стойкость, в разведку шел смело”
Алексей оторвал глаза от бумаги и, представив на один миг взметывающие столбы взрывов и отходящие под обстрелом советские части, возвратил взгляд на страницу.
“В дни самых напряженных боев за Москву товарищ Казарин неоднократно водил в бой танки своего подразделения и проявлял при этом храбрость и мужество. Он смело, решительно шел в атаку и личным примером воодушевлял бойцов своего подразделения в самые опасные моменты боя. Это имело огромное значение для разгрома врага.
7.12.41 г. товарищ Казарин получил задачу с группой танков атаковать станцию Крюково. Он повел танки в атаку вдоль железной дороги по изрытой ямами и канавами местности. Учитывая трудности передвижения танков, Казарин вышел из танка и под ураганным огнем противника лично провел каждый танк к месту боя.”
Алексей опять представил себе, как вокруг деда свистят пули, взрываются снаряды, свистят пули, а он, сжимая в руке наган ни на что не обращал внимание.
“В районе кирпичного завода, неожиданно столкнувшись лицом к лицу с немецкими автоматчиками, товарищ Казарин из нагана уложил на месте одного автоматчика, другого и в то же время сам был ранен в руку. Но не обращая внимание на ранение он продолжил бой до полного выполнения задачи и вместе с пехотой сбил оборону противника в деревне Крюково и Каменка, что положило начало наступлению наших частей на Волоколамском направлении.”
– Дед, да ты просто герой! – восхитился Алексей и ему стало жаль, что он раньше ничего не знал о своем деде. Так уж получилось – он родился, когда деда уже в живых уже не было, а отец о нем ничего ему не рассказывал. Поэтому ему вдвойне было радостно, что он прояснил для себя этот пробел.
Алексей продолжил чтение фронтовых документов.
“18.12.41 г. танковая группа товарища Казарина получила задачу уничтожить противника в деревне Покровское /по Волоколамскому шоссе/. Натолкнувшись на сильный огонь в районе шоссе, товарищ Казарин повел танки в обход и с боем занял деревню Гряды и станцию Чисмена. Видя, что пехотные подразделения отстали от танков и залегли под минометным огнем противника, товарищ Казарин вышел из танка, организовал пехоту и вместе с танками повел в наступление. В это время он вторично был ранен в руку, но продолжил выполнять боевую задачу и выполнил ее до конца, до полного уничтожения фашистов в деревне Гряды, на станции Чисмена, Покровском и только после этого ушел в госпиталь.”
Алексей читал документы из архива до полуночи.
***
После начала российской войсковой специальной операции на Украине, киевское командование большие надежды возлагало на укрепления на Донбассе. Они надеялись измотать, остановить российские и союзные войска, и сохранить линию фронта.
Вначале марта, когда отключили газ, воду и отопление, украинские боевики неожиданно обстреляли из установки РСЗО дом, где проживала Кравцова. Резкий грохот больно ударил в уши. Посыпалась штукатурка, квартиру затянуло пожаром. В черном дыму появились жадные языки пламени.
Обстрел прекратился так же неожиданно. После грохота наступила обманчивая тишина, но она продержалась недолго. Кравцова услышала стрельбу из автоматов. Пули влетели в комнату веером.
Вдруг на улице резко и зло заорал украинский боевик:
– Сепары, вставайте, на работу пора!
В сердце Кравцовой учащенно застучала кровь. Она перешагнула порог квартиры и почувствовала, как под ботинками скрипнули кусочки штукатурки. Возле лифта учительница вытащила из кармана иконку Донской Божией Матери и стала страстно молится тому, от кого зависела ее судьба и жизнь.
– О, Пресвятая Владычице Дево Богородице Заступнице наша благая и скорая!
Через пять минут автоматный обстрел прекратился и cтало тихо. В воздухе возник пепел, из квартиры потянуло жаром. Ольга Васильевна несколько минут посидела на ступеньке лестницы, но едкий дым мешал дыханию. Поэтому Кравцова встала на ноги и в слезах вышла во двор, который исковеркался до неузнаваемости. Знакомый до боли дом разнесло снарядами. Из разбитых окон валил густой черный дым. Его сильным ветром относило к Азовскому морю.
Кравцова насухо вытерев глаза, подошла к жильцам и поздоровалась как на школьном собрании.
– Здравствуйте, Ольга Васильевна! – ответил за всех Леонтий Савенко.
Люди обступили Кравцову, и она в силу своей профессии остро почувствовала свою ответственность перед подавленными людьми. Учительница без раздумий взвалила на свои плечи груз сбежавшей из города местной администрации. У неё возникло стойкое чувство, что так надо и что никто не справится с этим делом лучше, чем она.
– Погибшие есть? – тихо спросила Ольга Васильевна.
Пять человек подняли руки.
– Нужно похоронить погибших во дворе и за это дело возьмутся мужчины. В это время остальные приготовят продукты, медикаменты и то, что может пригодиться для жизни в подвале. Только прошу взять с собой только самое необходимое. – Учительница обвела потрясённым взглядом лицо Савенко. – Не копайте глубоко – все равно придется перезахоранивать. Только не забудьте установить таблички с именами погибших.
Ольга Васильевна глубоко вздохнула.
– Наш подвал не годится для убежища. Я договорюсь, чтобы нас приютили в соседнем доме.
После траурных мероприятий и недолгих сборов толпа двинулась к соседнему уцелевшему дому. Внезапно из центра города заработали украинские установки “Град”. Начался второй жестокий обстрел. Снаряды с завывающим воем проносились прямо над головой. Северную часть города залило недалекое зарево. Оно поднялось над городом высоко. Казалось, что загорелась вся окраина Мариуполя.
– Бегите! – закричала что есть силы Кравцова.
Старики, женщины, дети, стиснув зубы, чтобы не завопить от страха бросились бежать. За одну минуту они добежали до уцелевшего дома. Просторный и мрачный подвал плотно набился охваченными паникой людьми.
Ольга Васильевна огляделась. На столах тарелки, кружки, в середине чадил масляный светильник. По обеим сторонам матрацы на деревянных поддонах и отдельные части от диванов. На трубах грудилась одежда.
– Товарищи, мы не стесним вас? – спросила Кравцова.
– Что вы, Ольга Васильевна, не стоит об этом говорить, – ответила Галина Михайловская.
И здесь Кравцова взяла на себя роль главного, и снова все с этим согласились. Она сразу же попросила составить список людей и выявить общее количество продуктов и воды. Это нужно было
