— Речь, достойная мужчины, — сказал, бородатый человек с толстой шеей и блестящими глазами. Он был одет в твидовый костюм и держал в руках кожаный чемоданчик: его лицо, казалось, светилось от радости.
— А вы кто? — поинтересовалась премьер-министр.
— Я тот, кто восхищается вашей войной на Фолклендах. Для вашего народа будет полезно снова испытать подобное. Ведь всё это уже давно в прошлом, не правда ли?
— Кто вы? Чего хотите?
— Мы отправимся вместе с вами в Северную Ирландию. Вы должны предоставить каждому из них свободу делать всё, что они хотят.
— Вы знаете, что они хотят только убивать друг друга.
— Вы сами призываете их к этому.
— А к чему призываете вы?
— Я призываю их к выражению воли своего народа.
— Их воля состоит в том, чтобы убивать друг друга.
— Почему это вас так заботит?
— У нас есть обязательства, и мы должны поддерживать порядок в этом регионе. Там живут наши граждане. У нас есть традиции, которые существуют уже сотни лет. Мы не собираемся поддерживать резню в бедной опустошённой земле.
— Глупости, — воскликнул бородатый, — вы же оправдали для себя Фолкленды. Почему вы отказываете в этом удовольствии своим гражданам в Северной Ирландии?
— Я не знаю, кто вы, но я хочу напомнить вам, что мы были атакованы Аргентиной.
— Кто-то всегда нападает на кого-то, и этот кто-то всегда имеет неотъемлемое и законное право жаловаться. Позвольте протестантам и католикам идти своим собственным путём и убивать друг друга во славу господа.
— А как же евреи и мусульмане?
— Возможно, они и не согласятся со мной, но я считаю, что если я не смог заслужить уважение к себе, то я заслужил свою судьбу.
— Возможно, мы можем изменить это. Могу послать вас развязать своего помощника? Его запястья слишком сильно затянуты.
Человек с мускулистой шеей махнул пастуху. Премьер-министр заметила, что пастух быстро пошёл к её помощнику.
Премьер-министр Хазел Тарстон увидела, как тот потирает затёкшие запястья и лёгкой походкой продвигается к одной из стен с окном. Помощник застыл там с кажущимся безразличием. Но премьер-министр хорошо знала его. Её помощник никогда не был безразличным или небрежным. У него была своя цель.
Что бы он ни собирался делать с окном, она должна была помочь ему, отвлекая своих захватчиков разговорами о возможности компромисса.
— Вы разочаровали меня, Хазел, — сказал мужчина. — Я думал, что вы сделаны из более крепкого материала.
— К миру ведут только умеренные требования, — сказала она. — Так что мы можем сделать для вас?
— Уйдите из Северной Ирландии. Заберите свои войска и позвольте людям самим решать свои проблемы.
— Боюсь, что я не смогу этого сделать, но, может быть, можно сделать что-то другое…
— Мы заберём вас с собой. Вы прекрасно знаете, что вся сила вашего правительства заключается в вас, а без вас, когда у них не будет сильного лидера, они вынуждены будут заключить сделку. Это всегда случается, когда страна лишается сильного лидера. Это абсолютно предсказуемо. Любая нация, привыкшая к сильной руке, кажется себе слабой, когда лишается этой руки. Сильные люди делают слабыми окружающих себя людей. Это правда, и вы прекрасно это знаете.
— Где вы выкопали подобную теорию? — спросила она.
Она видела, что её человек, который всё время держал руки за спиной, моментально повернулся лицом к окну. Он что-то собирался делать.
— Это такой же вечный факт, как и земное тяготение.
Премьер-министр увидела, что её человек кивнул. Она знала, что они не смогут переговорить. Она также знала, что этот незнакомец мог оказаться прав. Если её не будет в правительстве, её нация может заключить сделку и вывести все войска из Северной Ирландии.
Только чудо могло помочь ей выбраться отсюда, и она снова посмотрела на своего помощника. Он, не говоря ни слова, показал ей свою руку, и они улыбнулись друг другу. На его ладони были частицы какого-то чёрного вещества. Когда он приоткрыл окно, то наткнулся на землю. Кто-то засыпал эту каменную комнату землёй. Тогда совершенно очевидно, что они находятся в сельской местности. А значит, это будет одно из первых мест, куда заглянет Скотланд-Ярд. Каменный дом, который внезапно скрылся под грудой земли, невозможно не заметить, тем более в окрестностях Бата.
Теперь они ожидали спасения в любую минуту. И дождались.
Проблема была несложной. Найти одного премьер — министра и её помощника из секретной службы, которые исчезли этим утром в окрестностях Бата, Англия. Решение тоже было простым.
Все дороги перекрыли. Осмотрели каждый дом в каждой деревне. Проверили каждый стог сена, каждый гараж и переулок, каждую помойку и другие подозрительные места, но нигде не было даже малейшего намёка на пребывание премьер-министра.
— Она была здесь, — сказал инспектор, осматривая целебные источники и ванны, которые построили римляне две тысячи лет назад, когда оккупировали остров.
Город Бат получил своё название благодаря этим ваннам[1].
Перед римлянами были кельты, пикты и англосаксы — великие нации этого острова, — но никому из них не пришло в голову использовать эти источники.
И только римляне, которые любили чистоту так же сильно, как японцы, ввели омовения в этой варварской стране. А воды Бата к тому же были целебными. Сейчас в лечении нуждался Скотланд-Ярд.
— Как могли потерять премьер-министра в этом дружественно настроенном краю? Мы обыскали каждый подвал, каждую меблированную комнату и каждый гараж, и будь я проклят, её нигде нет, — сказал инспектор. — Я думаю, что они убьют её.
— Почему? — спросил министр обороны.
— Их требования смехотворны. Они говорят, что, если мы не выведем войска из Северной Ирландии, они убьют её.
— Возможно, они не так уж смехотворны, — сказал министр обороны, промокая выступивший пот. — К тому же могут возникнуть различные осложнения, и мы будем вынуждены пойти на переговоры.
— Уступить похитителям?
— Вы знаете, что сейчас происходит в Белфасте, инспектор?
— Вы хотите сказать, что мы не сможем уйти оттуда?
— Принимая во внимание тот факт, что с нами нет нашего железного премьер-министра, да. Белфаст — это не просто город, в котором ведутся партизанские действия, а военная зона. Кто-то формирует отряды из боевиков ИРА, вступает в открытые схватки с британскими силами и выигрывает.
— ИРА? Не может быть. Они не могут собрать вместе пятьдесят человек без того, чтобы не передраться между собой, — возразил инспектор.
— Разрозненные группы есть разрозненные группы. И я подозреваю, что именно они похитили Тарстон. Они победили нас в Белфасте, и они перехитрили нас в Бате, — сказал министр обороны.
— Вы считаете, что мы проиграли?
— Мы проиграли уже тогда, когда потеряли нашего премьер-министра.
— Они не могут прятать её здесь. Мы осмотрели всю округу, — сказал инспектор.
— Хорошо, но, возможно, существует место, которое вы пропустили. У нас есть только один выход. Мы должны позвать на помощь американцев.
— Ещё не всё потеряно, — настаивал инспектор.
— Вероятно, но мы не можем ждать.
— Почему?
— Государственная политика. Это мой ультиматум. Если мы не найдём нашего премьер-министра до полудня, утром вы позовёте на помощь американцев.
* * *
Пу и Ремо возвратились в Синанджу после медового месяца. Пу была одета в платье, купленное в Иерусалиме.
Она рассказала своим подругам об обстановке отеля. Она рассказала своим подругам о новой экзотической пище. О хлебе, испечённом из пшеницы, с белоснежной серединой и чёрной корочкой.
Сладкий напиток кока-кола.
Она описывала своим друзьям различные блюда, которые попробовала, изумительные десерты, шоколадные кремы и различные сорта мороженого. И все её подруги ужасно удивились, когда она сказала им, что могла бы при желании каждый день есть новые блюда и ни разу не повториться.
А когда её спросили о брачной ночи, она только многозначительно улыбнулась и ничего не сказала, позволяя им самим домысливать её ощущения и восторг, когда ею овладел белый Мастер синанджу. Но своей матери она сказала правду. Она была вынуждена сделать это, потому что от неё ждали ребёнка.
— Он ни разу не дотронулся до меня, — всхлипывала Пу. — Он ни разу не поцеловал меня, ни разу не дотронулся до меня и вообще ничего не сделал.
— Ничего? — переспросила мать.
— Я же сказала: ничего, — заплакала Пу.
— Ты не пробовала обмануть его, как я тебя учила?
— Я перепробовала всё, но у меня ничего не получилось.
— Попытайся ещё раз, — сказала её мать.
— Он — Мастер синанджу. Его нельзя заставить, если он этого не хочет. Ох, мама, он не хочет этого. Он не хочет меня!
— Он должен хотеть тебя. Он твой муж. Я поговорю с твоим отцом.
