машины пехоты. Егор зло выругался сквозь зубы и вскинул автомат, выискивая первую цель. Хоть бой обещал стать жестоким и кровавым, но зазря помирать военно-полевой медик не собирался. Патронов хватало, так что еще посмотрим, кто кого!
* * *
Внезапно с неба пришел раскатистый оглушающий рев реактивных двигателей.
– Ложись!
Егор не помнил, как уткнулся носом в асфальт.
Оглушающий рев реактивных двигателей превратился в пронзительный свист и вой ракет, а затем – в оглушительный грохот взрывов. Вывернув голову, распластанный на асфальте полевой медик успел заметить на фоне неба два характерных остроносых и ширококрылых силуэта с высокими акульими хвостами. Вслед за выходящими из атаки реактивными штурмовиками рассыпались сверкающие сполохи отстреленных тепловых «ловушек».
«Грачи» прилетели! – на втором заходе пара штурмовиков прицельно, с бреющего полета ударила из двуствольных 30-миллиметровых пушек. Бронебойно-трассирующие и осколочно-фугасные снаряды довершили разгром, атака неонацистов захлебнулась в их же крови. А пара штурмовиков Су-25СМ3 Воздушно-космических сил России, победно ревя турбинами, ушла в сторону Азовского моря.
От двух украинских танков остались только лишь пылающие груды металла. Многотонная башня одного из них валялась посреди проспекта.
Чадно горели бронетранспортеры «Буцефал», в них с треском рвался боекомплект. Один из гусеничных тягачей уткнулся в стену дома, спаренная автоматическая зенитка взрывом была сорвана с его корпуса и валялась рядом. Повсюду лежали тела неонацистов, на некоторых из них тлела униформа.
Один из танков Т-72Б «Дизеля» ударил своей 46-тонной бронированной тушей в горящий украинский бронетранспортер и снес его с проезжей части. Танки ДНР остановились, готовые поддержать огнем свою пехоту. А мотострелки выдвинулись вперед, зачищая жилые кварталы Левого берега Мариуполя от неонацистской нечисти.
* * *
– Как же за…ла эта война, б…дь! – Егор с кружкой кофе с наслаждением откинулся на сиденье медицинского уазика-таблетки.
Снять бронежилет и «разгрузку», отложить в сторону автомат, расшнуровать берцы было вершиной счастья. А горячий и сладкий кофе, распространяющий вокруг неповторимый домашний аромат, и вовсе являлся пределом мечтаний!
Полевой медик так и провалился в сон с кружкой недопитого кофе в руке. Фельдшер Юля с позывным «Кобра», потому что мудрая, грустно покачала головой и осторожно высвободила кружку из пальцев Егора.
Она прекрасно понимала его. Война за восемь лет надоела многим в Донбассе. И речь здесь не только об убитых и раненых, о боли и крови, о человеческом горе. Речь как раз о том, что из-за войны люди вынуждены отказываться от устроенного быта, маленьких радостей, возможности самореализоваться, чего-то добиться. А жизнь-то идет, время уходит, звенят пустыми стреляными гильзами драгоценные мгновения.
Минут сорок крепкого сна взбодрили и освежили Егора лучше, чем кофе. Он пополнил запас медикаментов в рюкзаке и в подсумке, проверил автомат. Пальцы сами снаряжали патронами опустевшие магазины, шуршала пергаментная упаковка пачек.
Рядом Юля «Кобра» проверяла свою фельдшерскую сумку, укладывая лекарства и перевязочные материалы. Недавно они с хирургом Димой Громовым провели хирургическую обработку тяжелораненого. А теперь молодая женщина перебирала медикаменты, чтобы успокоить нервы монотонной, но необходимой работой. Возле нее лежали бронежилет и автомат. А на поясе у зама командира медвзвода красовалась кобура с пистолетом Макарова.
– С женой созванивался? – поинтересовалась Юля.
– Еще вчера. Сегодня что-то связи нет.
– Как там она?
– Все так же, у родственников в эвакуации, в Ростовской области. Говорит, стала волонтером – помогает собирать медикаменты и везти для наших ребят на Донбасском фронте. Такая уж решительная у нее натура, не может спокойно усидеть на месте. Каждый день о ней думаю, соскучился по своей Катюше очень… – Егор защелкнул «крайний» патрон в магазин и положил его в карман разгрузочного жилета. – А у тебя родные из Донецка не выезжали?
– Нет. Я тоже с ними вчера созванивалась: «укропы» продолжают долбить Донецк из артиллерии. Сволочи!
– Ничего, пройдет совсем немного времени, и мы тех тварей, которые обстреливали наши города все эти восемь лет, повесим на стволах их же орудий!
Егор поправил простой серебряный крестик на шее. Его дала Катерина перед отъездом в эвакуацию. Полевой медик усмехнулся, вспомнив тот скандал, что она устроила дома в Донецке, – так не хотела в эвакуацию… Пришлось тогда разрешить ей сдать кровь в обмен на непростое решение покинуть столицу республики, которая находилась под непрерывными обстрелами украинской артиллерии.
«Это еще моей бабушки крестик – пусть он тебя бережет! Не снимай его, пожалуйста», – сказала тогда жена. Егор и не снимал: эта вещь единственная, которая осталась с довоенной мирной жизни. Все остальное – казенное, цвета хаки. А маленький серебряный крестик напоминал о доме, о теплых и нежных объятиях той единственной и неповторимой, с которой он решил связать судьбу…
Егор тяжело вздохнул и продолжил укладывать боекомплект в «разгрузку». Оставшуюся «рассыпуху», патроны россыпью, медик закинул по карманам, пригодится.
Подошел командир медвзвода Дима Громов. Белый халат в бурых пятнах крови накинут прямо поверх бронежилета. Он вытащил сигарету из пачки, прикурил и с наслаждением затянулся.
– «Война – лучшая школа для хирурга!» – он докурил сигарету в три затяжки.
– Гиппократ, – машинально вспомнил автора этого афоризма Егор. – Что там у тебя, Дима?
– Тяжелый поступил: осколок в живот, порван кишечник. Наложили абдоминальную повязку, обкололи кардиостимуляторами, поставили в капельницу и срочно – в тыловой госпиталь. Пришлось, правда, подождать, пока состояние стабилизируется…
– «Пульс – 100, давление – 100, готов к транспортировке», – хмыкнул Егор. Это была одна из тех шуток, понятных только военным медикам. Вроде «А сепсис вылечим потом!» В том плане, что необходимо раненого сначала вообще реанимировать – остановить кровотечение и вывести из состояния шока.
– Вроде того… – кивнул Дима.
– Как думаешь, выживет?
– А хрен его знает!.. Мы с Юлей все, что могли, сделали. Пусть теперь хирурги в госпитале разбираются. У них там и операционные, и лекарства с оборудованием имеются.
– А я тут дрыхну… – покаянно сказал Егор, засовывая снаряженные автоматные магазины в карманы «разгрузки».
– Егор, не гони беса! Ты и так больше суток без сна. Нужно уметь восстанавливаться, особенно здесь. Поешь пойди, это приказ. Юля, разогрей этому охламону консервы из рациона.
– Сейчас сделаю.
– Спасибо, Дима, – совсем не по уставу ответил Егор.
* * *
Мотострелковый батальон медленно, зачищая дом за домом, продвигался по Левому берегу Мариуполя. Танки батальона «Дизель» с характерными белыми буквами «Z» на броне, проломив оборону украинских националистов, уползли выполнять другие боевые задачи. Прокопченные пороховым дымом и промасленные танкисты воевали на самых напряженных участках мариупольского фронта. Роты и взводы «тяжелых» рассредоточены по всему городу, оказывая поддержку пехоте Русской коалиции.
– Да уж, с такими «коробочками» нам было бы легче… – вздохнул командир медвзвода Дима Громов.
– Ничего, прорвемся!
– Ну да, куда нам, блин, деваться – только вперед!
Мариуполь оказался рассечен войсками Русской коалиции надвое. Националисты полка «Азов» и другие подразделения украинской армии оказались блокированы на территории промзоны металлургического завода «Азовсталь». Отсюда, с Левого берега, наступали войска ДНР и чеченские подразделения из состава Росгвардии.
А с запада на город шли российские войска, тоже вместе с отдельными частями ДНР. Фактически обе группировки стремились соединиться по линии бульвара Шевченко с захватом центральной части Мариуполя. А в Ильичевском и Приморском районах пока что оставались украинские силовики.
* * *
На Левом берегу Егор увидел вблизи результат ракетных ударов и бомбово-штурмовых атак ВКС России. Мотострелки ДНР как раз проходили мимо спортивной школы, в которой нацисты «Азова» обустроили одну из своих баз. По данным от пленных украинских вояк, здесь дислоцировались первая и третья роты батальона полка «Азов», взвод разведки и батарея 120-миллиметровых минометов на мощных джипах.
В этой же спортшколе располагался и лагерь для новобранцев нацистского подразделения. Сюда приходили служить только добровольно, и жесткий отбор в «Азов» полностью был построен на манер американского или британского спецназа. Что неудивительно, ведь украинских карателей обучали инструкторы НАТО.
Но вся эта мразь оказалась уничтожена ювелирным попаданием всего пары крылатых ракет. Егор убедился в этом сам, насколько точным может быть могучее оружие! Русское оружие.
Сама трехэтажная спортшкола находилась в городской застройке, поэтому нацисты «Азова» чувствовали себя
