в меланхоличное листание страниц и лишь изредка отрывала взгляд от накаченных мужчин в нижнем белье.
– Сестра, Счастливая улица существует с тысяча триста восьмого года. Неужели ты думаешь, что все её население когда-нибудь вымрет? – рассмеялся Иуда Моисей, почесывая промежность. Монахиня нахмурилась, но комментировать это не стала. – Каждый день улица пополняется новыми душами. Клерки из финансового квартала, у которых от работы бессонница, едут сюда за таблетками. Торгаши скупают оптом весь лед, а студенты робкими кучками выносят почти всю травку. Кто-то уходит, но большинство остается. Здесь царит свобода.
– Здесь царит нищета и разруха. Только твой дом сияет в центре, как напомаженный чирей. Впрочем, мне плевать. Каждый сам свой выбор делает.
– Верно. Но на Счастливой улице рады всякому. Думаешь, я заставлю своих подданных страдать? Если у человека ломка, он просто приходит ко мне и получает дозу. Все просто. Я заботливый король, сестра Оливия.
– Ты параноик, Иуда, – рассмеялась монахиня.
– И с каждым нашим визитом становишься все уродливее, – поддакнула Регина.
– Она дело говорит, – кивнула Оливия. Король замолчал и гадко улыбнулся.
– Других я бы за такие слова вздернул на балконе. В назидание прочим, – елейно произнес он. – Но вы… Вы помогли мне, когда правительство послало меня на хуй. Когда улицы потонули в крови из-за того ублюдка. Как там его звали?
– Принц Свечей.
– Во-во. Принц Свечей. Сука жег моих подданных и делал это без разрешения. Но вы помогли. Сразу и без лишних выкрутасов. Я ценю это. Поэтому пропущу ваши оскорбления мимо ушей и спрошу, какого хера вы сюда явились. Я ценю вашу помощь, но свое время я ценю еще больше, а вы сюда приперлись не ради трепа, сестры.
– Верно. Нам нужны сплетни. Иезекииль помог нам выйти на след одних уродов, которые толпами людей пожирали.
– Слышал. На заброшенной станции копы нашли скотобойню. Говорят, что даже матерые законники блевали кровью и без стеснения закуривали косяк, чтобы выбить это дерьмо из своих голов. Почему-то я сразу подумал, что вы имеете к этому отношение. Я могу слепить вам новые бумажки, но цены выросли. Я люблю вас, сестры, но не настолько, чтобы жертвовать деньгами.
– Прекращай кривляться, старый пердун, – ругнулась Оливия. Она приподнялась в кресле и одарила смеющегося короля гневным взглядом. – Иначе сразу отчекрыжу тебе яйца и вместо глаз их вобью. Если ты глухой, то я повторю. Нам сплетни нужны, а не ксивы. Нашелся тот, кто позаботился об анонимности. И мы к той скотобойне, как ты выразился, не имеем никакого отношения. Её устроили родственнички того Принца, что испепелял твоих торчков. Теперь они там, где и должны быть. В Аду. И если ты не прекратишь выебываться, то я и тебя туда отправлю. Поверь, мне для этого даже пушка не нужна. Достаточно ножа, который так глупо профукал твой охранник.
– Вот. Это прежняя Оливия, – хмыкнул Иуда Моисей. – Сядь, сестра, и не сотрясай воздух. Все мы здесь друзья. Я дам вам то, за чем явились. По стандартной цене, как обычно. Есть кое-что вкусное в городе.
– Выкладывай, – подобралась Регина, доставая из сумки планшет.
– Для начала. В китайском квартале стали пропадать люди, – понизив голос до шепота, ответил король. – Некоторых нашли. Мертвыми.
– Эка невидаль, – фыркнула Оливия. – А подробнее можно?
– Можно. У них отсутствовала кожа. Полностью. Но есть еще кое-что. Их лица… Мой человек говорил, что лица были искажены от боли и ужаса. Словно…
– С них кожу живьем снимали, – тихо добавила Регина. – Это уже что-то.
– А известно, кого похитили? Ну пол, цвет кожи, социальный статус.
– Разные. Похитили двух детей, которых до сих пор ищут. Несколько поваров из забегаловок пропали. Нашли одного финансового директора крупной конторы по продаже очистных фильтров для воздуха, потом женщину – шлюху, которая работала ночью, и курьера, развозившего китайскую жратву, – король улыбнулся, когда заметил на лице Оливии задумчивость и спросил: – Это то, что вы ищете?
– Возможно. А еще возможно, что это очередной псих, которому хочется оставить след в истории. Еще что-нибудь интересное было?
– Ага. На севере, где мажоры живут, объявился странный тип. Вроде гадает, ищет людей по фотографиям, и ему это удается, зелья разные варит, которые помогают от болезней, но вот цены у него странные.
– И что он требует? Отрезанные пальцы или сушеные мошонки? – рассмеялась Оливия.
– Души, – король кивнул, когда монахиня подняла бровь от удивления. – Да, да. Ты правильно услышала. Цена за его услуги одна. Душа. Понятно, что мажоры к нему толпами валят. Они себя давно бездушными считают, а большая часть из них эти, как их, блядь, а… атеисты. Не верят, короче, ничему. Знаешь, я тоже не верил, пока своими глазами этого Принца Свечей не увидел.
– Тебе молиться за спасение поздно, Иуда. Тебя ждет котел кипящей смегмы.
– Ну, попытка не пытка, сестра, – улыбнулся король и, щелкнув пальцами, подозвал темнокожего раба. – Патрик, дай им адрес этого гадателя и карту с точками, где нашли тела китайцев.
– Это все? Сдается, что ты темнишь, Иуда, – хмыкнула Оливия, когда король замолчал и заново принялся раскуривать погасшую самокрутку.
– Ты проницательна, сестра. Самое вкусное я оставил напоследок, – он растянул губы в недоброй ухмылке и взял со столика блокнот. Затем вытащил из него визитку и протянул её Оливии. – Взгляни. Это визитка адвоката из конторы «Правое дело». Он пришел ко мне два дня назад, чтобы купить партию дури для своего клиента. Правый верхний угол.
– Вижу, вижу, – нахмурилась монахиня, изучая глянцевый картон. В правом углу виднелся крохотный значок, изображавший скрещенные тесаки и рогатый череп.
– Мясник, – сглотнула Регина, отложившая журнал.
– Странно, что вы это заметили. Адвоката нашли вчера утром, в своем офисе, – король сделал паузу, а потом гадко улыбнулся. – Разрубленным на части и лишенным глаз, языка, ушей и пальцев. На стене был кровью намалеван этот знак. Копы валят все на психа, которому не помогли, но мне сдается, что это не обычный псих, а особенный. Я прав?
– Лучше забудь поскорее об этом деле, Иуда, – серьезно ответила Оливия. – Сигил Мясника служит своеобразным порталом, благодаря которому он находит свежие души. Чем чаще на него смотришь, тем быстрее тьма проникает в тебя.
– О, тьма и без того меня переполняет, – фыркнул король. – Но за предупреждение спасибо. Этот Мясник… он так крут?
– Он хуже Принца Свечей. Гораздо хуже, Иуда, – кивнула Регина и вдруг дернулась, как от удара. – Святые мощи!
– В чем дело? – нахмурился король, а затем, проследив за взглядом монахини, чертыхнулся сквозь зубы, когда увидел, что на картине, изображавшей его самого, виднеется тот же знак. – Вот, блядь.
