– Я даже не хочу об этом знать... Мне на это плевать... Три трупа за один и так достаточно для неофициального расследования.
Маньен понимает обоснованность наших аргументов.
– Ладно, – говорит он, – я вам доверяю и потому все расскажу. – И начинает признания: – Во время войны я, Греноблец, Турок и кое-кто еще организовали дело по переправке людей, которым грозила опасность, в Англию... Мы брали за перевоз немалую сумму, но работали серьезно... Это было опасно, но давало хорошие бабки... Так продолжалось много месяцев, а потом один из нас, Джим Масляный, сдал всю компанию немцам за деньги, и нас замели как фраеров. К счастью, нам повезло. Мы смылись из фургона, на котором нас в везли в гестапо, благодаря Турку. Он задушил двух часовых разом!
Маньен останавливается.
– В некотором смысле это было славное времечко, – вздыхает он.
Потом возвращается к своим баранам:
– Мы скрывались, а Масляный поступил на службу к фрицам и стал работать на улице Лористон8. Все грязные дела он теперь обделывал в открытую, а прибыль целиком шла ему...
– Какая сволочь! – говорит Берюрье. Я его перебиваю:
– Так он и есть обезглавленный?
– Вы угадали, – отвечает Маньен. – После Освобождения эта гнида смотался в Штаты... Там он сумел приумножить состояние, сколоченное на службе у Адольфа. Он разбогател... А мы поклялись прикончить его, если он вернется. Мы были в курсе его дел и ждали своего часа...
– И он пробил? – нетерпеливо спрашиваю я.
– Да.
– Масляного замучила ностальгия, и он вернулся...
– Верно. Сначала он приехал в Италию. Но этого ему было мало, ему была нужна Франция... Он послал своих корешей в Париж разведать, все ли тут спокойно. Они его заверили, что да... Об этом предателе все давно забыли. Кроме того, он переделал себе морду... Короче, он решил вернуться... Тогда мы, пострадавшие, объединились... Турок, я, Греноблец, еще один...
– Шалун? – спрашиваю я.
– А вы о нас много узнали!
– Старался!
– Мы собрались и тянули жребий, кому его встречать...
– И жребий вытянул Греноблец?
– Он.
– А потом Турку выпало избавиться от трупа?
– Да...
– Почему?
– Мы хотели воспользоваться богатством Масляного, а для этого его должны были считать живым.
– А почему ваши друзья замочили его на вокзале? Его встречали?
Маньен качает головой:
– Нет, но у них не было времени: Масляный их узнал... Они сказали себе, что если не шлепнут его сразу, то он сделает ноги. Понимаете, у него было перед ними преимущество: их лица не особо изменились, а его узнать было трудно... Кажется, Греноблец узнал его в самую последнюю минуту, когда он уже подбежал к выходу...
Теперь все ясно. Я испытываю огромное облегчение и смотрю на Пино, заснувшего на столе.
– Как вы собирались завладеть его деньгами?
– Мы узнали, что он открыл счет в «Банко ди Рома». Мы бы подделали его подпись на чеке. Но для этого было нужно, чтобы его продолжали считать живым!
Я встаю и трясу Пинюша:
– Подъем, старый филин, приехали!
В дверь ресторана Гродю входят три шатающихся призрака.
Хозяин, более краснолицый, чем когда бы то ни было, бросается нам навстречу.
– Ну, – спрашивает он, – узнали что-нибудь новенькое?
Берюрье делает ему знак заткнуться.
– Что у тебя сегодня в меню? – спрашивает он. Гродю улыбается.
– Если скажу, ты мне не поверишь!
– Все равно скажи...
И ресторатор, сделав шире свою робкую улыбку, бормочет:
– Телячья голова. Жуть, а?
Знаменитый французский корсар. Здесь и далее примечания переводчика
Младшая сестра английской королевы Елизаветы II. Во время развития сюжета книги (середина 50-х годов) ей было 25 лет
Французская аристократка XVIII века, ставшая известной благодаря своим письмам к дочери
Так парижане называют префектуру полиции
Когда французы говорят «силен, как турок», то речь идет об очень сильном человеке
Начать давать правдивые показания, «колоться» (жарг.)
Вот в чем вопрос (англ.)
На улице Ларистон, 93 в период немецкой оккупации находилось французское гестапо, состоявшее в значительной степени из уголовников
