Ознакомительная версия.
– Ладно, – ворчу я, облюбовав местечко в кафе с видом на правый борт лайнера, – подождем здесь…
* * *
Согласно расписанию, от причала Валетты «Costa Fortuna» должна отшвартоваться в шесть вечера. Приходится коротать время за столиком уличного кафе.
Цены здесь невысокие – оставшейся мелочи хватает на пару чашек кофе и пирожок из слоеного теста под названием «пастицци». Внутри этого кулинарного «шедевра» – рыбный фарш, щедро сдобренный зеленью, перцем и чесноком. Я жую его, вытираю катившиеся по щекам слезы и проклинаю последние сутки собственной жизни. Взглянув на тот же отрезок времени с другой точки зрения, можно было бы посчитать меня счастливчиком, но тон настроению задавал отвратительный вкус пирожка. В общем, если вам кто-то скажет, что на Мальте хорошая кухня, знайте: этот человек затаил на вас злобу.
Забросив остатки пастиции в кусты, я переключаюсь на кофе (отдаю должное: он сварен великолепно), заодно посматриваю на аллею, что ведет к судовому трапу.
Я жду Леону и Сальвадора. Вся надежда на них, ведь никого, кроме них, из пассажиров я не знаю.
«А вдруг они не сходили на берег? Вдруг после происшествия в Неаполе решили перестраховаться и остаться на борту?..» – систематически посещают мою голову невеселые мысли. И тогда я принимаюсь изобретать резервные планы действий.
Что можно изобрести в моем незавидном положении?
Ну, прежде всего, пригласить к трапу помощника капитана и круиз-менеджера. Правда, придется витиевато врать: напился, поскользнулся, упал… Очнулся – мокро. Подобной историей я насмешу пол-Европы, зато окажусь в своей каюте.
Во-вторых (если не прокатит первое), я могу отправиться на поиски Российского посольства или консульства. Должно же на Мальте быть какое-то представительство нашей страны: дипломатическое, торговое или культурное.
В-третьих, у меня имеется обширная практика плавания на маломерных судах по таким лужам как Средиземное море. Катеров тут тысячи – когда мы вошли в бухту на рыбацком катере, я потерял счет небольшим пирсам, стоянкам и причалам. Выбрать подходящий агрегат, забраться в него под покровом ночи, тихо отойти на веслах, запустить двигатель и рвануть до Палермо или Неаполя – там точно есть наши консульства. Помогут.
В-четвертых…
Придумать следующий способ не успеваю – откуда-то сбоку на аллею выруливает знакомая инвалидная коляска. Старик Сальвадор покачивает длинным козырьком бейсболки, обозревая окрестности своим не шибко осмысленным взором, Леона вышагивает позади. Вышагивает с таким безмятежным видом, словно в этой жизни ее не беспокоит ничего, кроме сроков очередного экономического кризиса.
Покинув кафе, бегу за ней, окликаю. Она оборачивается, секунду глядит на меня с полнейшим равнодушием.
Ничего не понимаю. Я ожидал увидеть на ее лице радостные эмоции, приветливую улыбку, а тут… этикетка от позавчерашней простокваши.
– Привет, Леона!
– Здравствуй.
– Извини, ночью я тебя не дождался…
Надув губки, она отворачивается.
– Я в курсе.
Ах, вот в чем дело! Стало быть, ты обижена моим исчезновением. Ну, милая, это же поправимо.
– Леона, я не знаю, как объяснить, но…
– Да ладно, – пожимает она плечиками, – мне, в общем-то, все равно, с кем ты провел эту ночь.
– Леона, – снизив громкость, беру ее под руку, – дело обстоит несколько иначе, чем ты предполагаешь.
Девушка поднимает надменно-насмешливый взгляд. Приходится выдавливать оправдания:
– Понимаешь… Стыдно признаться… Короче, меня выкинули за борт.
Пару секунд она молчит, переваривая услышанное. Затем в ее аккуратной головке мысли выстраиваются в логическую цепь, начало которой тянется от событий в Неаполитанском переулке.
Наконец, округлив глаза, она в ужасе шепчет:
– Ты серьезно?! Это не шутка?!
– Да какие, к черту, шутки!
– Господи… Неужели опять они? Неужели они проникли на судно?..
– Не знаю. Не уверен. Я не успел рассмотреть.
– Как это произошло?
– Я ждал тебя на площадке у клуба. В коридоре послышались шаги. Обернулся и получил сильный удар по голове. Очнулся, когда летел вниз.
Леона вновь, как и в Неаполе, затравленно оглядывается по сторонам. В глазах знакомый страх.
– Пошли, – берет она меня под руку.
Я послушно топаю к трапу, но предупреждаю:
– Меня не пропустят без документов. Мне нужны документы из каюты.
– Сейчас отвезу Сальвадора и принесу.
– Возьми, – протягиваю магнитный ключ.
– Они в сейфе?
– Да. Код замка: E1976.
– Запомнила. Жди здесь…
Испания, Барселона
Китай, Тибетский автономный район, Лхаса
Несколько дней назад
По странному стечению обстоятельств, Кристиан Рауфф отправился в путешествие по Евразии, в точности повторяя маршрут своих оппонентов из «Комитета». Генерал Руст, как и обещал, выдал кредитную карту с приличной суммой на счете, а также обеспечил наличными деньгами. А координатор неонацистского движения Вальтер предоставил трех помощников: Алоиса, Бруно и Хейдена.
– Хейден Кёниг окончил университет, двое других большим интеллектом не отличаются, – сказал он, провожая старика Рауффа в путь. – Все трое исполнительны и дисциплинированны, неплохо подготовлены физически, отлично стреляют и в случае опасности смогут пригодиться.
– Надеюсь, до открытых столкновений не дойдет. В моем возрасте лишний адреналин убивает, – пробурчал ветеран-эсэсовец. И добавил: – Кстати, я просил подобрать не простых телохранителей, а хороших пловцов. Кто-нибудь из них имеет опыт подводного плавания?
– Да, Алоис и Бруно несколько лет занимаются профессиональным дайвингом.
– Похвально, – кивнул генерал.
Сборы, переезд из Байя-Бланки в Буэнос-Айрес, перелет через Атлантику – все это заняло около двух суток. Однако в район эль Гинардо красавицы Барселоны бывший генерал СС успел прибыть первым. Впрочем, передышка и несколько часов покоя ему были необходимы для просчета каждого шага предстоящей операции. Этим он и занимался, находясь в салоне самолета, а к исходу второго дня четко знал, что будет делать в следующий час, в ближайшую ночь, через день, через неделю.
«Либо мы чрезмерно мнительны и напрасно связываем ограбление с деятельностью «Комитета», либо сработала наша шутка с подменой братьев», – размышлял Рауфф, обнаружив старика-инвалида все там же – в доме № 21 по улице Флорентийской.
У Хуго Шрайбера был брат-близнец Генрих – такой же рыжеватый и непоседливый парень, служивший во время войны младшим авиационным специалистом в «люфтваффе». Многократно меняя гражданство Хуго и словно предвидя проблемы в будущем, Кристиан обеспечивал надежными документами и Генриха. Так и переезжали братья из одной страны в другую, селились неподалеку друг от друга, изредка встречались…
Лет двадцать назад Хуго впервые пожаловался на боли в пояснице и на немеющие ноги. С годами проблема усугублялась, но основной бедой для него стали глубокие провалы в памяти – порой он не узнавал даже близких. Генрих выглядел относительно здоровым, но после семидесяти пяти начал быстро угасать – отказывали почки, скакало давление, серьезно пошаливало сердце. Когда Генрих в очередной раз загремел в клинику, Рауфф придумал отличный ход…
Родственников у стариков почти не осталось, что упростило решение задачи. В один из дождливых зимних вечеров бригаденфюрер навестил тяжелобольного Генриха, подсыпал в его чай снотворного и посадил в машину. Снотворного оказалось слишком много – старик проспал счастливым сном всю дорогу до Жироны, а умер уже в квартире брата. Поменяв на братьях одежду и обувь, Рауфф перетащил полоумного Хуго в машину и той же ночью перевез его в Барселону.
Так Фернандо Лопес в одночасье перевоплотился в Сальвадора, а урожденного Генриха Шрайбера похоронили на старинном кладбище, что раскинулось на северной окраине Жироны. На гранитной плите, накрывшей могилу, значилось последнее имя его брата-близнеца…
Переселив носителя закодированной информации в столицу Каталонии, бригаденфюрер перевел приличную сумму на счет благотворительного фонда «Каритас» и позвонил его директору.
– Да-да, вы абсолютно правы – мы не имеем права оставить без внимания одинокого престарелого человека, страдающего множеством заболеваний, – рассыпался тот в любезностях. – Я сегодня же назначу лучшего волонтера и к шести вечера пошлю на Флорентийскую, 21. Можете не сомневаться…
Рауфф не был бы Рауффом, если бы не проверил исполнение данного обещания. В шесть с четвертью он позвонил в дверь нового жилища бывшего оберштурмфюрера Шрайбера. Дверь открыла стройная миловидная девица.
Ознакомительная версия.
