— Он самый, — подтвердил Колодников. — Фортуна сегодня снова ходил к нему домой, на работу — нету нигде Шмыги. Так что, заводите, мужики, разыскное дело по факту исчезновения Коли Шульгина.
Мазурова это предложение не обрадовало.
— Ну вот, еще один! Двоих нашли, один добавился, это у нас теперь уже будет восемь пропавших без вести и трое находящихся в бегах.
Тут зазвонил городской телефон. Колодников поднял трубку.
— Да, Колодников. Привет-привет, Николай. Что-то новенькое? Почему, всегда жду. Вот как! Интересно. Спасибо большое, порадовал и, главное — вовремя.
Колодников положил трубку и с интересом посмотрел на оперов:
— А знаете, мужики, версия-то эта ваша подтверждается. Среди пальчиков на бутылке, что нашли на Россоши, Сычев нашел отпечатки не только Касатика и Коляна, но и Николая Шульгина. В картотеке же он у нас есть.
Розыскники довольно переглянулись:
— Теперь, я думаю, можно из пропавших без вести сразу переводить Шульгина в находящихся в бегах, — предложил Мазуров.
— Да, в этом есть свой резон.
— А Краюшкина, выходит, можно отпускать? — Напомнил Астафьев.
Колодников чуть задумался, потом рассмеялся:
— Отпусти его, Иван Михайлович, но с одним условием. Если он не хочет, чтобы фигурировал на суде, то пусть он поможет нам найти Никифорова. Тебя он уважает, так что сделает.
Мазурова такой вариант обмена удивил, но и заинтересовал:
— А ты хитер, Андрюша. Это вариант. Как это я сам не додумался?
— Давай, крути его прямо сейчас! Пусть берет свой мопед и не появляется до тех пор, пока не найдет нам нашего борзого Колю.
Когда розыскники вышли, Колодников довольно улыбнулся.
— Ну, с делом Касатика немножко проясняется. Остается только найти этого Шмыгу. А вот «Горынычи» у нас зависли.
Третий день подряд Ваза и Коник обитали на автомобильном рынке. Рядом с ними в штатском толкался Шаврин, Зудов издалека наблюдал за парочкой из машины.
— Блин, ничего толкового! — Вздохнул Павел.
В это же самое время Астафьев шел по длинному школьному коридору, рассматривая номерки на дверях классов. Он остановился около одной из дверей, открыл ее, и спросил:
— Извините, пожалуйста, мне Малышева Игоря можно на минутку отпустить?
В коридор вышел невысокий, достаточно щуплый паренек в шортах, майке и с мобильником на шее. Его темно-русые волосы были по последней кривовской моде замелированы.
— Ты у нас Игорь Макарович Малышев? — Спросил Астафьев.
— Ну да, я.
Астафьев достал из папки бумаги, подал их подростку.
— Этот номер был зарегистрирован на твое имя, он твой?
Малышев просмотрев ксерокопии, отрицательно замотал головой.
— Нет, у меня вообще Билайн.
Он снял с шеи свой мобильник, нажал на несколько кнопок, показал высветившийся номер Астафьеву. Тот согласно кивнул головой:
— Ясно.
После этого он достал ксерокопию регистрации ложного номера:
— А как же вот это? Это твой паспорт?
— Да мой. Насчет паспорта там своя байда была. У меня зимой увели сумку, там и паспорт был, и мобильник. Но через три дня его подкинули в почтовый ящик. Мать и заявлять даже не стала.
— А кто его мог увести?
Малышев в ответ безнадежно махнул рукой:
— Да из наших козлов кто-то! Пока я на секции был, ему ноги и сделали. Деньги забрали, мобильник старый, еще тетки, он еле живой был. А чтоб не заявляли — паспорт подкинули.
Астафьев согласился.
— Логично. А кто мог это сделать?
Игорь почесал голову.
— Я думал там на троих, но они сейчас в училище ушли. Один даже сел за мобильник. С дочки директора училища снял, придурок.
— Понятно. Сейчас я запишу все это, распишешься.
Астафьев быстро записал показания подростка, дал ему авторучку.
— Распишись здесь.
Тот расписался, потом спросил:
— Я пошел?
— Ладно, иди.
В конце дня все снова собрались в кабинете Колодникова. Первым докладывал Зудов.
— Все, нашли они себе новую машину. Синяя «семерка», номер 396 УРН. В приличном состоянии, мотор работает как часы. Сразу все оформили в ГАИ, отогнали в дом к Вазе, по пути купили два литра водки. Гудеть теперь будут долго.
Колодникова волновало не это.
— Ну, вы, надеюсь, не бросили за ними наблюдать?
— Нет, сейчас наши там за ними смотрят день и ночь.
— Каким образом? — Удивился Астафьев. — Там же частные дома кругом?
— А у Вазы дом выходит на берег реки. Наши и расположились в палатке на другом берегу Кривовки. Там очень удобно — двор под наклоном, окна он на ночь не задергивает. Все видно как на ладони. Один сидит в палатке с биноклем, второй на лодке с удочкой.
— Рыбы, поди, наловили? — Спросил Мазуров.
Зудов заулыбался.
— Ну, не без этого. Надо же им кого-то изображать, не голубых же в одной палатке? Вот они рыбу и ловят.
Колодников отмахнулся:
— Ну, с голубыми это тоже вариант, нас теперь ничем не удивишь. Ты вот что скажи — звонили они кому или нет?
— Да, после того, как оформили все, Ваза звонил кому-то, долго рассказывал про машину. Взять бы их, Андрей Викторович, да прижать хорошо, чтобы все рассказали. А то устал я уже за ними следить. Все остальные дела стоят. Дома второй месяц ремонт в ванной не могу доделать!
Колодников возмутился.
— Ну, Паша, скажешь тоже! Как мы их возьмем? Мы же не знаем, кто два других члена банды. А вдруг они их не сдадут? И что мы им тогда предъявим? Номера от похожей «шестерки»? Не дури, ждать нужно. Астафьев, про того, второго пацана что-нибудь узнал?
Юрий небрежно отмахнулся:
— Да, Малышев, он мне, кажется, вообще тут ни при чем. Отличник, активист. Я его нашел в школе, на дополнительных занятиях по ЕГЭ, побеседовал с ним. Так вот, он сказал, что этот паспорт у него стырили на тренировке вместе с сумкой. Но через пару дней ему паспорт подбросили в почтовый ящик. Мать и заявлять не стала. У него совершенно другой номер на Билайне, он мне его показывал.
— Понятно, значит, тут тоже тупик.
В этот момент зашли Фортуна и Демин.
— О, наконец-то, — обрадовался Колодников. — Что-нибудь выяснили про этого Шульгина?
Демин, наливая из графина воды, отрицательно замотал головой.
— Ничего. Жил один как перст, ни родни, ни друзей. Судя по всем характеристикам — парень вздорный. Частенько привлекался по административному кодексу. То пять суток получал, то десять. Женщинами не интересовался совсем.
— То есть, где его искать — неизвестно?
— Да в том-то и дело! — Подтвердил не менее вспотевший Фортуна. — У нормальных людей есть родственники, подруги, друзья. У этого в картотеке — никого! Родители умерли, братьев, сестер нет. Подруги никогда не было, жены тоже. Соседи говорили, что к нему никто не приходил, и он никуда не ходил. Кроме работы.
Колодников возмутился:
— Ну вот, а работа, это что, не след? Кем он работал?
— Электриком в автосервисе, там в ста метрах от дома, у Короля. Слесаря и руководство говорит, что электрик он неплохой, но ужиться с ним никто не мог. Характер до ужаса поганый. Ему и там уже морду били. Хотя он в марте освободился, в начале апреля его на работу приняли, а в мае он пропал.
— Да, печально.
Колодников обернулся к розыскникам.
— Что Краюшкин говорил про этого Шульгина?
— Да слово в слово со всеми! — Подтвердил Мазуров. — Тип невозможный. Где он — там непременно будет драка.
Колодников придумал только одно.
— Завтра, Юра, найди все-таки даму, которая регистрировала тот номер на Куропаткина. Покажи ей фото Куропаткина, узнает она его, или нет. Захвати и все остальные фотографии наших героев. Хоть что-то надо же делать!
— Хорошо, поищем, — за всех согласился Астафьев. — Все?
— Все, — согласился Колодников. Но когда все поднялись и направились к выходу, он тормознул Зудова:
— Паша, задержись.
Все вышли, и Колодников спросил вполголоса:
— Слушай, там у тебя рыбки свежей нету? Что-то мне карасей со сметаной захотелось.
— Сделаем, — пообещал Зудов. — Килограмма три хватит?
— Хватит!
По прошествии двух дней дежурная «семерка» подъехала к третьему отделению милиции, из нее вышел крайне недовольный Колодников. Тут он увидел такую картину: около Уазика стоит одетый в камуфляж с нагрудной кобурой, весьма торжественный Мазуров, с ним двое милиционеров при бронежилетах и с автоматами. Рядом стоит Астафьев, весь в светлом с папочкой в руках.
Колодников тут же не упустил момент сорвать свое накопившееся после ежедневной утренней взбучки у начальства плохое настроение:
— Куда это вы все так вырядились? Что, враг у ворот? Немцы на подходе?
Мазуров удивился:
— Как куда? В луга мы едем, Никифорова брать. Мы же вчера еще об этом договаривались. У тебя что, Андрей, склероз начинается?
