Я продолжал свое наблюдение из засады.
Два бандита уже лежали на тротуаре и не шевелились. Не знаю уж, кто «положил» их туда, защитники дома или старик Василий. Двое, стоя на одном колене, прятались за деревьями и постреливали в сторону угла, заставляя нашего старика прятаться, а еще пятеро стреляли по дому и тоже прятались за деревьями, стоя на одном колене. Значит, если приплюсовать к этим и человека с подствольным гранатометом, всего в осаде дома участвовало десять человек, и они прибыли сюда на двух машинах. Наверное, на тех, что стоят на дороге чуть дальше дома. Всего, выходит, в село въехало три машины. Но грейдерист Умар говорил мне только о двух. Или он ошибся, или еще одна машина прибыла с другой стороны, или же в третьей машине вообще были жители села и они присоединились к бандитам уже здесь, на месте.
— Сейчас бы в самый раз гранату туда бросить, — тихо сказал за моей спиной бывший капитан омского ОМОНа.
Расстояние было вполне сносным для гранаты. Беда в том, что у меня были только гранаты «Ф-1». Дальность разлета осколков этой гранаты составляет около тридцати метров, а мы от бандитов находились на дистанции около десяти-двенадцати метров, и осколки вполне могли зацепить нас. А осколок гранаты «Ф-1» — это совсем не осколок гранаты «ВОГ-25», используемой в подствольных гранатометах. Там они легкие, большей частью наносящие множественные раны, а одного осколка «Ф-1» хватит, чтобы сделать в человеке солидную дыру, которую до конца жизни залепить не удастся. Не хотелось бы себя таким наградить. Тем не менее совет Ананаса мне понравился. Если хорошо в землю вжаться, осколки должны выше пролететь.
— Можно и гранату, — согласился я, — а лучше две. Не сразу, а одна за другой. Переползай за ствол и вжимайся в землю. После взрывов сразу поднимайся, будем добивать тех, кто остался, — и показал на ствол дерева, за которым рекомендовал Ананасу залечь.
Капитан быстро выполнил команду. Я приготовил две гранаты, сорвал кольца с обеих, но одну держал в левой руке, удерживая прижимной рычаг, вторую в правой. Автомат пока устроил в траве. Вскакивать в полный рост для броска на такую короткую дистанцию у меня необходимости не было. Где находятся бандиты, я запомнил хорошо. Если кто-то из них и переместился, то недалеко. А бросать гранаты я намеревался не в одно и то же место, но так, чтобы захватить по возможности всех бандитов в два очага взрыва.
Время между броском и взрывом, насколько помню, равняется около трех с половиной секунд. Бросив первую гранату, я не стал ждать, когда она взорвется, и тут же послал вторую туда, куда и собирался. Два взрыва слились в один. Какие-то осколки, конечно, и над нашими головами просвистели. Один мощно ударил в ствол дерева, за которое я послал Ананаса. Мы с ним сразу вскочили. Ананас в полный рост и к дереву прислонился, прикрывая часть тела стволом. Я вообще на одно колено встал, как и бандиты. Но трава была не настолько высока, чтобы мешать мне стрелять. Из семи бандитов, бывших перед нами, трое были сразу убиты взрывами. Один, стоящий за деревом, корчился, получив осколок куда-то в область зада. Второй раненый получил, видимо, только касательный поцелуй осколка, держась двумя руками за ствол дерева, он тряс головой, разбрасывая вокруг себя обильные брызги крови, — ему, похоже, как раз голову задело, но задело не слишком сильно, иначе бы голова уже далеко от тела валялась. Но автомат он из рук выронил. И только двое были боеспособны, хотя и выглядели растерянными, потому что не ожидали такой атаки в свою сторону. И вообще не понимали, откуда эта атака на их головы прилетела. Мы с Ананасом сразу «положили» их рядом с убитыми ранее и повторными очередями добили раненых, чтобы долго не мучились и не попытались нам в спину очередь дать. Тут же с дороги грохнул «подствольник». Последний бандит выстрелил в нас, но расстояние было слишком малым для навесной стрельбы[13], и гранатометчик стрелял прямой наводкой, приложив приклад к плечу. Его самого чуть не сбило, видимо, отдачей, и автомат вывалился из рук. Мы машинально залегли, хотя залегать уже было поздно. Если бы граната попала куда-то рядом, она уже взорвалась бы, а так она пролетела в конец улицы и угодила, кажется, в ствол дерева, я понял это по треску. Дерево после взрыва сломалось и упало, перегородив дорогу.
На интуитивную попытку спрятаться от выстрела из «подствольника», оборачивание, чтобы увидеть, куда полетела граната, — на все это ушло слишком много времени. И, когда мы посмотрели в сторону последнего бандита, он уже успел сесть в одну из двух машин и заводил двигатель. Я дал очередь через заднее стекло, пули пробили за компанию и переднее, но водитель не пострадал. Машина рванула с места, словно ошпаренная, оставив под колесами пыльный дым. Но с другого конца улицы навстречу нам уже ехал грейдер. Тот самый, управлять которым я оставил дядю Васю. Правда, грейдер ехал скромно по своей полосе движения. Я ждал, что будет. Рядом в позе ожидания застыл и Ананас. Грейдер свернул на встречную полосу в последний момент, когда легковой автомобиль уже не мог остановиться. Дядя Вася поддал «газку», и передний отвал мощной дорожной машины не просто смял, но даже поднял легковушку и наехал на нее своими большими колесами. Остаться в живых там было просто невозможно.
А дядя Вася не остановился и поехал в нашу сторону. Я оглянулся. Со стороны площади в нашу сторону удивительно легко для своего возраста бежал старик Василий, так прекрасно выполнивший задачу, которую я перед ним даже не ставил. А из осажденного дома вышли два полицейских и пожилой мужчина. Полицейские направились сразу к нам, хотя у меня было ощущение, что они идут не для того, чтобы нас задерживать. А пожилой мужчина ушел куда-то вбок и не вышел из двора. К нам полицейские приблизились одновременно со стариком Василием и грейдером дяди Васи.
— Спасибо! — протянул мне руку старший, и я узнал в нем майора, который бегал с автоматом во дворе Дауда Магометова, когда тот продавал нас.
Вида, однако, я не подал. Другие, если и узнали майора, тоже не подали вида.
— Не за что. Общее дело делаем, — сказал я. — Пожар надо потушить, а то и соседние дома загорятся.
— Да-да… — сказал второй полицейский, молодой. — Это дом моего отца. Бандитам кто-то сообщил, что мы здесь, они и заявились. Пожар потушить…
Он оглянулся и заспешил назад. Майор-оборотень последовал за ним.
— Поможем… — мрачно предложил я, и мы все вместе двинулись во двор.
За витой решеткой забора двора не было видно. И, только войдя в калитку, мы увидели старого хозяина дома. Он сидел рядом с убитой собакой и гладил бедному животному застывшую в оскале морду.
— Зачем же они собаку… — словно спрашивал у нас, жалуясь, старик. — Это было такое доброе существо. Он за всю жизнь никого не укусил, никого не обидел. Он всех любил. Я даже ругался на него за такую доброту. Зачем же собаку? Меня больше никто на этом свете не любит. Только собака любила, и ее теперь нет. Как я жить после этого буду? Я все потерял. Мой дом теперь пуст, и никто не встретит меня радостью…
Сын с крыльца что-то крикнул отцу на своем языке. Я разобрал в сказанном только одно русское слово «пожар».
— Пусть горит. Не нужен мне уже этот дом… — отмахнулся отец.
Старик Василий, тронутый, видимо, такой любовью человека к животному, остановился рядом со старым хозяином дома и сказал неожиданно стихами:
О милых спутниках, которые наш свет Своим присутствием для нас животворили, Не говори с тоской «Их нет», Но с благодарностию «Были»…
— Что-что? — не понял хозяин собаки.
— Ничего. Стихотворение это. Василий Андреевич Жуковский написал в начале девятнадцатого века. И до сих пор актуально.
На крыльце нас дожидался полицейский майор.
— Здесь что, пожарной команды нет? — спросил его дядя Вася.
— Кто их знает… Я неместный, в гости заехал, — признался майор и пристальным взглядом посмотрел на дядю Васю. Дядя Вася взгляд выдержал и даже улыбнулся майору-оборотню. — Спроси у коллеги. Пусть позвонит. Самим нам с огнем не справиться. Разгорается сильно.
Дым из окна второго этажа валил уже действительно серьезный. К дому со стороны площади бежали люди. Полицейский майор отвлекся на них, а я, улучив момент, спросил дядю Васю:
— Узнали его?
— Узнал. Боюсь, он меня тоже узнал. Уходим, пока здесь толпа. Быстро…
Люди все прибывали. Должно быть, весть об окончании боевых действий уже разлетелась по селу вместе с ветром. Мы шли против течения в сторону площади. И незнакомые люди благодарили нас, пытались остановить, но мы упорно двигались к оставленной на площади машине. Только сев за руль, я почувствовал, что опасность миновала, и не стал ждать, когда она снова возникнет. Едва захлопнулась дверца за Ананасом, последним усевшимся в машину, я рванул с места.
