Нет, только это…
Оберегая раненую руку, Марина с трудом села. Видимо, во время удара, спасшие ее от жесткого падения с сидения путы, в то же время повредили девушке кости.
— Ничего, сейчас разберемся. Что-нибудь придумаем.
Я встал, пошел к машине.
— Витя! Куда ты? Не бросай меня одну!
— Ты ранена. Нужно быстрее найти способ, чтобы доставить тебя к врачу, — обернулся я. — К тому же, может, кто-то из бандосов еще живой. Мы пока не в безопасности.
Я открыл водительскую дверь и вытянул мертвого водителя с его места. Тело грохнулось мне под ноги. Лицо мужика превратилось в кровавое месиво, но я все равно опустился, чтобы проверить пульс. Вдруг этот человек все еще был жив. Однако жилка на шее не пульсировала.
Тогда я стал шарить у него по карманам.
— Ого, — сказал я, вытащив из бокового кармана куртки-плащевки целый наган.
Стал исследовать дальше. Кроме ствола, у мужика нашлись сотовый и записная книжка, а также сто пятьдесят долларов. Все это отправилось мне по карманам.
Быка я обыскивать не стал. Тело оказалось таким искалеченным, что прикасаться к нему не было никакого желания.
Впрочем, теперь у меня появился сотовый водилы. Есть шанс вызвать помощь, да только какую? Номеров моих пацанов я не помнил, а звонок в скорую в такой ситуации точно обернется серьезными проблемами с милицией, которые мне сейчас были просто ни к чему.
Заглянув в записную книжку водителя, я стал торопливо листать ее. Почерк у водилы, конечно, был ужасный, но среди непонятных никак не отмеченных номеров я увидел один с подписью «Рафик Такси».
— Так, — сказал я. — Значит, Рафик, ну ладно, посмотрим.
Спрятав записную книжку, я вспомнил еще кое о ком. О Ряженом. Он же должен быть еще в машине. Достав Беретту из-за пояса, я пошел к распахнутой настежь двери. Заглянув внутрь, увидел, как в салоне на полу корчится Ряженый.
— Э. — Позвал его я.
Ряженый, держась за лицо, медленно перекатывался на спине, хныкал.
— Э, Ряженый. Вставай.
Он глянул на меня. Его губы лопнули в кровавое месиво, а вся левая сторона лица опухла, превратившись в одну сплошную гематому.
— Не… Не убивай.
— Вставай и выходи, — приказал я.
Он с трудом поднялся на четвереньки. Медленно пошатываясь встал. Держать за кресла пошел к выходу и стал медленно выходить из машины.
— Руки так, чтобы я их видел, мразота.
— Я… я никто у них. Я даже не в банде! Прошу, не трогай меня!
Ряженый говорил с трудом. Членораздельно изъясняться ему мешали сломанные зубы. Тем не менее он поднял дрожащие руки. Жалобно посмотрел на меня.
— Я не из них… Я вообще тут случайно!
— Заткни хлебальник, — сказал я холодно. — Выворачивай карманы.
— Хорошо! Сейчас!
Ряженый стал высвобождать все, что было у него с собой. Делал он это как-то подобострастно, словно подлизывался. А в карманах оказалось негусто: несколько сотен рублей, перочинный ножик, да пара сломанных сигарет.
— Сигареты можешь себе оставить, — Сказал я, забирая нож и деньги. — А теперь кончай трястись и брехать. Выкладывай, что там планирует Михалыч. Что ты знаешь про налет на банкетный зал Арарат?
— Я ничего не знаю… Я же говорю… Я у них шестерка! Со мной никто не делится планами!
Я взвел на Беретте курок.
— На колени, падаль.
— Прошу не убивай! — Запищал он ломаным фальцетом, и стал на колени.
— Тогда говори. И не бреши, что ты ничего не знаешь. Ты общался с людьми Михалыча, крутился рядом. Конечно, сам Михалыч с таким, как ты ничего обсуждать не будет, но ты наверняка слышал что-то от других участников банды.
— Ну… Я… — Затрясся под дулом Ряженый. — Если я расскажу, Михалыч порежет меня на кусочки!
— А если не расскажешь, — я приставил ствол к его русоволосой голове. — Я вышибу тебе мозги прямо сейчас. А заговоришь, и у тебя будет шанс пожить еще чуть-чуть.
— Я… Я…
— Ну… — Я задумался. — Или я могу отдать тебя людям Кулыма. А они выбьют из тебя все, что знаешь, причем гораздо более изощренными способами.
— Нет… не надо… Я расскажу!
— Молодец, — Кивнул я. — Выкладывай.
Ряженый поднял на меня перепуганный глаза. Потом глянул в дульный срез пистолета и громко сглотнул. Открыл было рот.
Внезапно телефон, что был у водилы, зазвонил у меня в кармане. Я достал трубку.
— Это… Это Михалыч… — Дрожащим голосом заговорил Ряженый. — Походу нас потеряли…
Я несколько мгновений смотрел на телефон Моторола. На узеньком экране серого кирпича оранжевым горел семизначный номер входящего звонка.
— На, — я кинул телефон Ряженому, — отвечай.
— Что⁈ Я⁈ — Он изумленно округлил глаза.
— Да. Говорить будешь то, что я тебе передам. Лишнее слово — получишь пулю в голову.
Ряженый снова громко сглотнул. Глянул на тренькающий в его руках телефон. Потом достал выдвигающуюся антенну и ответил.
— Алло, Дима? — Услышал я из трубки малоразборчивую тихую речь.
На том конце сказали еще что-то, но этих слов я уже не уловил. Нет, так дело не пойдет.
— Звук, — прошептал я Ряженому почти что беззвучно.
Парень засуетился, уставившись в телефон, но быстро докумекал, зажав большую кнопку VOL внизу клавиатуры.
— Алло, Димон⁈ — Голос зазвучал уже немного громче, и я мог расслышать все четко.
Этого было достаточно, чтобы контролировать разговор Ряженого с Михалычем.
Жестом я показал Ряженому, чтобы ответил.
— Д-да! Михалыч! Это Митя Ряженый!
— А! Витек! А де Дима?
Бандит снова посмотрел на меня вопросительно. Громко сглотнул. Я ответил строгим взглядом, мол, соображай быстрее.
— Ну… Он пошел поссать, — выкрутился Ряженый.
— А че у тебя с голосом? Че болтаешь, как воды набрал?
— Да, когда врача грузили, он мне дал по зубам. Сломал парочку. Больно разговаривать.
В этот раз он сообразил без моего участия, посмотрел на меня странным взглядом, будто бы ожидал какого-то одобрения. В ответ я только поджал губы.
— Мы уже на месте стоим, а вы там все ссыте? Знач так, планы у нас изменились, надо делать все быстро. Как там врач? Сидит?
Ряженый испуганно посмотрел на меня. В его глазах застыл немой вопрос. Я скрестил руки в запястьях, изображая
