Еще не успела за грузовиком осесть дорожная пыль, как Валидов снова пошел в прежнем направлении. Как он будет проходить через блокпост, старший лейтенант пока не представлял, но не сомневался, что сумеет проскользнуть незамеченным. А если и замеченным, то и в этом нет ничего страшного. Может быть, даже лучше, если он как-то отметится и даст возможность бойцам блокпоста сообщить майору Мухаммадгафурову, что старший лейтенант спецназа здесь уже был и попросил передать майору горячий привет. Возможно, даже имеет смысл намеренно «показаться» бойцам поста, но только после того, как будет произведена разведка и определятся пути отхода, иначе в незнакомой местности не трудно и в ловушку угодить…
* * *Только после приближения блокпоста, – а это стало понятно по маленькому окошку бойницы, из которой торчал пулеметный ствол, – Гази Талгатович начал готовиться к возможному бою. Хотя сразу вступать в бой не намеревался и вообще еще не решил, что точно следует делать. То ли показаться, грубо говоря, «зарегистрироваться» на блокпосту, чтобы бойцам было о чем доложить по инстанции, то ли просто пройти мимо и уже потом наблюдать за действиями майора Мухаммадгафурова, когда тот с группой своих бойцов пожалует в село. А пожалует он обязательно, даже из госпиталя сбежит, если его туда затолкают всеми правдами и неправдами, но поедет на поиски старшего лейтенанта Валидова. Страх заставит его так поступить, страх за собственную шкуру.
Наверху, за двадцать метров от блокпоста, открывалось место достаточно открытое. Здесь было намного светлее, чем на дороге, и уж, конечно, несравненно светлее, чем внизу, в долине, где все еще горел взорвавшийся внедорожник. Скорее всего после взрыва и возгорания уже невозможно разобрать, какого цвета был внедорожник, а после удара о дно ущелья невозможно даже понять, внедорожник там лежит или простая легковая машина. Пламя съест все следы марки. Наверняка спуск на дно ущелья где-то существует. И, если это не очень далеко, любопытные доберутся до места аварии, но едва ли что-нибудь найдут. Менты-то доберутся обязательно. Это их работа. Спуститься вертолетом они не смогут, слишком уж близко стоят одна от другой стены ущелья. Но узнают, где есть проход, и обязательно доберутся. Тот же майор Мухаммадгафуров постарается убедиться, что это не его любимая машина разбилась и сгорела. Наверняка в голове майора, если она может думать после полученных ударов, суетятся мысли о судьбе его «Порше Кайена». И пока майор не убедится, что внизу лежит в виде груды обгоревшего металла то, что он так любил и лелеял, он будет верить, что с его машиной все в порядке. Менты, спустившись в ущелье, осмотрят эту груду металла, убедятся, что останков старшего лейтенанта там нет, и поймут, что его следует усердно искать где-то в округе.
Но все это будет позже. Пока же Валидову предстояло пробраться мимо блокпоста, за которым, метрах в сорока, начинались первые дома райцентра, что наглядно показывал уличный фонарь. И этот райцентр тоже требовалось миновать ночью, и, желательно, минуя участки, освещенные фонарями. Конечно, местное население к сидящим на посту бойцам относится не слишком лояльно, тем не менее всегда найдется кто-то, кто может выдать неизвестного человека с оружием, появившегося рядом с селом. Вообще-то, скорее всего, его примут за федерала, поскольку мундир свой старший лейтенант не сменил на гражданский костюм и вся его экипировка полностью соответствовала экипировке бойца Российской армии. Но все равно лучше ночью пройти мимо райцентра и двинуться дальше, в Тахчурмахи, где есть возможность найти временное пристанище. А там уже и брат подоспеет и другое пристанище предоставит.
В принципе, обойти блокпост труда не представляло. Глубокий кювет по другую сторону дороги, как казалось, никем не охранялся, да и смешно было бы выставлять пост в нескольких метрах от блокпоста. Но что в таких случаях делается, старший лейтенант знал прекрасно. И не опасался встречи с выставленными препятствиями. Нырнув в кювет, он пополз, но пополз не так, как учил ползать своих солдат, а с повышенной осторожностью, перед каждым моментом передвижения тщательно исследуя пространство перед собой. Его усилия, его внимательность, осторожность и знание ситуации оказались не напрасными. Дважды на коротком отрезке пути были выставлены «растяжки». Скорее всего, они не дублировали одна другую, а только перекрывали движение, каждая в своем направлении. Кто будет двигаться кюветом сверху, для того одна «растяжка», кто снизу пожалует, для того вторая. Хотя вполне вероятен и вариант, при котором две «растяжки» ставятся неподалеку одна от другой. Здесь акцент делается на свойства человеческой психики. Обнаружив первую, человек расслабляется, теряет внимание и в состоянии некоторой эйфории подрывается на другой. Но Валидов бдительность не потерял, потому что сам учил своих солдат ставить парные «растяжки». К тому же здесь ему помогала сама природа. Ставить «растяжку» в глубине кювета – это малоэффективно, потому что за первым бойцом могут передвигаться другие, и если первый подорвется, он других собой прикроет. Осмотревшись, Гази Талгатович увидел две ветки деревьев, нависающие над кюветом. Устанавливать гранату в листве было очень удобно. Осколки в этом случае будут поражать сверху, и никто никого прикрыть не сможет. Обдумав это, старший лейтенант уже знал, где искать «растяжки». Так оно и оказалось.
Снимать такую систему защиты было ни к чему. Это и опасно, и хлопотно, и вставать пришлось бы в полный рост, чтобы гранату с ветки снять, и потом гранаты требовалось куда-то бросать, чтобы уничтожить, поскольку кольцо с них уже сорвано, а предохранительный рычаг держится только на проволоке. Валидов поступил проще: на четвереньках осторожно перебрался через проволоку, протянутую внутри травы, и продолжил путь. В двадцати метрах от блокпоста, уже по другую его сторону, старший лейтенант встал на ноги и осмотрелся. Света в окнах не было. Соображают, что свет в бойнице – мишень для снайпера или гранатометчика. Конечно, далеко не каждый гранатометчик в такую мишень попадет, но есть спецы, стреляющие из гранатомета предельно точно.
До блокпоста было такое же расстояние, как до ближайших домов на освещенной улице. Прислушавшись и убедившись в видимой безопасности, хотя и возможную скрытую угрозу тоже подразумевая, старший лейтенант пошел в сторону села. К его неудовольствию, пришлось долго идти вдоль заборов, прежде чем он сумел добраться до первой улицы. Но улица уводила его в сторону от нужного направления. Пришлось пройти еще длинный квартал, но следующая улица опять вела туда же, куда и первая. Кажется, районный центр был построен по московскому принципу. Имелся центр, площадь с административными зданиями, и от нее расходились радикальные линии-улицы. Плохо, что у него не было карты. Однако такие карты должны быть у бойцов на посту. Неплохо бы у кого-то из бойцов поста позаимствовать планшет с картой. Это был, наверное, единственный способ обрести возможность к ориентации.
Старший лейтенант решительно развернулся на сто восемьдесят градусов, словно получил стандартную команду «кругом», и так же решительно зашагал обратно в сторону блокпоста. Чувствовал он себя достаточно уверенно, потому что хорошо знал, как такие посты выстраиваются. Как правило, из тяжелых бетонных блоков сооружается сам пост, причем блоки ставятся даже без раствора и держатся один на другом исключительно за счет собственного веса. Как-то говорили про испытания блокпостов на прочность. Пробовали своротить это сооружение сначала грузовиком, потом колесным трактором. Не получилось. Подогнали большой гусеничный бульдозер. Он своротил. Справился с задачей и танк. Но бульдозер не имеет бронированной защиты, приближается слишком медленно, и его легко уничтожить. Танками же бандиты пока, слава богу, не успели обзавестись, иначе дело обстояло бы хуже. На блокпосту бойцы чувствуют себя достаточно защищенными. Обычно там дежурят четыре или пять человек. Неподалеку, если есть какое-то сооружение, напоминающее дом, его используют под казарму. Если такого сооружения поблизости не имеется, подгоняют пару-тройку строительных вагончиков, в которых можно разместить взвод, или просто ставят палатки. Около жилого городка всегда выставляется часовой. Вот до часового старший лейтенант Валидов и собирался добраться. Хотя точно еще не решил, что нападать нужно именно на часового. Он так и не понял окончательно, кто несет службу на блокпосту, местные менты или прикомандированные омоновцы. Если менты, у них может и не быть при себе карт. Омоновцы, особенно если они приезжие, как правило, все носят офицерские звания или хотя бы звания прапорщиков и старших прапорщиков. В таких званиях носят на себе все, что входит в оснастку, все, что можно пристегнуть к портупее, в том числе и стандартный офицерский планшет, в котором обязательно должна быть карта.
