ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛАПТЕВА
В свою комнату Геннадий вернулся на рассвете; благо на службу не надо было являться – Аскаров дал экипажу сутки отдыха, залег спать. И сразу будто попал в сказочное царство: вокруг зеленели кипарисы, цвели тюльпаны, розы, гладиолусы и пели птицы, щебетали воробьи. И так было хорошо на душе, будто и на самом деле блаженствовал в раю. Вот только неожиданно появился какой-то чудак и стал трясти его за плечо:
– Да проснись же ты! Ну, надрался с радости… Потом доспишь. Расскажи, где ты побывал, а потом я поведаю тебе свою одиссею.
Геннадий с трудом разлепил глаза. Перед ним Юрий.
– Юрка! – радостно воскликнул он и подскочил с кровати. – И тебя отпустили?
– Да уж. Когда финская полиция шмон в самолете устроила, думал – париться нам в чухонских застенках…
– Наш экипаж, когда возвращался из Польши, тоже в столичной предвариловке двое суток просидел, – весело ответил Геннадий. – Понял теперь, какие у нас надежные покровители?
– Понял, – глубоко вздохнул Юрий. – Только не понял, так ли крепка их козырная власть и сколько нам еще удастся заниматься сомнительными перевозками.
– Почему сомнительными? Согласно накладным…
– А ты проверял, что в ящиках?
– Зачем? У меня Хорьков есть. Он отвечает за грузы.
– Ну, даешь: я не я и хата не моя, – невесело засмеялся Юрий. – Ладно, потом разберемся, а сейчас вставай, выпьем за мое возвращение. Доспишь потом.
Юрий открыл кейс и достал бутылку коньяка. Не успел открыть, как в дверь позвонили.
– Заходите, открыто, – крикнул Геннадий, уверенный, что это сосед по коммуналке.
К его удивлению, пришел Макаров, виновато остановился у двери.
– Прости, командир, что потревожил. Тут дело такое, брат тяжело заболел, надо навестить. Прошу отпуск хотя бы на неделю.
– Давай, – согласился Геннадий. – Пока я буду «Ил-76» осваивать, который ты хорошо знаешь, навестишь брата. Он где живет?
– В Бобруйске.
– Только зайди, предупреди Аскарова. Выпьешь с нами?
– Нет. Тороплюсь. Счастливо вам. – И удалился.
– Рассказывай, – доставая из холодильника закуску, попросил Геннадий.
Юрий наполнил рюмки.
– Лучше бы не вспоминать, но что поделаешь, завтра может повториться. Наши благодетели не так просты, как представляются. В том числе и твоя Властелина. Пикалов – недруг ее и главный конкурент, а договорилась с ним возить его бракованные запчасти за границу. Слышал, наверное, какой скандал подняли пшеки. И с мобильниками облом произошел – контрабандными оказались. И чуть мой экипаж за решетку не упекли. Как это называется?
– Не посадили же, – пошутил Геннадий.
– Вчера не посадили. А завтра – не уверен. Власть, по-моему, серьезно взялась за коррупцию и контрабанду. Властелина ничего тебе по этому поводу не говорила?
– Сказала, что ждет Дмитрюкова. Арест мобильников, рекламации на автозапчасти и еще на что-то дорого обошлись нашей Властелине. И нам, значит. Надо, говорит, вылезать из долгов. Пересаживает с «Ан-72» на «Ил-76». Так что будем на пару мотаться по дальним маршрутам.
Юрий снова наполнил рюмки. Помотал головой.
– Заварушка серьезная, – сказал задумчиво. – Не знаю, чем обернется. Как бы нам не пришлось менять свою летную профессию. – Осушил рюмку одним глотком.
– Поеду в село. Лучше землю копать, чем в ЧОП идти.
– А я грабить богатых пойду. Мы кровь проливали, а они мошну набивали. Посмотри, кто к власти пробился: самые наглые, самые хитрожо…
– Ну, зря ты о всех, – перебил Геннадий.
– Кроме твоей Ланы, – захохотал Юрий. – Согласен, умная баба. Но кто ее прикрывает? Дмитрюков еще не главный винтик в их хитроумно отлаженной машине. Там такие головастые дяди, что даже фээсбэшники уступили. Но, поверь, борьба только начинается. Как между Щелоковым и Андроповым в свое время. Слышал о них?
– Читал. Давай не будем портить настроение. – Геннадий выпил коньяк. – И сон разогнал. Так хотелось отдохнуть.
– Успеешь…
Напророчил обратное: телефонный звонок прервал их беседу. Геннадий взял трубку.
– Слушаю, Голубков. – Он решил, что это Асланов или кто-то из канцелярии Ланы, других знакомых в городе он еще не успел приобрести, – и очень удивился, узнав голос Антонины.
– Здравствуй, Гена, – сказала она ласково и волнительно. – Еле удалось узнать твой телефон. Мне очень хочется и очень надо с тобой встретиться.
– Что случилось? – всерьез встревожился он.
– Ничего страшного. Но очень надо.
– Хорошо. Где и когда?
– Хоть сейчас. Я у кафе «Лотос», что недалеко от вас. Когда ты сможешь?
Он глянул на часы.
– Через полчаса устроит?
– Вполне. Я жду. Прямо в кафе.
Сколько же они не виделись? Почти полгода. А он о ней почти и не вспоминал, как только увидел Лану. А ведь любил. Да еще как! Бывало, ночи не спал, думал о ней. Чего ей надо? Вышла замуж и живи себе спокойно, не тревожь других. Как она сюда попала? Неужто и ее муж отправлен на вольные хлеба и здесь решил продолжить свою службу? Там, наверное, квартира была. А здесь… Долго ли продержится Властелина со своим хозяйством? Тоня – учительница, работу здесь найдет, а квартиру… Есть ли у нее дети? И какой она стала? Хотя и приостыли чувства к ней, а как только позвала на встречу, заволновалось сердце, защемило что-то в груди…
Она стояла у входа в кафе в непонятного цвета пальто, то ли коричневое с переливом, то ли серо-зеленое, меняющее цвет при движении. В меховых сапожках, стройная, со все еще тонкой, прямо-таки девичьей талией. Лицо прикрыто меховым капюшоном от пальто: северный ветерок обжигает не по-весеннему.
Она увидела его и пошла навстречу. Остановились, глядя в глаза друг другу и не зная, как быть дальше.
– Здравствуй, – наконец сказал Геннадий. – Какими судьбами?
– Видно, не случайно Бог свел нас четыре года назад. Развел и снова свел. Я же говорила тебе, что муж мой тоже летчик. Одно училище с тобой кончал. То ли плохо вас учили, то ли плохие учителя попались, не нужны вы оказались нашим Военно-Воздушным силам. Уволили, как и тебя. О вашем аэродроме узнал из газеты, где написано о тебе – я хранила ее как память. Кто-то из сослуживцев рассказал более конкретно о контракте с авиаторами. И вот мы здесь. Не знаю, как ты, а я рада. Идем в кафе, а то я мерзнуть стала.
– Идем, конечно. Извини, что несколько обескуражен твоим появлением. Рад, конечно, но так неожиданно. – Он глянул ей в лицо, осмотрел с ног до головы. – Ты, по-моему, стала еще красивее. Замужество на пользу тебе пошло.
– Не преувеличивай. И не льсти чрезмерно. Я тоже не слепая, вон морщины под глазами и у губ появились. Да что о внешности говорить…
Они вошли в тесноватое и темноватое помещение с пятью столиками по обе стороны. Два были заняты парнями и девушками, наверное, студентами, а три свободны. Геннадий и Тоня выбрали дальний угол и заказали бутылку шампанского, – другого ничего не хотелось, пояснила Тоня.
Он разглядывал ее и снова невольно восхищался: прямо-таки сказочная русская красавица. Русые, с золотистым отливом волосы, волнами спадавшие на меховой воротник-капюшон, голубые глаза под длинными густыми ресницами, в которых таилась особая прелесть, притягательная, как магнит, изумительный рисунок губ. Как она очаровательна! – подумал Геннадий и тут же вспомнил Лану. А Властелина, которую он целовал, ласкал прошедшей ночью и не мог насладиться ее телом, утолить свою страсть? Кто же из них красивее, милее ему и дороже? Он не мог ответить себе. Он любил, желал обеих.
Он разлил шампанское по фужерам. Сказал с улыбкой и восторгом:
– Такая неожиданная и желанная встреча. Слушаю тебя внимательно.
– А я все уже тебе рассказала, – улыбнулась Тоня. – Вот приехали сюда, захотелось увидеть тебя. Хотя и замужем, а как в той песне: «А когда его обнимаю, все равно о тебе вспоминаю». Мы живем неплохо, уважаем друг друга, понимаем. Но нередко в душу заползает какая-то неудовлетворенность, будто сделала что-то не так, чего-то самого важного не хватает. Вот увидела тебя, и все улеглось, успокоилось. Расскажи лучше о себе. Как тебе тут служится, летается? Город мне понравился, а Саше, моему суженому, аэродром и самолеты не понравились. Хотя, на каком будет летать, еще не определили.
– Аэродром как аэродром, – вздохнул Геннадий. – Самолеты старые, можно сказать, временные. Сегодня одни, завтра другие. Все зависит от того, как будут идти дела у наших работодателей.
– Я слышала, всем заведует женщина, молодая и красивая.
– Верная информация. И умная. Управляться с таким хозяйством не у каждого мужчины хватит смекалки и воли.
– Вас, летчиков, не обижает?
– Обожает. Мы основные, кто делает ее бизнес конкурентоспособным. Летаем по заграницам, по нашим знатным местам; туда возим одно, оттуда – другое. Вот такая наша служба.
