Еще никто не хватился, не оценил ситуацию, только прохожий приближается с противоположной стороны. Из-за угла, наверное, вывернул или вышел из соседней арки… Пусть полюбуется! Картина не для каждого дня. Будет потом что соседу за бутылкой рассказать.
Прохожий нервно огляделся, быстро подошел и наклонился. В зеркало было плохо видно происходящее, и Дым Дымыч обернулся.
Ах вот как!
Он увидел, как прохожий торопливо набивает «дипломат» Седого рассыпанными пачками с долларами, торопится, чтобы успеть все собрать до появления людей. Собрав деньги и прихватив «дипломат», он стремительно скрывается в арке ворот. Да, этот человек долго еще не будет спать по ночам. А потом он будет бояться потратить свалившиеся с неба деньги. Запрячет их подальше и каждое утро подолгу будет рассматривать газеты, разыскивая сообщения из милицейских сводок. Он должен понимать, что его приобретение – улика против него и оправдание самого Сохатого.
Человек обрек себя на страх, долгий и изнуряющий. И нужны ему эти баксы…
Сохатый мог бы взять их и сам. Сумма солидная, кому-то может на всю жизнь хватить. Но данный вариант еще лучше. Этот человек с баксами наверняка скоро засветится. И пусть ищут их. Пусть думают, что Седого убили из-за них.
А Седой уже не успеет поседеть.
3
Утром машину на стоянку возле прокуратуры с трудом удалось втиснуть. Николай Сергеевич, едва войдя в кабинет, сел за телефон. Но сначала позвонили ему. Максимов интересовался, будут ли они продолжать допросы по делу о перестрелке на станции техобслуживания.
– Адвокаты торопят, срок содержания заключенных следует или продлять, или «оформлять» собственное бессилие…
– Нет. Сейчас не до того, – резко ответил Оленин. – На меня этот проклятый заказ взвалили…
– У адвоката все бумаги готовы. И залог ждет. Без нас судья залог не примет. Как решим? Будем отпускать?
– А ты другой путь видишь?
– Нет.
– Я пока тоже. Вот чуть освобожусь, все решим.
Максимов долго еще не клал трубку, болтая о чем-то несущественном, и у Николая Сергеевича создалось впечатление, что он хочет что-то спросить, но не решается. Но Оленину своих забот хватало, чтобы еще вникать в чужие проблемы. Пусть сам в своих разбирается, если ему нужно.
Николай Сергеевич набрал номер Овчинникова – занято. Оленин начал нервничать, без конца повторяя набор номера. Наконец Володя ответил. У опера новостей было мало. Но появилась зацепка – кладовщица одной из фирм-арендаторов в производственном корпусе видела незнакомого человека, который направлялся к выходу во двор. Этот выход вообще мало кто знает. Кладовщица знает, потому что раньше десять лет работала в той же должности в самом институте. Двор заброшен и используется только как склад для отслужившей свое технологической оснастки. Бывает, инженеры-конструкторы института – из тех редких, кто остались на своих местах, – заглянут туда, что-то посмотрят, измерят и запишут, чтобы не изобретать заново колесо. А так никто во двор не ходит. Проверили возможный путь этого незнакомца дальше. Дверь в пристройку оказалась, на удивление, открытой. А этой дверью, как говорит завхоз института, не пользовались больше десятка лет. Даже ключи от нее давно потерялись. Но там довольно просто открыть и без ключей. Преступник вытащил оказавшийся незацементированным кирпич под перемычкой, отворотил стояк дверной коробки, и после этого замок стал на двери бесполезным. А из пристройки попасть в основной корпус довольно легко. Там металлическая дверь, перегораживающая бывший общий коридор, закрывается на засов только со стороны пристройки. Зашел, сделал свое дело, вышел и дверь закрыл. Все просто. Именно так, возможно, и сделал киллер. Опрашивали повторно и рабочих-строителей, что занимаются своим делом в пристройке. Кто-то ходил, они видели посторонних. Думали, это хозяева корпуса суетятся. Хозяева часто приходят, работать мешают. Никто этого постороннего человека хорошо не запомнил. Обыкновенный человек. Очень обыкновенный. Даже в чем одет – мнения расходятся. Единственное – куртка. Кто говорит – серая, кто говорит – светло-зеленая. Но не плащ. Именно куртка.
– По такой примете очень быстро найдем! – бодро, почти по-пионерски констатировал Овчинников. – Полмиллиона человек на опознание кладовщице представить, и все…
– Фоторобот сделать не пробовали?
– Четыре часа ее в лаборатории продержали. Испытали все методы инквизиции. Потом показали строителям. Они такого человека в глаза не видели.
– Поздравляю.
– Спасибо. Рад стараться.
– На всякий случай. Попроси строителей свой фоторобот сделать. И оба варианта мне пришли с оказией. А сам попробуй плотнее проработать Анжелику.
– Уговорил. Ею уже занимаются. А основная группа опрашивает сотрудников всех фирм в здании. К кому кто приезжал или приходил в это время. Сам понимашь, Николай Сергеич, какая это работа…
– Хорошо. Будет новое – звони.
Следующий час ушел у Оленина на то, чтобы очень осторожно подготовить запрос на Хавьера. Полный. С кем сидел? С кем близко контактировал в последней «ходке»? Кто из старых друзей поддерживает с ним связь? Так осторожно, чтобы в этом запросе никак не проскальзывало имя Лосева. Вернее, имя пусть проскальзывает в ответе. Но так, чтобы оно стало одним из многих имен в списке. И никак не показывало, что Николай Сергеевич интересуется персонально этим человеком. Потом только, трижды себя перепроверив и перечитав текст, отнес запрос на компьютер. Компьютеризация, конечно, значительно ускорит оборот запросов, но все же получить ответ моментально Николай Сергеевич не надеялся и потому занялся кучей мелких текущих дел, «подбиранием хвостов». «Хвостов» оказалось неимоверное количество. На это ушло еще два часа.
А когда объемный ответ на запрос все же принесли, он, быстро пробежав первые страницы, внимательно углубился в чтение середины. Сверял даты. Перечитывал строчки по нескольку раз.
Получалось, что Дым Дымыч не только провел свои полгода строгого в той же зоне, где Смотрящим был Хавьер, но и освободился с разницей в два дня. Правда, ничто не указывало на их связь или какое-то сотрудничество. Конечно, Смотрящего зоны Сохатый не мог не знать. И сам Лосев не тот человек, которого можно не заметить. Что-то он рассказывал во время первой встречи… Только времени прошло уже много. Сейчас трудно вспомнить. Но с кем-то он там конфликтовал. Конфликтных на зоне не любят. Да, кажется, он говорил, что его заточкой запороть пытались. Если пытались раз, значит, повторили бы свою попытку. Наверняка Дым Дымыч не вышел бы оттуда живым, если бы кто-то не прикрыл его. Кто может прикрыть и чем? Только Смотрящий своим авторитетом.
Логическая связь просматривалась явная, хотя и откровенно предвзятая. Точно так же можно все это приписать любому, кто освободился со строгой зоны примерно в то же самое время. Но фактической, отраженной в документах связи не было. С одной стороны, это и хорошо. Неизвестно, кто еще прочитает эту справку. Но с Хавьером пора начинать работать плотнее. На Дым Дымыча же выходить пока рано. Вспомнить бы тот разговор о конфликте в зоне. Тогда многое станет ясно. Тогда появится подтверждение. Но это был и не разговор вовсе. Так, несколько фраз в ответ на вопрос. Однако хорошо зная возможности Сохатого, Оленин мог предположить, что в обиду тот себя не давал. Конечно, он человек оружия. Но и в рукопашной с ним справиться сложно.
Оленин закрыл полученную справку в сейф. Он так и не решил еще, будет ли вести расследование против своего бывшего командира. И никто пока не должен знать о Сохатом ничего лишнего. Хочется надеяться, что и Седой, собрав данные, передаст их только одному ему. Надо как-то осторожно предупредить стукача. А что? Прямо так взять и сказать, что эти люди очень и очень опасны, и пусть он язык за зубами держит.
Зазвонил телефон.
– Слушаю. Оленин.
– Николай Сергеевич, – проговорил заместитель прокурора. – Тут сегодня еще одно дело. Я на тебя его вешать не собираюсь, но ты бы съездил, посмотрел. Может, что любопытное найдешь. Ограбление. Привезли доллары в пункт обмена валюты. Три трупа.
– А я здесь при чем?
– Там визитная карточка очень похожа на твою вчерашнюю.
– Какая визитная карточка?
– У всех трех пуля прошла между глаз. Владелец фирмы, кассир и охранник. Все трое были вооружены, но не успели даже пистолеты достать. Их аккуратно уложили.
– В таких случаях обычно работает бригада. Минимум двое, если не трое. В одиночку на трех вооруженных не ходят. А мой действует, похоже, один. Я сейчас жду важного звонка. Отъехать не могу. Как раз по вчерашнему делу. Потом узнаю, что там и как. Наши уже выехали?
– Выехали.
– Хорошо. Буду в курсе дела. Кто ведет?
– Нигматуллин.
– Отлично.
«За два дня – шесть трупов. И все убиты одинаково… – подумал Оленин. – Это слишком много даже для миллионного города. Посмотреть бы надо, но только после звонка Седого».
