— Зато ты не Джон Кеннеди, — съязвила как-то его первая жена. — Только по бабам таскаешься, как он.
— А я себя с ним никогда не равнял, — ответил Ред. — Но отца не опозорю.
Реду шел пятьдесят первый год. Он был невысок, крепкого сложения, с веснушками на лице, короткими пальцами и лысиной на макушке, которую тщательно пытался сделать менее заметной, коротко подстригая свои рыжевато-русые волосы. Проницательный взгляд его синих лживых глаз пронизывал насквозь. Ред любил одеваться в серые костюмы в тонкую полоску, голубые рубашки, красные галстуки (обычно фирмы «Брукс Бразерс») и черные итальянские туфли из мягкой кожи. Он носил золотые часы «Ролекс» — единственное драгоценное украшение, которое себе позволял, — и всегда имел в кармане не менее пяти тысяч долларов мелкими купюрами. Оружия при себе он не держал, никогда. Ред любил свою первую жену, любит ее по сей день, хотя и развелся с ней, когда она утратила молодость. На конкурсе красоты «Мисс Арканзас» в 1972 году она заняла четвертое место. Свою вторую жену, тридцатисемилетнюю блондинку, он тоже любит. Она была заслуженно признана второй красавицей на конкурсе «Мисс Арканзас» 1986 года. А ведь обе его жены завоевали свои призы в те годы, когда в конкурсах красоты участвовали претендентки с настоящими грудями и победы присуждались действительно за красоту, а не за активное участие во всяких глупостях на благо общества, таких, как кампании за спасение китов, разговоры в пользу бездомных и прочие бессмысленные общественные движения, которые ведут Америку к гибели. Спросите об этом Реда: он вам расскажет, что почем. Для него это больной вопрос.
Ред любит своих детей. Любит своих жен. И ни в чем не отказывает ни женам, ни детям, ни себе.
Сейчас перед ним сидит угрюмый мужчина в форме сотрудника управления шерифа Полк-Каунти. Ред жадно поедает глазами цифры сводок игорных заведений.
Наконец Ред поднимает голову и устремляет взор на человека, каким когда-то был сам, на человека, судьбы которого ему удалось избежать, потому что его отец мужественно восстал против подобной участи и вышел победителем из борьбы с серостью и ничтожеством. Но Ред хорошо знаком с этой породой людей. Белая шваль: безжизненный взгляд, мордочка с кулачок, как у хорька, долговязая фигура, неподвижная поза, густая шевелюра. Всем своим обликом этот человек излучал угрозу, коварство и тупость. Ред знает, что люди, способные на большие дела, редко хорошо справляются с повседневной мелкой работой.
— Итак, Дуэйн, — заговорил Ред, — здесь у меня информация о тебе — и хорошая, и плохая.
Дуэйн Пек вместо ответной реплики издал цокающий звук, проведя языком по зубным протезам. Он всегда, когда нервничал, начинал отвратительно гонять языком слюни, но Дуэйну побаивались делать замечания.
— Ты ведь любишь азартные игры, не так ли, Дуэйн? А госпожа Удача в последнее время на тебя осерчала.
— Пожалуй, что осерчала, — согласился Пек.
— Я вижу, ты наоставлял векселей почти в каждом клубе Восточной Оклахомы. Бену Келли задолжал двадцать одну тысячу долларов. Кено[13] — твоя слабость, Дуэйн?
— Нет, сэр. Я предпочитаю карты.
— А воображение у тебя есть?
Дуэйн задумался, сощурив и без того узкие глаза, однако, так и не сообразив, чего добивался от него Ред, вновь воззрился на своего собеседника тупым взглядом.
— Я хотел спросить, — продолжал Ред, — ты запоминаешь карты и масти? Чувствуешь, когда карта идет, когда в колоде осталась твоя карта или, наоборот, ее там нет? Я говорю не о том, чтобы считать карты, — это дело профессионалов. А вот чутье на карты у тебя есть? Интуиция? Большинство хороших картежников наделены даром чувствовать игру. И считают они, как правило, хорошо. Сколько будет сто пятьдесят три плюс двести сорок один плюс триста четыре?
— Э... — Дуэйн опять прищурился и зашевелил губами.
— Ладно, не бери в голову. Теперь о твоей положительной деятельности. Мне сообщили, что время от времени ты оказывал услуги моим коллегам.
— Да, сэр.
— Собирал для них деньги, взимал платежи, так?
— Да, сэр. — Иногда Дуэйн отрабатывал свой долг, собирая «налоги» для Бена Келли, заведовавшего игорным клубом в мотеле «Пин-Дел», который находился в Талахине (штат Оклахома).
— Хммм, эго хорошо. Кого-нибудь покалечил?
— Да так, кое-кому челюсть свернул, голову разбил, но больше недели никто не провалялся. Правда, одному парню пришлось ногу сломать топорищем — тот совсем охамел.
— Убийства на тебе есть?
Взгляд Дуэйна стал непроницаемым.
— Нет, сэр.
— Нет, не за период работы в управлении шерифа, Дуэйн, и не с тех пор, как ты начал трясти должников. Я имею в виду вообще.
— Нет, сэр, — упирался Дуэйн.
— Дуэйн, запомни раз и навсегда: никогда не лги мне. Никогда. Спрашиваю еще раз. Ты убил кого-нибудь?
Дуэйн что-то пробормотал.
— Станция техобслуживания компании «Арко», — напомнил Ред. — Пенсакола. Июнь 1977 года. Ты тогда был деревенщиной, пристрастился к наркотикам. Несколько раз добывал деньги ограблениями. Но в ту ночь ты прихлопнул парня. Верно, Дуэйн?
Пек наконец поднял голову.
— Я забыл об этом.
— А вот Рэнди Уилкс не забыл. Он сейчас работает у одного человека в Новом Орлеане. Когда занимаешься подобным бизнесом, желательно находить с партнером общий язык. Не нашел, значит, работаешь неаккуратно. А ты ведь не привык аккуратничать, Дуэйн, верно? — объявил Пек.
— Шестьсот девяноста два, шестьсот девяносто два.
— Почти угадал, Дуэйн. Шестьсот девяносто восемь.
— Черт побери, — выругался Пек. — Я могу на бумаге сосчитать.
— Это не контрольная по арифметике, Дуэйн. Ты ведь теперь выправился? Больше не злоупотребляешь дурманом?
— Завязал, — ответил Пек. — Разве что вечерком по субботам бурбона выпью.
— Вот это мне по нраву, Дуэйн. Ладно. Есть для тебя кое-какая работенка. Заинтересован?
— Да, сэр, — сказал Пек, дотоле размышлявший, зачем его, мелкую сошку, призвал пред свои очи столь могущественный человек.
— Это задание частного характера. Лично для меня. Вот почему ты сейчас беседуешь со мной, Дуэйн, а не с Беном Келли или каким другим посредником.
— Да, сэр.
— Если сделаешь, как я прошу, можешь забыть о своем долге в двадцать одну тысячу долларов.
— Сэр, — встрепенулся Дуэйн, — я все выполню. Можете положиться на меня.
— Дуэйн, буду с тобой откровенен. Я мог бы найти парня потолковей. Но у тебя есть одно неоспоримое преимущество. Потому-то выбор и пал на тебя.
— Да, сэр.
— Речь идет не о твоей недюжинной потенции. И не о твоем гибком уме. Нет, сэр. Меня привлекло то, что ты — полицейский.
Дуэйн сглотнул слюну.
— У меня в Полке назревает небольшая проблема, и мне нужно, чтобы за ее развитием проследил кто-нибудь из местных. Если я пошлю в такое маленькое местечко чужака, это покажется подозрительным. Поэтому мне приходится искать надежного человека среди местных жителей, человека с официальными полномочиями, который мог бы, не привлекая внимания, беспрепятственно входить в любое учреждение, заведение или дом и задавать интересующие его вопросы. Согласен, Дуэйн?
— Да, сэр. Вы только скажите, мистер Бама, что я должен сделать.
— Как все обернется, предугадать трудно, — продолжал Ред. — Возможно, тебе придется испачкать ради меня руки. Поэтому я должен точно знать, что ты предан мне до мозга костей, раз я вынужден довериться тебе.
— Да, сэр, — повторил Дуэйн.
— Как ты понимаешь, я человек честный. И если случится, что тебя посадят, в тюрьме ты будешь жить припеваючи. Негры не станут эксплуатировать твою задницу. У тебя будет крыша. Честная сделка?
Дуэйн был уверен, что не пропадет в тюрьме. А шанс поработать на такого человека не имел цены. Ради этого он готов на все.
— Да, сэр.
— Что, история не твоя стихия, Дуэйн?
Выражение лица Пека не менялось. Он флегматично смотрел на Реда, не понимая, что общего у истории со стихией.
— Ладно, в общем, мне стало достоверно известно, что один молодой журналист из Оклахомы хочет написать книгу об этом событии. Книгу о реальном преступлении.
Дуэйн тупо кивнул.
— А... за этим надо бы приглядеть.
— Его нужно поколотить, прихлопнуть? — спросил Дуэйн.
Интересный вопрос. Ключевой. Дуэйн с его примитивным хитроумием смотрел прямо в корень. С мальчишкой можно было бы расправиться самым жестоким образом — убить, уничтожить, и все осталось бы на своих местах. С другой стороны, по закону непредсказуемых последствий его убийство может привести к катастрофе: начнется расследование, возникнут вопросы, похороненные под бременем многих лет.
— Нет. Дуэйн. Но такая возможность тоже не исключается. Давай договоримся так. Ты держишь меня в курсе всего, что происходит: с кем он встречается, о чем спрашивает, что выяснил. Наверняка он захочет ознакомиться с документами. Ты должен знать, с какими именно. Может, тебе ничего и делать не придется, разве что устроить исчезновение некоторых бумаг. Может, придется предпринять более кардинальные меры, в этом случае людей мы дадим. Суть тебе знать незачем, да ты, пожалуй, все равно ничего не поймешь, Дуэйн. Главное — постарайся, чтобы парень узнал как можно меньше и книга не была написана. Ясно?
