— Посмотрим на мир глазами Равалпинди! — вполголоса ухмыльнулся Богдан.
Действительно, на мониторчике появилась картинка, которую видел мистер Джавад-хан. То есть интерьер «Ниссан-Патрола», в котором он ехал к нам на дачу. В машине, считая его, были пятеро, но впереди, через лобовое стекло просматривался другой «Ниссан», где сидело еще столько же, а может, и больше. Автоматов и пулеметов, конечно, ни у кого не просматривалось, но ясно, что с пустыми руками не едут. Если Богдан переоценил свои силы, то нам будет очень хреново.
— Если мне не удалось его подавить, он будет думать на родном языке, и мы хрен что поймем, — словно бы угадывая мои мысли, произнес Богдан, тоже, должно быть, не вовсе уверенный в своем успехе. — Ты таджикский знаешь? В смысле дари?
— Нет, не знаю…
— Ну так вот, если они сейчас начнут общаться по-своему, значит, мне надо ему еще порцию вложить, а если будут рты открывать по-таджикски, а мы все поймем по-русски, значит, работает… — Богдан произнес это азартным шепотом охотника, ждущего, когда кабан выскочит ему под выстрел.
— Уважаемый Джавад-хан, мы подъезжаем… — Эти слова произнес смуглый бородач в белом костюме. Рожа показалась удивительно знакомой. Батюшки! Да це ж Ахмад-хан з Афганщины… Неужели в этой жизни я его не убил? В том потоке времени я ему точно всадил 5,45 из «ПСМ» прямо в середку груди. А потом свои же телохранители просверлили его еще в нескольких местах шальными пулями, причем одну вогнали точно в лобешник. Это уже гарантия.
— Я принял это к сведению, Хамид! — ответил тот, чьими глазами мы смотрели. Ага, так этот мужик, которого я принял за Ахмад-хана, и есть Хамид? Теперь все ясненько. То-то я заметил, Что у этого борода почернее, без проседи. Стало быть, младший братец теперь к Равалпинди подался. Небось после того, как Ахмад преставился, воевать за свободу и независимость родного племени стало скучно. И экономически неэффективно. Афгани небось ныне на тонны меряют, пришлось пару кошар под них освободить. Народ разбредается: у батьки нема золотого запасу К тому же талибы мало-мало кишка пускают… В общем, как говорила одна дама, лучше стоя, чем на коленях. Поэтому Хамид понял, что главное в профессии племенного бугая… то есть вождя, конечно — вовремя смыться. Что он и сделал. И теперь сторожит господина Равалпинди.
— Еще раз должен напомнить вам об осторожности, — произнес Хамид. — С этими людьми надо быть очень внимательными.
— Я их знаю, им можно верить.
— Ваня! — позвал я в рацию. — Себя не обнаруживай, без команды не стреляй.
— Принято.
Машины остановились. Из головного джипа вышло шесть человек, внешне очень внушительных, в темных очках и при пиджаках, несмотря на жару.
— Ставлю видеоимитацию, — объявил Богдан, переключая ГВЭП в режим «В». — Теперь ты — Твистер, Валет — Киря, а Ваня — Коля. Будешь теперь работать по своему плану. Ребятами можешь управлять отсюда, через гарнитуру. А рацию оставь в покое. Надевай гарнитуру!
— Внимание, Ваня, Валет! Ваня становится Колей, а Валет — Кирей. Я — Твистер. Мы — свои. Произносить только те слова, которые передаем. Перед каждой фразой, которую нужно сказать вслух, буду говорить слово: «Произноси!»
— Принято, — в один голос ответили пацаны.
— Ваня! Неторопливо выбираешься из кустов и медленно подходишь к охранникам Равалпинди. Пошел!
На экране появились охранники, выбравшиеся из головного джипа, настороженно направившие взгляды, что называется, «в камеру». Конечно, никакой камеры не было, а был Ваня, глазами которого мы наблюдали всю эту сцену. Я подождал, пока он приблизится к бойцам Джавад-хана, и выговорил:
— Ваня, произноси: «Здорово, мужики! Вы кого-то ищете никак? Может, помочь чем-то?»
Хотя я и знал, что он повторит все без запинки, но немного обалдел, когда услышал в наушниках знакомый голос Коли-фиксатого. Причем не тот пришибленный, каким он разговаривал, уже будучи пристегнутым к креслу, а тот приблатненно-самоуверенный, каким он обладал во время толковища.
— Да вот, — сделав на всякий случай улыбку, ответил один из бодигардов, похоже, русский среднеазиатского производства, — тут где-то друзья отдыхают, на шашлыки звали. А у вас вроде мангал дымится… Мы не к вам, случайно?
— Ваня, произноси: «Если среди вас Хамид есть, то, может, и к нам. А вас лично я чего-то не припомню»…
При этом я непроизвольно втянул носом воздух: действительно, ощущался специфический запашок шашлыка, жарящегося на угольках. И дым за окном просматривался. Если б я не знал про имитационные возможности ГВЭПа, то, наверно, обалдел бы. Ведь никто никакого мангала не растапливал… Но я помнил, как в прошлом году ныне покойный Вася Лопухин напугал моджахедов Ахмад-хана имитационным пламенем и дал мне возможность выскочить из их логовища.
Вне поля зрения Вани хлопнула дверца второго «Ниссана». Он повернул голову в том направлении, и мы увидели, как к лже-Коле быстро приближается Хамид.
— Привет, дорогой! — приветливо оскалившись, произнес чернобородый. — Рад тебя видеть, совсем мужчина стал.
— Старею, наверно, — ответил я Ваниными устами, не забыв перед тем сказать волшебное слово: «Произноси!»
— Куда там «старею»! Совсем молодой, красивый.
— Мерси за комплимент, братуха. Может, в дом зайдете? А то твой шеф подумает, что мы негостеприимные… Твистер вам, конечно, небольшой дастархан сготовил, с легким российским акцентом, если, конечно, Аллах не против…
— Аллах не против, — хмыкнул Хамид. — В Коране вино запрещается, а водка и коньяк — нет. Но хозяин у нас очень деловой. Товар-деньги-товар, как Маркс говорил.
— Ну, все равно, зайти надо. Не обижайте, корешки!
— Нас много, — в несколько двойственном смысле предупредил Хамид, — мы ведь не гордые, раз зовут — зайдем. Не пожалейте потом, ладно?
Намек был, конечно, очень прозрачный, но я приказал Ване пошире улыбнуться и сказать безмятежным тоном:
— Думаешь, шашлыка на всех не хватит? Да мы вам, если надо, полтонны нажарим! Въезжайте во двор, чего гам! Хамид ухмыльнулся и сказал:
— Сейчас, пойду спрошу хозяина!
Богдан молниеносно переключился на Равалпинди, и в следующем кадре мы увидели Хамида, подходящего к хозяйскому «Ниссану».
— Предлагают во двор заехать.
— Я слышал, — вообще-то это произнес Богдан, но устами Равалпинди. — Пусть ворота открывают. Заедешь первый, я за тобой.
— Понял, уважаемый. А может, лучше попросить, чтоб сюда бумагу вынесли? Опасно, ребята крутые.
— Делай, как я сказал!
Хамид немного поежился, прижал руку к сердцу и вернулся к липовому «Коле».
— Хозяин не возражает. Обидеть не хочет.
— Ну и молодец. Открывай ворота! Богдан переключил меня на Валета.
— Открывай ворота!
Валет снял засов, распахнул створки:
— Милости просим, добро пожаловать!
Когда ворота открылись, и «Ниссаны» один за другим вкатили во двор, и Богдан стал показывать мне то, что видел в этот момент Равалпинди и все его люди, то я очень сильно удивился, потому что никак не ожидал, насколько масштабно изменится внешний вид и самой дачи, и всего участка. Ну, блин, имитаторы! Я даже забеспокоился, не перестарался ли Богдаша.
«Ниссаны» оказались не перед дряхлой деревянной дачей, а перед вполне
современным двухэтажным кирпичным особнячком, окруженным не запущенным изаросшим крапивой садом, а этаким мини-парком, ухоженным и подстриженным, с выложенными плитками аллеями, побеленными бордюрными камнями. Там, где в натуре находилась заброшенная баня, просматривалось нечто вроде беседки, а на пространстве между баней и забором откуда-то возник бассейн. Там же курился дымок мангала, двигались какие-то люди, невнятно перекликались… По-моему, даже несколько девиц в купальниках промелькнуло. О том, что поджарый Валет в глазах Равалпинди энд компании превратился в быкообразного Кирю — даже золотой крест ну массивной цепи не забыли, — и говорить стыдно.
— Красиво живут! — произнес Хамид. — Быстро разбогатели. Раньше такого у них не было, я точно знаю.
— Раньше не было, а теперь есть, — сказал Равалпинди с подачи Богдана. При этом, когда я поглядел на оператора, мне показалось, будто он озадачен имитационной картинкой не меньше, а даже больше, чем я. «Во, — подумалось мне, — сам не верит, что такое накрутилось!» Впрочем, разбираться в этом времени не было.
Когда джипы остановились, то первыми выбрались шестеро из головного «Ниссана», которые быстренько обтолпили машину своего шефа. Следом вылезли Хамид и двое ближних охранников, водитель остался и не глушил мотор до тех пор, пока секьюрити не прикрыли Равалпинди со всех направлений. У двух бойцов в руках были чемоданчики типа «президент» из белого металла, пристегнутые браслетками клевым запястьям. По идее, в одном должны быть запрессованы купюры, в другом — компромат на Чудо-юдо. Наверно, будь у меня действительно коммерческий интерес к продаже тоненького листочка, за который Равалпинди сам был готов отдать миллион, то я постарался бы прикинуть, может ли четыре миллиона баксов поместиться в один чемоданчик.
