– Что за хрень?
– Компьютерная наркота. По мозгам бьёт хуже героина.
Я прикусил губу. Мир вокруг обретал всё новые, пугающие черты.
– Слушай, Кириллович… Города они держат, а за пределы выбираются?
– Ребята рассказывали – в одном Подмосковье шесть военных баз. И в каждой области. Но главный их метод – воздушное патрулирование. Вертолёты, самолёты-роботы, аэрокосмическое наблюдение… Прежде, чем куда лезть, они каждый миллиметр отсканируют. И если что, живого места не оставят.
– Круто, – признал я.
– Не тех ты боишься, Денис.
– В смысле?
Кириллович развёл руками:
– Знаешь, сколько их, миротворцев сраных? Тысяч сто пятьдесят – двести. На всю Россию!
Я почесал затылок. «Россия»…Это слово рождало в памяти кучу ассоциаций. В основном, с бескрайними просторами.
– Такого не может быть. Двести тысяч – слишком мало!
– Нам хватает, – мрачно сострил Кириллович.
– И как им удаётся держать страну под контролем?
– Просто, у них много помощников.
Мои губы расплылись в кривой улыбке. А перед глазами замаячила образина Виталика – тяжелая, будто наспех вырубленная из камня… Нескоро я его, гада, забуду.
– …в городах – полиция, – продолжал объяснять Кириллович, – В деревнях и мелких посёлках – «Территориальная Оборона».
– И чем они отличаются?
– Для нас? В общем – ничем. Полицаи официально состоят на службе в МВД. А «оборонщики» – это вроде общественная организация.
– Как Гринпис?
– Почти. Объединения граждан с целью поддержания порядка и законности по месту жительства.
– Интересно, откуда у граждан военные грузовики и автоматы?
– Кое-что безвозмездно выделено МВД. Остальное – на деньги спонсоров.
– Типа благотворительность?
– Угу.
– Значит, в каждой деревне и посёлке… И не побоялись они вооружить столько народу?
– Денис, ты ведь сам уже понял – в «Обороне» случайных людей не бывает.
Я хмуро кивнул. Да, не бывает. Проваливаются на вступительных экзаменах…
Беседа вышла полезной и содержательной. Оставался последний вопрос:
– Кириллович, ты что-то знаешь о Сопротивлении?
– Я знаю, что оно есть…
Не густо.
– … Много раз объявляли, что оно уничтожено. И показывали в новостях трупы экстремистов… Но отчего-то сами собой взрываются нефте– и газопроводы. А иногда кто-то нападает на военные колонны, – старик улыбнулся, – Пару месяцев назад – вся Москва стояла на ушах. «Янкесы» даже Развалины бомбили. Но по-моему ни хрена у сволочей не вышло.
– Москва, как много в этом звуке… – пробормотал я.
Нет, в столицу… в бывшую столицу мне пока рано.
– Спасибо за информацию, Кириллович, – я протянул ему руку, – Будь здоров.
Не люблю долгих проводов.
Он не сказал ни слова. Его тёплые сухие пальцы крепко обхватили мою ладонь. Потом разжались. Я кивнул и спокойным шагом двинулся на север. Туда, где за десятки километров путеводной звёздой маячила вывеска на здании вокзала…
– Денис!
Я обернулся. Старик смотрел на меня неотрывно. Будто что-то важное хотел разглядеть.
– В чем дело, Кириллович?
Он догнал меня быстрыми шагами, только заметно хромая:
– Я иду с тобой!
– Зачем? Это не для тебя…
– Обещаю – обузой не стану.
– Ты ведь сам говорил – это опасно.
– Вот именно. Должен кто-то за тобой присматривать, – буркнул он и серьёзно добавил, – А ещё… я устал бояться.
Сначала мы шли вдоль берега. Спустя километр река сделала изгиб.
Мы разделись и вброд, с вещами над головой, переправились на другую сторону. Наскоро обтёрлись, обсушились и продолжили путь на северо-запад. Место боя с «оборонщиками» должно быть где-то восточнее. Они не подумают, что мы рискнём вернуться. Может и удастся проскочить без помех?
Лёгкий ветерок холодил лицо. А небо грозилось дождём. Вообще-то, нам это на руку. Чем хуже погода, тем легче пройти незамеченными. Только мокнуть и мерзнуть все равно не хотелось.
– Знаешь, о чём жалею? – сказал Кириллович.
– О том, что раков не наловили? – подмигнул я.
– Раки – чепуха. Тогда, во время боя, слишком быстро нам пришлось «линять». Ничего кроме фляги и ножа не успел прихватить…
– Да, куртки у гадов – хорошие.
– И ботинки, и шапочки! – кивнул старик, – Своё-то я потерял.
– Не расстраивайся, – хлопнул его по плечу, – Куртки и шапки – дело наживное.
Эта мразь – в каждом селе и городе? Значит, впереди у нас ещё масса возможностей…
Ветер пел без слов, играя листьями. А я подпевал – мысленно.
Дерьмовый мне достался мир. Страшный, уродливый.
Значит, надо сделать его лучше. Насколько смогу. Хотя бы на те двенадцать патронов, что есть в моём «вальтере»…
2. Война
Глава 1
Где-то слева, сквозь шум листвы, хрустнула веточка. Я обернулся. Успел разглядеть силуэт птицы и… едва не упал, запнувшись о спрятанную в траве корягу.
– Fuck!
Хвойно-лиственный лес – даже днём не очень светлое место. А теперь и вовсе загустел в сумраке. Мелкий дождик сеялся из низких облаков. Просачивался сквозь кроны деревьев, капал на макушку, холодным струйками вползал за шиворот…
Погода – явно не для прогулок. Но грязи пока не было. Сухая земля многое могла впитать. Так что, двигались мы не сбавляя темпа.
– Эх, – вздохнул Кириллович, ежась и пряча шею за поднятым воротником, – А ведь когда-то я любил дождь…
– Да, для овощей это полезно.
– Причём здесь овощи? Вода бежит по стеклу, снаружи – холод, ветер, а ты сидишь в теплом доме, за горячей чашкой чая… Здорово!
– Угу, – согласился я, – Особенно, если к чаю – большой кусок мяса.
– О еде не надо! – строго сказал Кириллович.
Не буду. Странная штука – мои мозги. Ни хрена из собственной биографии. Зато всплывают в памяти разнообразные блюда, которые я когда-то пробовал. Ел. Жрал!
Ух…
Чтоб отогнать наваждение, я спросил у Кирилловича:
– И где остался твой дом – в Москве?
– Нигде, – вздохнул он.
– Разбомбили?
– Да, нет. Обычный, «мирный» пожар. Когда первый год зимовали без газа и тепла. В соседнем подъезде взорвался баллон. А дом – старый. Перекрытия – деревянные…
– Не успели потушить?
– Чем? После бомбёжек – весь микрорайон без воды. Насосную станцию – ещё летом вдребезги…
– Ясно. И вы остались на улице.
– Нет. Перешли с женой в соседний дом. Сломали дверь в пустующую квартиру и вселились. Разница-то небольшая – что у себя, что там. Без воды и отопления.
– Электричество хоть было?
– Сначала, да. Потом отключили – за неуплату.
– Уроды… А много в Москве пустых квартир?
Он улыбнулся невесело:
– В Москве много пустых домов. Целые кварталы. Ещё во время бомбёжек люди уезжали. Сначала на время. А потом навсегда. Мегаполис – он, как живой организм. Сначала болеет, а потом умирает… В большей части Москвы коммуникации так и не восстановили.
– Нынешний режим ни хрена не делает?
– В нынешнем режиме заправляют гениальные финансисты. Куда попало денег не тратят. Им нужен «компактный европейский город», а не «столица азиатской империи». Ты думаешь, почему правительство в Тулу переехало? Одно название осталось: «Московская федерация».
– Умные люди, – скривился я, – Такие умные, что убивать жалко…
– Жалость – внеэкономическая категория. Они бы тебя не поняли.
Дождь усиливался. Влажный, холодный ветер дул в лицо.
Деревья намокли и плохо укрывали от косых струй.
– Сколько километров ещё идти? – уточнил Кириллович.
Нашёл у кого спрашивать.
Я брякнул наугад:
– Километров сорок.
– Может поищем укрытие? – несмело предложил старик, – Пока не стихнет…
Плохо, что у нас нет карты – хотя бы самой простой, с линиями дорог. И мы даже приблизительно не знаем, где находимся. Если развалины города близко – никаких привалов. Я б шагал без отдыха. Плевать на погоду – чем она хуже, тем лучше… Но если идти целый день – нет смысла месить грязь, промокая до нитки.
