— А что, вы думаете, мы должны были делать в этой ситуации? — с некоторым вызовом спросил Мережин, откинувшись на спинку стула. — Согласитесь, ситуация была очень щекотливая. Не набрасываться же нам на Курикова, в самом деле! Одно дело, если бы Бабичев сцепился с каким-нибудь случайным человеком… Но совсем другое — влиятельное лицо. Человек, у которого за соседним столом тоже сидит нехилая охрана. Мы просто растащили наших боссов по сторонам, и все!
— На этом конфликт был исчерпан?
— Мне показалось, что да. Собственно, что особенного произошло? Ну схлестнулись между собой два мужика, ну стукнули друг друга пару раз по роже. На этом точка! Насколько мне известно, Бабичев не был злопамятен. Он мог, конечно, накричать, обозвать в сердцах, но тут же быстро остывал. Никогда никому он не кричал в спину каких-то проклятий или угроз. Для меня Валерий Петрович был очень понятен и предсказуем.
— А каков Куриков?
— Они очень похожи. Отчасти это оправданно. Вышли из одинаковой социальной среды, немалую роль в этом играет еще воспитание. У них один и тот же круг знакомых, друзей. Тусуются в одних и тех же местах.
— Значит, вы исключаете, что Куриков мог убить его?
Мережин как-то уж очень картинно развел руками, и это Чертанову не понравилось.
— Вы просили рассказать о всех конфликтах, которые произошли с ним за последнее время. А уж делать какие-то выводы, так это ваше дело.
— Понятно.
— Тут еще одно… Но это очень щекотливая тема.
— Говорите, этот разговор останется между нами.
— Хорошо… Не знаю, к месту ли это будет, — туманно протянул Мережин. — Но в последней беседе с Куриковым Валерий Петрович дважды упоминал имя Макарова.
— Это кто такой?
— Насколько мне известно, в правительстве он отвечает за финансовые потоки в Западную Европу. Неприятности у Валерия Петровича начались именно в то время, когда в контрактах стал участвовать Макаров.
— Хорошо, я вас понял. Вы не будете против, если мы с вами как-нибудь еще побеседуем?
Морщины на лбу Мережина разгладились. Он испытывал большое облегчение.
— Всегда буду рад помочь следствию, — сказал он, поднимаясь. — До свидания.
Глава 11 А ПОШЛО ОНО ВСЕ К ЧЕРТУ!
Рабочий день закончился. Можно и расслабиться, тем более для этого имелись весомые причины. Не исключено, что его вот-вот погонят из органов, а потому нужно уже сейчас подыскивать какую-нибудь работенку. Отношение к нему коллег было соответствующим. Не ты первый, не ты последний… Слух о скором уходе Чертанова уже разошелся по управлению, и об этом, казалось, знали даже полотеры. А потому никто не удивится, если он завтра не явится на рабочее место.
А не послать ли их всех к черту!
Отшвырнув пустую бутылку из-под пива в кусты, Чертанов достал из пакета следующую. Открывать не торопился. Поставив ее рядом с собой на скамейку, он заложил руки за затылок и, откинувшись на спинку, принялся смотреть на ночное небо. Неповторимое ощущение! Наверное, так выглядит полная свобода! Нечто подобное, наверное, испытывал прародитель, изгнанный из рая Создателем. Предоставлен сам себе. Никаких обязательств и договоренностей. Топаешь куда хочешь. А можешь и вовсе не топать, можно остаться здесь же на лавочке, и при этом слова никто не скажет.
В абсолютной свободе имеется немало преимуществ, нужно только их увидеть. Конечно, не помешало бы наличие свободных средств, но со временем можно урегулировать и этот вопрос.
Во всяком случае, не стоит вскакивать в пять часов утра, чтобы бежать на службу, не нужно держать фиги в карманах, когда разговариваешь с начальством, не надо спешить к месту преступления, не нужно допрашивать свидетелей, искать вещдоки… Свобода позволяет быть самим собой. И времени теперь такая прорва, что просто не знаешь, как им распорядиться.
Михаил взял бутылку. Следует и далее радоваться жизни. Сделав два больших глотка, Михаил с наслаждением выдохнул. А хорошо, однако.
А катись оно все к чертям! С сегодняшнего дня у него начинается новая жизнь, и следует организовать достойные проводы старой.
Где-то в соседнем дворике затявкала собака. Не то чтобы грозно, а просто от душевной скуки. Тоже, видать, мается от безделья.
На третьем этаже горел свет. Полтора часа назад к Валентине пришел молодой человек. Михаил едва не столкнулся с ним в дверях. Хотел поинтересоваться у него: «А по какому праву!» Но, проявив благоразумие, поднялся на этаж выше.
Элегантно одетый, в добротном сером костюме, с букетом роз наперевес, гость представлял весьма трогательное зрелище. Чертанов был убежден, что это едва ли не первое их свидание. Даже в полутьме было заметно, как щеки молодого человека покрыла краска смущения.
Невооруженным глазом заметно, что паренек полон иллюзий. Любую женщину он воспринимал как ангела, сошедшего с небес. А следовательно, опасен он не был. Ему предстоит еще перепробовать немало женщин, чтобы понять, что, в сущности, они сотканы точно из такого же теста, как и он сам. Такие люди, как этот паренек, даже через полгода ухаживаний еще робеют дотронуться до предмета своего обожания. Правда, весьма настораживающим признаком было то, что он уже битый час сидел в комнате Валентины. За это время можно выпить целый самовар, наговориться до хрипоты и пару раз взгромоздиться на бабу.
Чертанов уже пожалел о том, что дал парню проследовать до двери. Следовало припереть его к стенке, потребовать объяснений и для пущей убедительности как следует тряхнуть за шкирку. И уж если он окажется совсем непонятливым, то, прижав к стенке, прошипеть ему в лицо какую-нибудь страшную угрозу. На романтические натуры подобная психологическая атака действует весьма отрезвляюще.
Дверь подъезда скрипнула, отворившись, и Чертанов увидел того самого молодого человека, с которым едва не столкнулся на лестнице. Даже в потемках можно было рассмотреть его ликующую улыбку. Ревность острым штопором вкрутилась в самое сердце Михаила, да и залегла там, не пожелав выбираться. Парень, слегка пошатываясь, шел по тротуару. Так можно шалеть только от любви. Неожиданно молодой человек остановился и задрал голову к светящемуся окну. Он терпеливо ожидал свою любаву, а когда в освещенном проеме появилась хрупкая девичья фигура, он тотчас издал какой-то торжествующий крик, выбросив при этом руку кверху.
Значит, все-таки подержался за колено. Мальчишка! Уж не ударится ли он в пляс? Остановившись на углу, парень вновь повернулся и, не увидев в окне Валентину, свернул за угол.
Допив остатки пива, Чертанов аккуратно установил пустую бутылку на край скамейки. Вряд ли посуда останется здесь надолго. Разве только переночует. Бомжи заберут.
Поднявшись, Михаил направился в подъезд. Уверенно преодолел три этажа, усиленно соображая, что следует сказать Валентине. Так ничего и не придумав, скорее всего, больше от отчаяния, чем от нахлынувших чувств, надавил на кнопку звонка.
Уже через секунду он услышал легкие шаги, и голос Валентины, приглушенный металлической дверью.
— Кирилл, какой же ты все-таки ненормальный. Я же тебе уже все объяснила. Не следует быть таким навязчивым. Возможно, в следующий раз у нас с тобой что-нибудь и получится, но только не сегодня. — Михаил услышал, как щелкнул замок, забренчала цепочка. — Мне просто нужно привыкнуть. А ты… — Дверь распахнулась. — Михаил?! — выдохнула Валентина.
Чертанов знал, что в этот момент на его лице застыла несколько глуповатая улыбка. Наверняка эта его радость очень раздражала Валентину, но поделать с собой он ничего не мог.
— Ты меня не впустишь?
— Что ж, заходи, — после секундной паузы сказала Валентина, отступив в сторону.
Чертанов перешагнул порог. Женщину следует ошарашить неожиданным вопросом. Нестандартная выходка подогревает интерес к мужчине.
— Я никогда не говорил тебе, что очень люблю гостить в девичьих комнатах?
Валентина мягко закрыла дверь. Подняла на него удивленные глаза.
— Впервые слышу.
На ее губах промелькнула едва заметная улыбка. Весьма обнадеживающий признак.
— И знаешь почему?
— Не имею понятия.
— Это трудно объяснить, но в комнатах незамужних женщин витает какая-то особая аура. Как правило, их комнаты полны какими-то милыми вещичками, которые никогда не встретишь в квартире замужней женщины. Какие-то побрякушки, мягкие игрушки. Очень часто идеальная чистота. — Улыбнувшись, он добавил: — Такие квартиры очень напоминают охотничьи силки.
— И роль жертв в них отводится глупым мужикам, так, что ли? — съязвила Валентина.
Чертанов невольно расхохотался:
— Ты проницательна. Хочу сказать, что я с первого взгляда угадываю, кому принадлежит квартира — замужней женщине или девушке, которая хочет выскочить замуж. Поверь, в девичьих квартирах я провел немало времени, и, кроме всего прочего, в них ощущается какая-то тоска. Часто им не хватает маленького беспорядка. В прихожей должны валяться мужские тапочки, на стуле обязаны висеть брюки любимого, а в центре комнаты положено лежать носкам. Именно такие мелочи вносят в квартиру покой.
