Из автомобиля лениво выбрался водитель и открыл широкую заднюю дверь. Все имевшееся за сиденьем пространство было забито продолговатыми коричнево-зелеными дынями. Несколько дынь вывалились и откатились в сторону, извалявшись в пыли.
– Забирайте, угощайтесь, – предложил Шакенов, поднял выпавшую дыню и звучно похлопал ее. – Дыни вкусные. Закончатся – еще привезем. К автоцистерне мы палки примотали. Вам для огня. Мы все продумали. Дело за вами. Комсомольцы, я уверен, не подведут село. Мы делаем общее дело – кормим страну! Ведь так?
Влад сдержанно кивнул, а Карасько торопливо подтвердил:
– Конечно, конечно!
Студенты охотно разгрузили дыни. С заднего сиденья автомобиля два лотка с черным хлебом отнесли на кухню.
Заколов тоже направился под кухонный навес помогать девушкам: Гале Кривиной и Лиле Канищевой. Они отважились готовить в непривычных условиях да еще на большую ораву голодных ртов. Галя, крепко сбитая, уверенная в себе девчонка, которая из-за вечно сурового выражения лица выглядела старше сверстниц, невозмутимо взяла командование на себя.
– Сегодня приготовим макароны с тушенкой и чай, – решила она. – Больше все равно ничего не успеем, а это просто. Твоя задача, Заколов, принести воды и развести огонь.
– Зачем только чай, красавица? – Из-за перегородки высунулось хитроватое лицо водителя председателя колхоза. – Можно рыбки наловить. Я покажу где.
– У нас нет удочек, – заметил Тихон.
– Зачем удочки? Здесь удочки не нужны, здесь нужны руки. Поедем, покажу.
– Ильяс, иди сюда! – раздался громкий окрик председателя колхоза Шакенова.
Шофер цепко схватил Заколова за руку и потащил за собой. Чувствовалось, что ему не терпится показать что-то необычное.
– Ильяс, едем к рисовым чекам. Надо командиру отряда показать фронт предстоящих работ. – Шакенов жестом пригласил Перегудова и Карасько в машину.
– И ты садись, – жестко подтолкнул водитель Заколова и с улыбкой объяснил начальнику: – Я научу студента рыбу ловить.
Шакенов пристально посмотрел на Тихона и промолчал.
Минут через десять газик подкатил к рисовым полям. Все взобрались на невысокий вал. Ровные, выступающие над землей прямоугольники ограничивали небольшие впадины рисовых чеков. Рис в них уже был скошен, подсыхающие валки ожидали прихода комбайнов.
– Видите? По углам и краям комбайн рис не достанет, – объяснял председатель колхоза. – Ваша задача откинуть эти валки в центр.
– И все? – разочаровался Влад, видимо ожидавший сложной работы, требовавшей квалификации будущих инженеров. – Бери больше – кидай дальше?
– Да, – подтвердил Шакенов. – С завтрашнего дня, как говорится, в бой. Битва за урожай начинается.
Водитель Ильяс тем временем подвел Тихона к узкому каналу, шедшему по периметру чеков. В основном канал пересох, только на пересечениях рвов сохранились ямы, наполненные водой.
– Вот здесь можешь поймать рыбу, – указал Ильяс на мутную лужу, заросшую по краям травой. В руке он держал кнут со сложенным в несколько раз хлыстом.
– Откуда здесь рыба? – Тихон недоверчиво посмотрел на лужу диаметром не более трех метров.
– Есть рыба, есть. За лето в чеках вес набрала, сейчас здесь прячется. Деваться ей некуда. Залезай, лови.
– Чем? У меня же ничего с собой нет.
– Прямо так, руками, – заверил Ильяс.
Тихон снял штаны и спустился в яму. Илистое дно сразу по колено засосало ноги. Ровная поверхность воды вдруг вскипела крупной рябью. Тихон почувствовал, как под водой все ожило, и меж ног заскользило что-то склизкое.
– Хватай их, хватай! – рассмеялся Ильяс.
Тихон сунул руки в заводь, стал черпать растопыренными пальцами и выбрасывать на землю пригоршни воды. Иногда вместе с брызгами ему удавалось выкинуть на берег одну из кишащих в луже рыбешек. Серебристые тушки кувыркались в воздухе, шлепались на грунт и отчаянно били хвостами по земле, норовя свалиться вниз в спасительную воду. Их ловко пришлепывал ногой развеселившийся Ильяс и пинал на дорогу. Одну из рыбешек Тихон выкинул на противоположную сторону канала. Она уже готова была свалиться обратно в воду, как Ильяс взмахнул рукой, хлыст щелкнул, и маленькая плеточка на конце кнута разбила рыбешке голову. Ильяс засмеялся.
Неожиданно Тихон подцепил что-то длинное и тяжелое. Змееобразная морда высунулась наружу и впилась взором в лицо молодого человека. Тихон в страхе оттолкнул ее от себя и свалился с головой в мутную воду. Холодная извивающаяся туша проплыла по его животу и толкнулась в подбородок. Тихон, не помня себя, выскочил из противной ямы.
Ильяс смеялся громко и гнусно. Перепачканный, мокрый Заколов веселил его до колик в животе. Он сгибался и тыкал пальцем в студента.
– Там змея, – оправдывался Тихон.
– Это рыба. Змееголов. Вкусная! Мы из нее хе делаем. Корейцы научили. Сырая рыба, в уксусе и приправах, пробовал?
– Нет. – Тихон выжал футболку и сложил в нее пойманных рыбешек.
– Что тут у вас? – Над ямой стоял суровый Шакенов. Ильяс резко прекратил смех и ответил грубо, почти вызывающе:
– Студента жизни учу.
Председатель колхоза смолчал. Все направились к машине.
Пока руководители отлучались на рисовые поля, автобусы с милиционером Федорчуком укатили в город. Водовозка сливала воду в цистерну, стоящую рядом с кухней. Там под навесом, не дожидаясь Тихона, уже начали суетиться студентки-поварихи.
В это время наибольшую активность проявил Боня. Он с ходу просек всю критичность создавшейся ситуации, ходил среди парней и со всей возможной страстью агитировал:
– Это что же получается? В какую Тмутаракань нас завезли? Я в святой простоте думал, что здесь будет магазин, мы скооперируемся, купим горючее и дружно отметим это дело. А тут – такая дыра! Чуваки, у нас есть последний шанс спасти ситуацию. Я уже все узнал у водилы. Ближайший магазин – в восемнадцати километрах! Но не беда, сейчас водила рулит как раз туда. Он меня подбросит. Надо срочно скинуться по рублю, по два, и я обеспечу вечером вам праздник. Срочно, чуваки, срочно! Пока не вернулся этот препод с братаном. Неизвестно, что у них в башке закоротит, вдруг объявят сухой закон? Давайте, чуваки, раскошеливайтесь. Некогда.
Он ходил среди ребят и собирал рубли и трешки, радуясь, что выход найден и вечер не будет потерян, глаза его разгорались, а вместе с ними разгорался аппетит.
– Девчонки! – весело обратился он к студенткам. – Добавьте, кто что может на банкет. Вы теперь наши боевые подруги. Как там поется: хлеба горбушку – и ту пополам. Мы с вами один стакан делить будем. Я люблю вас, девчонки! Вы все красавицы!
Собрав пачку мятых купюр, он разложил их на ладони, пересчитал и, довольный, засунул в карман.
– Ну вот, теперь все будет в ажуре. Только я один столько не допру. Санька, – окликнул он задумчивого Евтушенко, – поехали со мной. Назад пехом пойдем. Да ты не дрейфь, я узнал, тут напрямик короткий путь есть.
– Я и не дрейфлю. Что я – девчонка? – обиделся Сашка. Он уже несколько дней не переставая размышлял над решением одной математической проблемы. Здесь ему показалось слишком шумно, и предложение уехать куда-то вдвоем он воспринял как возможность побыть в более спокойной обстановке. – Можно и прогуляться. К ужину как раз поспеем.
– Ну вот и лады. Сейчас я авоськи прихвачу, и отвалим. Садись пока в кабину водовозки, чтобы на глазах не маячить. А то вон, командиры возвращаются, – показал он на появившийся вдалеке газик. – Лучше им не говорить, чтобы не было липших вопросов.
Тихон вывалил на кухонный стол пойманную рыбу и искоса с любопытством разглядывал Лилю, которую не видел после окончания летней сессии. При этом он старательно делал равнодушный вид, поправлял коробки с продуктами, заглянул в печку, но взгляд словно магнитом тянуло к девушке.
Симпатичную Лилю он замечал и в институте, но здесь, в непривычной одежде, в платке, обернутом вокруг шеи и завязанном сзади по-бабьи, в грубых штанах и мужской рубахе, под которой легко угадывалась стройная фигурка, она показалась ему особенно очаровательной. Светлые кудряшки, выбившиеся из-под платка, смешно болтались на лбу и иногда спадали на глаза. Лиля тыльной стороной руки отводила их в сторону и черпала макароны из мешка, сосредоточенно считая пригоршни.
Когда она наклонялась, на ее груди глубже приоткрывался треугольник обнаженного тела. Этот маленький треугольник почему-то притягивал сейчас взгляд Тихона гораздо сильнее, чем едва скрытое летним платьем тело девушки в городе. На загорелой шее подрагивала тонкая нить золотой цепочки. Ее, должно быть, оттягивал вниз кулон или крестик, но что именно, Тихон не мог разглядеть. Невидимое украшение пряталось в маленькой темной ложбинке между девичьих грудок, куда забывший о скромности взгляд Заколова никак не мог протиснуться.
– Ну, ты идешь за водой или нет? – Галя, уперев руки в бока, строго смотрела на Тихона. – Еще рыбу нам приволок. Это же не консервы, ее чистить надо. Ты, что ли, будешь корячиться?
