– Что ты сказала?
– Я пыталась смыть кровь, – повторила она.
Нет, это не сон.
– Вот как? – спросил я, глядя на девушку с любопытством. – И как? Получилось?
– Нет, – ответила Лера. – Наверное, глубоко впиталась.
– И откуда, позволь узнать, на твоем каблуке взялась кровь?
Лера прижалась спиной к дверце, сняла очки и сжала их в кулаке.
– Так я же вам… уже рассказывала.
– Пардон, запамятовал.
– Когда я поднялась к Марко… ну, второй раз, уже после выстрела, то нечаянно встала в лужу… То есть на пятно.
– Ты хочешь сказать – вляпалась в кровь?
– Ну да.
– И как это получилось, что никто не вляпался, а ты вляпалась?
– Никто не подходил к Марко так близко, как я.
– Удивительно, что ты вообще не вымазалась в его крови с ног до головы! – воскликнул я и хлопнул ладонью по рулю. – Ну что ты за человек? Почему вся дрянь липнет именно к тебе?
Лера пожала плечами и усмехнулась.
– Не знаю… А вы… вы повторяете слова моей мамы. Она тоже так говорит: «Как ты умудряешься собирать всякую дрянь?»
– Оторви ты этот каблук и выброси, – посоветовал я Лере. – А еще лучше, закопай туфли где-нибудь в лесу.
– Жалко выбрасывать. Я всего год их ношу. Если набойки поменять, то еще на три года хватит.
Не уверен, что в моем взгляде не появилось отблеска восхищения. Если Марко в самом деле убила Лера, то передо мной сидела блистательная актриса, которая уже на протяжении нескольких часов безупречно играла роль милой и обаятельной простушки.
– У тебя проблемы с деньгами? – спросил я.
– А у кого их нет, – риторически ответила Лера. – Но, надеюсь, скоро я буду зарабатывать прилично. Меня берут на работу референтом в российско-американскую фирму.
Я посмотрел на Леру с некоторым скептицизмом.
– Неплохо. И как тебе удалось туда попасть?
– Очень просто! – махнула рукой Лера. – Сорвала с двери объявление, пришла на собеседование, заплатила триста долларов за тестирование и теперь жду вызова.
Я невольно закашлялся:
– И долго ждешь?
– Второй месяц.
– А тестировали тебя в офисе фирмы?
– Нет! – легкомысленно ответила Лера. – В вестибюле Дома культуры шинного завода.
Теперь я смотрел на Леру с состраданием. Даже если передо мной сидела актриса, то я все равно сочувствовал ее героине.
– Когда пойду на работу и получу подъемные, – размечталась Лера, – то сразу куплю новые туфли и платье, а то это мне уже в талии тесно. А пока в старом похожу. С каблука можно срезать кожу и приклеить новую.
– Дай-ка сюда туфли, – сказал я.
Лера перегнулась через спинку, вынула из сумки туфлю и протянула мне. Я взял ее, перевернул подошвой вверх и стал рассматривать бурое пятно на каблуке. Если срезать кожу, как предлагает Лера, то туфли можно будет с чистой совестью выбросить в мусор. Не лучше ли покрасить каблук специальным красителем для кожи?
Я даже не задумывался о том, что помогаю преступнице заметать следы. Мои слова и поступки шли от сердца, а не от разума.
– Давай все-таки закопаем их в лесу, а утром я куплю тебе новые, – попытался настоять я.
– Нет, – категорически возразила Лера и потянулась рукой к туфле, чтобы забрать ее у меня. – Мне не нужны от вас подарки. Я сама заработаю на новые туфли.
– Да подожди! – сказал я, отводя руку Леры, и включил освещение на панели. – Странно, что ты не смогла отмыть это…
Я рассматривал пятно, поднеся туфлю к лампочке. На пятна крови я за свою жизнь насмотрелся вдоволь и ни с чем их не путал. Но то, в чем был выпачкан каблук, на кровь было мало похоже.
Я поскреб пятно пальцем, и к моему удивлению оно стало отслаиваться тонкой тянущейся пленкой.
– Послушай, – сказал я. – Это же не кровь.
– Как не кровь? – прошептала Лера. – А что же это?
– Похоже на краску. Ты где-то вляпалась в краску и решила, что это кровь.
Лера выхватила у меня туфлю, нацепила очки и стала рассматривать каблук.
– Я нигде не могла влезть в краску, – ответила она. – Я испачкала каблук в комнате Марко, в луже крови. Это совершенно точно.
– Вот что, девочка, – произнес я, в свою очередь выхватывая туфлю из рук Леры. – Ты только мне не рассказывай, что такое кровь. Это самая натуральная гуашь с примесью какого-то клея… Ты посмотри, она тянется, как жвачка!
– Но я не наступала ни на какую жвачку! – сердито воскликнула Лера.
– Но ты и в кровь не наступала! – возбужденно ответил я, чувствуя приближение какого-то шокирующего вывода. – Может, в его комнате была разлита краска?
– Ничего там не было разлито, кроме крови, – едва слышно произнесла Лера, глядя на меня круглыми глазами сквозь круглые очки.
Я опустил взгляд и стал с каким-то остервенением соскабливать пятно с каблука.
– Возьми, – сказал я, протягивая ей совершенно чистую туфлю. – Не надо было ее мыть. Это не кровь…
Лера молча рассматривала каблук.
– Может, краска была разлита на кухне, под столом, – предположил я, пытаясь дать хоть какое-нибудь объяснение этому странному факту. – Ну, конечно! Именно под столом. Надо еще мои ботинки посмотреть.
– Ничего не понимаю, – после недолгой паузы произнесла Лера.
– А что здесь понимать? – с раздражением ответил я и заглушил двигатель. – Пошли! Что-то мне скучно стало здесь сидеть.
Я сам не понимал, чего хочу, но сидеть в джипе в полном бездействии больше не мог. Лера тем более не могла разгадать моих устремлений и все же покорно вышла из машины.
ГЛАВА 18
ТРИ ГОДА БЕЗ МУЖИКА
Мы открыли калитку и зашли во двор. Лера едва поспевала за мной, а я едва сдерживался, чтобы не побежать. Азарт разгорелся во мне с такой силой, что я сам готов был заплатить кому угодно за удовольствие довести дело до конца.
Дверь в дом не была заперта, что лишь подтвердило мои догадки. Я проводил Леру в ее комнату и, не обращая внимания на ее полные недоумения глаза, заставил ее лечь на диван и накрыться пледом.
Тихо прикрыв дверь, я вышел в коридор. Тут, как и во всем доме, стояла глухая тишина. Стараясь ступать неслышно, я приблизился к двери Виолетты, но она вдруг захлопнулась перед самым моим носом. Значит, тишина обманчива, кое-кто не спит.
– Не вздумайте ко мне вламываться! – громко сказала из-за двери Виолетта.
– Виолетта, – негромко позвал я. – Предлагаю вам взаимовыгодную сделку. Причем вам не надо будет ничего платить. Это редкий случай истинного альтруизма.
– Я вам не доверяю! Отойдите от двери!
Я встал посреди коридора. Из комнаты донесся грохот отодвигаемой мебели. Затем дверь слегка приоткрылась. Виолетта просунула в проем голову и, счастливо улыбнувшись, спросила:
– Простите, я не расслышала, что вы там промычали про альтруизм?
Я принял одухотворенную позу Гамлета, размышляющего о смысле бытия, и, приложив руку к груди, театрально произнес:
– О да! «Я знаю, что такое настоящий мужчина. Я прекрасно разбираюсь в людях. И потому мне сегодня очень грустно. Перед нами сидит глупая Обезьяна, которая думает, что она – человек…»
– Довольно! – перебила меня Виолетта, не столько удивленная моей осведомленностью, сколько польщенная точностью цитирования ее записки. – Откуда вам это известно?
– Что известно? – уточнил я. – Что перед вами сидела глупая обезьяна?
– Нет! Где вы прочитали эти строки?
– Они идут из глубин моего сердца.
– Не паясничайте! – ответила Виолетта, еще дальше высовывая голову в проем точно умиротворенная черепаха. – Что вы от меня хотите?
– Я могу возродить из пепла сожженные шедевры, которыми вы так дорожили, – пообещал я.
– Да? Вы что, работали ассистентом у Дэвида Копперфилда?
– Нет, всего лишь у Фемиды.
– Ну да, разумеется… И что вы хотите взамен?
– Чтобы вы процитировали мне другие свои сочинения, малоизвестные широким читательским слоям.
Улыбка сошла с лица Виолетты.
– Что вы упиваетесь своим остроумием? – ядовито сказала она мне. – Шуршите тут, как мышь на чердаке. Все уже вынюхали?
Я обхватил голову руками, нагнал на лоб морщин и вошел в другой образ.
– «Что мне хочется вам пожелать? – с божественной щедростью произнес я, глядя в потолок. – Недавно я вернулся из Чечни. Эта командировка перевернула все мои взгляды на жизнь…»
– Ну и что? – с вызовом ответила Виолетта. – Да! Это писала я. Ну и что дальше?
– А то, – ответил я, глядя в темные очки Виолетты, – что есть еще третий текст, написанный вами: «Я считаю своим долгом плюнуть Марко в лицо и была бы беспредельно счастлива, если бы это сделал каждый из нас…»
– Ложь! – жестко ответила Виолетта. – Это писала не я.
– Значит, наша сделка не состоится?
– Это писала не я! – тверже повторила она и с силой захлопнула дверь.
И как это она нос себе не прищемила?
Я стоял посреди коридора и чесал затылок. Кажется, я выстрелил мимо. Это действительно писала не она. Тот, кто написал это пожелание, не стал бы отпираться. Потому что решил бы, что мне известно уже все.
