— Для себя или для друга?
— Для себя.
— Я вот почему спрашиваю, Каспер: у меня сейчас три катафалка. Старый я использую для бедных, средний — для богатых, а новый катафалк — для избранных. Тебе я дам новый.
— Нет, дай мне средней новизны. Я не хочу привлекать к себе лишнего внимания. Хочу ускользнуть из госпиталя так, чтобы меня никто не видел. И пошли Джексона, чтобы он вел экипаж; никто не станет смотреть на него дважды.
— Джексона, — повторил Клей. — Послушай, Каспер, я не испытываю сентиментальных чувств по отношению к моим экипажам, но никогда не забуду того раза, когда Джексон промчался через весь город, удирая от полиции на моем катафалке, полном мертвых тел.
— Чем ты недоволен? — сказал Каспер. — Он сделал для тебя немалый бизнес.
— Мне по душе более нормальный бизнес; я не испытываю упадка в делах.
— Хорошо, Пит, делай свои дела как сам знаешь. Я всего лишь хочу, чтобы этот катафалк был здесь у задних дверей точно в семь тридцать.
— К этому времени улицы будут покрыты снегом, — пожаловался Клей. — Ты не можешь перенести это на более ранний час на следующий день?
— Нет. Слишком много завязано на этот срок. Туда должны подъехать несколько ребят Джо Грина, они будут сопровождать катафалк. Пусть это тебя не беспокоит.
— Ребята Джо Грина! — с опасением воскликнул Клей. — Слушай, Каспер, если с моим катафалком что-нибудь случится, я подам счет на него в национальную партию.
— О’кей, так и сделай. И скажи Джексону, чтобы он сначала завез меня в мой офис на Сто двадцать шестой улице.
— Скажешь ему сам, — сказал Клей, потеряв интерес и уже погружаясь обратно в сон.
Каспер бросил трубку на рычаг и взял свои наручные часы. Было тринадцать минут шестого. Через щель в задернутых шторах он взглянул на падающий за окном снег. Все, что видел его глаз, было белым, за исключением серого неба. Он выбрал сигару, тщательно обрезал ее, сунул один конец в рот и покатал ее меж губ. Затем положил ее на край ночного столика, вновь поднял телефонную трубку и начал набирать номер.
— Вы хотите выйти во внешнюю линию? — спросила его телефонистка.
— А как вы думаете, за коим чертом я набираю номер? — сказал Каспер.
Дождавшись гудка, он принялся набирать опять. Он слышал, как на том конце провода звонит телефон.
Прохладное контральто ответило:
— Да.
— Лейла, Каспер, — сказал он.
— Как ты там, сахарный? — сказала она тем же самым тоном, каким произнесла до этого «да».
— Послушай, я буду дома около восьми часов, — сказал он. Его голос был так же безлик, как и ее: — Я хочу, чтобы ты оставалась дома до тех пор, пока я не приеду, или, говоря примерно, до девяти часов. Затем можешь убираться к черту, куда тебе хочется. Поняла?
— Не глухая.
— Да, но ты иногда и не бываешь немой.
— Этот удар по голове не изменил твоего характера, — заметила она.
— Если кто-нибудь мне позвонит, говори, что я все еще в госпитале и не буду дома до вторника. Говори им, что у меня рецидив и что я опять нахожусь в коме. Поняла?
— Да, мой сахарный, поняла, — слышалось ее дыхание, затем она добавила: — И постараюсь запомнить.
— Что такое?
— Ничего. Я ничего не говорила.
— Ладно. И хоть раз подержи рот на замке.
— Это все?
Он опустил трубку и потянулся к своей сигаре. Но не успел он взять ее, как зазвонил телефон. Он опять взял трубку.
— Что там?
— Звонят из Вашингтона, — сказала телефонистка. — Мистер Гровер Лайтон. Соединить вас с ним?
— Да.
Донесся солнечный, дружеский пенсильванский голос:
— Каспер, как вы себя чувствуете?
— Отлично. Всего лишь отдыхаю. Это все, что я могу делать в данный момент.
— Это как раз то, что надо делать. Так и продолжайте. Мы все беспокоимся о вас.
— Нечего обо мне беспокоиться. Такому старому псу, как я, ничем повредить невозможно, — в голосе Каспера появились легкие нотки подобострастия.
— Вот и я им то же самое говорю, — сказал Гровер весело. — И вы тоже ни о чем не беспокойтесь. Мы вскоре продолжим наши дела с того места, где остановились.
— О, я об этом не тревожусь, — сказал Каспер. — Но вот тут кое-кто из городской полиции взялся за дело немного грубовато.
— Грубовато с вами? — голос Гровера звучал слегка растерянно. — Но почему?
— Они пытаются представить, как налетчики получили наводку, — сказал Каспер. — И шеф-инспектор утверждает, что вы говорили ему, что вы якобы на прошлой неделе назвали мне срок, когда приедете ко мне с деньгами.
Наступила пауза, словно Гровер пытался вспомнить.
— Ну, мне кажется, что я говорил вам что-то в этом роде, — сказал он наконец. — Думаю, что предупредил вас об этом в среду, или это было в четверг, когда мы по телефону говорили об избирательных участках.
— Послушайте, Гровер, я прошу вас подумать, вспомнить. Я уверен, что вы не говорили мне этого. Вы можете забыть такую мелочь, но я-то забыть не могу. Все, о чем мне приходится думать, это моя маленькая группа в Гарлеме, вам же приходится держать в уме целую страну. И я уверен, что не мог бы забыть, если бы вы сказали мне об этом, потому что это пускало в действие весь мой механизм.
— Возможно, вы правы, — согласился Гровер. — Я собирался сказать вам, но это, должно быть, как-то ускользнуло. Но ведь это не важно, не так ли?
— Не важно для нас с вами, но полиция намекает, что утечка может идти от меня.
— Боже мой! — Гровер был по-настоящему шокирован. — Они, должно быть, сошли с ума. Но они не пытаются повесить это на вас, не так ли?
— Нет, пока нет. Но мне не нравятся все эти намеки, особенно в начале кампании.
— Вы правы. Я позвоню шефу-инспектору и положу конец всему этому. А потом, когда этих людей арестуют, мы разберемся, откуда они взяли эту информацию. Но я звоню вам по другому поводу. Я попросил агентство Пинкертона в Нью-Йорке присматривать за вами, мы не хотим повторения происшествия и ни в коем случае не хотим, чтобы с вами что-нибудь случилось. И теперь они тоже задействованы, тем более что они потеряли одного из своих людей.
— Вы знаете, я готов сотрудничать, Гровер. Я рад. Это больше в моих интересах, чем в чьих-либо еще.
— Именно это я и сказал им. Я просил устроить карету «скорой помощи» с охраной, чтобы отвезти вас домой, когда вас выпишут — если, конечно, вы сами не предпримете что-нибудь другое.
— Нет, я ничего не буду предпринимать, — сказал Каспер. — Это отлично мне подходит. Один человек из агентства звонил мне и сказал, что вы беседовали с ним. Я сказал ему, что дам им знать заранее, когда рассчитываю уезжать отсюда.
— Отлично, тогда все решено, — в голосе Гровера звучало облегчение. — Берегите себя, Каспер. Мы не хотим, чтобы с вами что-нибудь произошло. Голосование в Гарлеме обещает быть чрезвычайно важным в предстоящих выборах. Оно может иметь значение для баланса голосов во всем штате Нью-Йорк.
— Я отныне собираюсь чертовски хорошо беречь себя, — сказал Каспер.
Гровер рассмеялся:
— Отличный парень! Дайте нам знать, если мы что-то сможем сделать для вас.
— В данный момент ничего, Гровер. Спасибо за все.
— Не стоит. Это мы должны были благодарить вас прежде всего.
Закончив разговор, Каспер зажег сигару и сел, медленно ее покуривая, погрузившись в размышления.
— Кажется, все, — сказал он в пустоту и вновь поднял телефонную трубку.
— Соедини-ка меня с линией, дорогуша, — сказал он и набрал номер.
— Ну кто бы это мог быть такой? — спросил с деланной шепелявостью голос неопределенного рода.
— Дай-ка мне поговорить с Джонни, — сказал Каспер.
— Ах, а почему не со мной?
Каспер не ответил.
— А что ему сказать, кто звонит, дорогой?
— Не твоего чертова ума дело.
— Ах! Какой вы невоспитанный.
Он услышал, как трубку положили на стол. После ожидания, которое показалось ему длиннее, чем необходимо, приятный мужской тенор сказал:
— Привет, Каспер, это не может быть никто иной, как ты. Кто еще так нелюбезен с Зогом.
— Я собираюсь домой приблизительно в восемь часов, — сказал Каспер. — Я хочу, чтобы ты пришел попозже.
— Я знал, что они не смогли причинить тебе вреда, — сказал Джонни, а затем: — Во сколько позже прийти к тебе?
— Около десяти часов. Открой дверь своим ключом и входи.
— Сделаем, — сказал Джонни.
Когда Джонни повесил трубку, Каспер постучал по рычагу аппарата и попросил телефонистку передать сестре-хозяйке, чтобы она пришла к нему в комнату.
Было уже больше четырех, когда Могильщик и Эд Гроб вышли из ресторана Жирняка под названием «Даун Хоум» — как раз в то время, когда Каспер закончил разбираться с командой из Главного управления.
Они не намеревались засиживаться так долго. Но заведение было полно игроков и содержательниц публичных домов, и все они любопытствовали по поводу ограбления Каспера, а сами детективы забрасывали удочки, пытаясь разузнать насчет нескольких новых молодцов, появившихся в городе.
