— Да, — тихо ответил Лайонс. — Браддок довольно хорошо описал внешность того парня, который оказал ему первую помощь. Его описание очень ярко напоминало мне одного человека, с которым я недавно встречался в Редланде.
— Ага. Так как насчет моей проблемы? — напомнил о себе Болан.
— Что вас интересует?
— Я слышал, что «Коммиссионе» располагает особой командой убийц, которым поручаются самые грязные дела. Я бы хотел знать, кто возглавляет эту команду.
— Это по вашей части, мистер Броньола, — сказал сержант.
— В настоящий момент в «Коммиссионе» состоят только десять капо, — начал Броньола. Он перечислил их имена. — Как вы заметили, Диджордже не входит в их число. Он ушел, громко хлопнув дверью, года два тому назад из-за какого-то недоразумения с наркотиками. Но он участвует в заседаниях «Коммиссионе», когда рассматривается дело, касающееся интересующей его личности. Он по-прежнему имеет голос в Совете.
Болан проявил к этому сообщению самый живой интерес.
— Значит, между ним и Советом существуют трения?
— Да, — заверил его Броньола. — Совет хотел стабилизировать цены на зелье, но Диджордже об этом даже слышать не пожелал. Он контролирует значительную часть контрабандных наркотиков и считает, что установление фиксированных цен задевает его интересы, ведь он продает оптовые партии наркотиков другим семействам и при этом сам устанавливает цену. Отсюда и трения.
— Спасибо, — поблагодарил федерального чиновника Болан. — Тут есть над чем поразмыслить. Но меня особенно интересуют головорезы «Коммиссионе». Вы можете мне что-нибудь рассказать о них?
Броньола откашлялся и продолжил:
— Нам известно, что наиболее грозной бандой убийц заправляют братья Талиферо. Их зовут Пат и Майк. Они…
— Я слышал о них. То, что вы говорите, вполне логично. Но, может быть, мне удастся…
— Будьте осторожны, Пойнтер, — умоляюще произнес Броньола. — Братья Талиферо чрезвычайно опасны. Говорят, что, получив приказ, они действуют словно ракеты с головками самонаведения. Ни отменить, ни приостановить исполнение контракта не в силах уже никто. Их люди — все равно, что элита гестапо. Они исполняют приказы только Пата и Майка. Сами братья получают указания непосредственно от «Коммиссионе».
— Именно это мне и нужно было знать, — заключил Болан. — А теперь я должен вас покинуть.
— Э-э… Пойнтер, — быстро позвал Броньола.
— Да?
— Сегодня вечером я вылетаю в Вашингтон и хочу подать прошение в вашу пользу.
— Что за прошение?
— Нечто вроде официального отпущения грехов. Вы слышите меня?
Болан рассмеялся.
— Так кто теперь вешает лапшу на уши?
— Он говорит совершенно серьезно, — отрезал Лайонс.
Между тем Броньола продолжал:
— Ряд высокопоставленных должностных лиц в курсе ваших… э-э… усилий. Мы догадывались о том, кто вы на самом деле, и теперь, когда вы это подтвердили… в общем, конечно, я ничего не могу обещать, но… думаю, что смогу добиться для вас официального прикрытия, если вы собираетесь продолжать вашу… э-э… плодотворную работу.
— Именно этим я намерен заниматься и впредь, — успокоил федерального агента Болан. — Если только не умру раньше времени.
— Но вы же не собираетесь умирать досрочно? — со смехом спросил Лайонс.
— Нет, если без этого можно обойтись.
— Можем ли мы вам чем-нибудь помочь?
— Сомневаюсь, сейчас слово за мной… Хотя, вот что… Вы не могли бы поподробнее разузнать о смерти некоего Чарльза Д'Агоста, двадцати лет, погибшего в результате несчастного случая на море, на рейде Сан-Педро?
— Убийство, в котором замешана мафия, Болан? — спросил Лайонс.
— Зовите его Пойнтер, Карл, — нервно оборвал полицейского Броньола.
Болан рассмеялся.
— Так, есть кое-какие подозрения. Узнайте, прошу вас.
— Я займусь этим немедленно, — ответил Лайонс. — Еще что-нибудь?
— Помолитесь за меня.
Лайонс и Броньола в свою очередь не удержались от смеха.
— Ну, ладно…
— Браддок благодарит вас, — торопливо добавил Лайонс.
— Не за что, — коротко ответил Болан и положил трубку.
Он сел в новенький «мерседес», неторопливо проверил оружие, поехал на виллу Диджордже. Его взаимоотношения с полицией складывались как нельзя лучше. Следя за дорогой, Мак размышлял, что ему даст обещанное «прикрытие».
— Может быть, лицензию на убийство, — пробормотал он, обращаясь к своему «мерседесу», — или на смерть.
Болан глубоко задумался. Как бы то ни было, возможность получения подобной лицензии не очень впечатляла его. Палачу хватало холодной ненависти.
Охранник у ворот приветливо заулыбался, завидев знакомую машину.
— Привет, Фрэнки! Я слышал, сегодня утром ты славно поработал. Все только и говорят о бойне, что ты учинил. Хотелось бы мне быть там с тобой.
Болан невозмутимо ответил:
— Возможно, тебе еще представится такой случай, Эндрю.
Он серьезно подмигнул охраннику и медленно покатил на свое обычное место парковки. В зеркало заднего вида Мак увидел, как охранник рысью помчался к одному из своих товарищей и завел с ним оживленный разговор.
Миролюбивый Бенни появился на стоянке, когда Болан уже выходил из машины. В знак приветствия парень адресовал ему «У» из расставленных пальцев.
— Уже несколько часов тебя кое-кто поджидает у бассейна. И этот кое-кто будет чертовски разочарован, если ты не пройдешь мимо него, входя в дом.
Болан кивнул в знак согласия и остановился, чтобы прикурить.
— Что случилось, Бенни?
— Весь барак, — парень махнул рукой в сторону дома, — ходит ходуном по случаю твоей утренней разминки, — отвечая, Бенни тщетно пытался сохранить невозмутимый вид. — Меня, конечно, это совсем не удивило. Я знал, на что ты способен, Фрэнки.
— Мне нужна твоя помощь, Бенни. Думаю, и я знаю, на что ты способен.
Бенни, казалось, вырос сразу же на несколько сантиметров. Точь-в-точь как Болан, он принялся рассеянно смотреть в небо.
— Что я могу сделать для тебя, Фрэнки? — серьезно спросил он.
— При необходимости такой парень как ты, должен время от времени пересматривать свои взгляды, — довольно уверенно предположил Болан.
— Это уж точно.
— Пату и Майку, вероятно, понадобится парень вроде тебя.
У Бенни от неожиданности аж дыхание сперло. Он задрожал от азартного возбуждения, потом спохватился и постарался вернуть на лицо маску солидности, но не смог совладеть с эмоциями и расплылся в улыбке.
— Ах, черт! — воскликнул он. — Я всегда знал, что ты — парень не простой.
— Человек, который умеет держать язык за зубами и в нужный момент оказаться под рукой… такой человек нам очень нужен.
— Да, ты только свистни, Фрэнки!
— Ладно. Будь готов.
Болан щелчком отбросил сигарету далеко в сторону и пошел к двери, ведущей во внутренний дворик виллы. Бенни с сияющим лицом следовал за ним, почтительно отстав на несколько шагов. Дойдя до своего поста, он остановился. Болан обернулся и подошел к нему.
— Слушай внимательно. Я только что принял важное решение: назначаю тебя своим заместителем. Понял?
Для Миролюбивого Бенни такая новость была слишком хороша, чтобы он сразу же и безоговорочно поверил в нее. Губы его задрожали, и он едва-едва выдавил из себя:
— Я твой душой и телом, Фрэнки. Что нужно делать?
Болан подошел еще ближе.
— Я тебе уже говорил, Бенни: полезный парень должен уметь вовремя увидеть перспективу. Дидж — конченый человек. Усекаешь?
Парень затряс головой.
— Я слышал об этом, — ответил он, — я уже давно поменял свои взгляды на жизнь.
— Раз так, то я хочу, чтобы ты собрал и других ребят, которые, как и ты, думают иначе, чем все. Нужно отделить доброе зерно он плевел, а, Бенни? Это твое задание номер один. Предупреди тех, кто достоин пощады. Ты все понял?
— Б… Бог ты мой! Да, п-понял, Фрэнки, — заикаясь, пролепетал Бенни.
— О'кей. Значит, ты отделишь своих ребят от остальных. Те, у кого на плечах голова, а не кочан капусты, должны были сообразить, что происшедшее утром в пустыне — предвестник того, что неизбежно должно произойти. Тебе понятно, о чем я говорю?
— Скрюи Лу получил по заслугам, — окрепнувшим голосом произнес Бенни. — Здесь еще немало тех, кто заслуживает того же.
— Они свое получат, не беспокойся, — серьезно заявил Болан. — Твое дело — позаботиться о том, чтобы не пострадали другие. У меня на это нет времени, поэтому я рассчитываю на тебя, Бенни. Разыщи тех, кого ты считаешь нужным, и предупреди их. Скажи, пусть ждут твоего сигнала.
Ошалев от неожиданно свалившейся на него ответственности, Бенни безуспешно пытался скрыть широкую торжественную улыбку.
— Моего сигнала? Да, конечно, Фрэнки.
