Центральное правительство в Сане приняло решение послать для подавления восстания на юге горные бедуинские племена и бесплатно раздало им стрелковое оружие. По некоторым сведениям, в каждой колонне, штурмовавшей порт Аден, шло по миллиону человек… Говорят также, что судьба страны была решена в считаные дни, но судьба розданного оружия не решена до сих пор – дикие бедуины, устроившие кровавую бойню своим более цивилизованным собратьям по вере, не спешат возвращать его государству.
В общем, немудрено, что при такой военно-политической суматохе никому дела не было до заброшенного минного поля в труднодоступном ущелье неподалеку от океанского побережья. Саперы из армии Южного Йемена либо специально не доложили о нем победителям-северянам, либо просто-напросто забыли это сделать. Американцы, пришедшие сюда в тысяча девятьсот девяносто третьем году, вообще старались не высовывать нос за пределы аэродрома и морского порта. Эти стратегические объекты, когда-то построенные советскими специалистами,[27] достались новым хозяевам всего за восемьдесят миллионов долларов и с тех пор были намертво отгорожены от остальной территории острова.
Диверсионная группа понесла первые потери.
Однако хуже всего было то, что на противопехотной мине подорвался проводник – единственный, кто по-настоящему хорошо ориентировался в этой части острова.
К тому же тяжелораненые и убитые, которых поначалу пытались нести на себе, заметно снизили скорость движения группы по горным тропам… в общем, теплая южная полночь застала подполковника российской морской пехоты Михаила Иванова на дне какого-то каменного ущелья под беспорядочным, но достаточно плотным огнем.
– Здравствуй, жопа, Новый год…
Откуда-то сверху тяжело и лениво пробарабанила длинная очередь. Затем что-то противно завизжало, и совсем рядом, метрах в пятидесяти от того места, где лежали раненые, рванулся к небу фонтан пыли и каменных осколков.
– Опять миномет, сука!
Через секунду рвануло еще – на этот раз немного в стороне.
Ночь была как назло совершенно безоблачной. Юный месяц сверкал желтым золотом, как половинка тоненького обручального кольца, а тяжелые, крупные звезды, казалось, могли в любой момент сорваться с черного бархата неба.
Но сейчас подполковнику было не до окружающей красоты. Одним прыжком он перемахнул через груду камней и оказался в компании разговорчивого стрелка, теща которого разводила на даче целительное тропическое растение алоэ.
– Что там нового, командир? Как дела?
– Еще двоих зацепило. Осколками… Патроны автоматные остались?
– Есть немного.
– Поделись!
Противник, оставив еще до темноты на подступах к ущелью почти три десятка трупов, потерял охоту атаковать и теперь вел огонь только издали, наугад – не прицельно, но часто.
– Какие будут приказания, командир? – После короткой паузы неподалеку легли еще две мины, из-за чего горный склон вновь осыпался веерами камней и песка. – Ни шагу назад? До последнего?
Кажется, в голосе снайпера не было страха.
Иванов приподнял край лежащего рядом армейского бронежилета и зачем-то потрогал радиоактивный контейнер:
– Посмотрим.
– Послушай, командир! Ты, конечно, правильный мужик, раненых не бросаешь, и все такое, но… уходи отсюда по-быстрому, налегке, хорошо? И ребят уводи, кого сможешь!
На дальнем конце ущелья вспыхнула и сразу же прекратилась короткая перестрелка.
– Уходите, а я тут вас прикрою пока.
– С чего это вдруг такой героизм? – недоверчиво хмыкнул подполковник Иванов. – Сейчас вроде не сорок первый год, и немцы не на Пулковских высотах…
– Дурак ты, командир. Сам не видишь?
Иванов оторвал взгляд от карты, по которой плясал тонкий луч специального фонаря, и только после этого заметил, что на обеих ногах лежащего рядом с ним морского пехотинца белеют широкие, от коленей до паха, бинтовые повязки.
– Когда тебя?
– Недавно…
Глупые вопросы задавать не имело смысла – оба воевали в частях специального назначения не первый год. Поэтому Иванов только попробовал уточнить:
– Сколько продержишься?
– Не знаю, часа четыре… может, пять. Не больше. Сука, крови много уходит! Послушай, помирать зазря не хочется, но раз уж такое дело…
Из-за горы опять ударил миномет, неподалеку тряхнуло, и почти сразу послышался чей-то приглушенный вскрик.
– Утром, засветло, всех остальных перебьют, к такой и этой матери… а так, хоть кто-то живым доберется!
…Следующие двадцать минут все, способные самостоятельно передвигаться и выполнять приказы, были заняты подготовкой к отходу: распределяли между собой оставшееся оружие и боеприпасы, оборудовали покинутые позиции «растяжками» из ручных гранат, в очередной раз проверяли одежду и вещи убитых, чтобы к минимуму свести даже теоретическую возможность последующей идентификации.
Ранеными Иванов занялся сам.
Специальных шприцов с американской «вакциной милосердия» на всех не хватило, поэтому в нескольких случаях ему пришлось воспользоваться ножом. Конечно, с теми, кто лежал без сознания, все оказалось достаточно просто. Намного труднее было убивать остальных – однако подполковник сделал все возможное, чтобы никто из них до самого последнего мгновения ни о чем не догадался и отошел в мир иной без ненужных мучений.
В живых он оставил только снайпера, раненного осколками в обе ноги:
– Постреляешь тут за всех нас?
– Попробую, – кивнул тот и придвинул поближе несколько снаряженных патронами магазинов для автомата и гранатомет. Потом сделал себе в бедро, прямо через штанину, очередной обезболивающий укол:
– Давайте, двигайте отсюда!
– Счастливо оставаться…
Как и следовало ожидать, своих людей за пределы обложенного со всех сторон ущелья Иванов вывел быстро, просто и незаметно. Для специально обученных, подготовленных профессионалов, получивших возможность двигаться налегке, без тяжелого снаряжения и без раненых, это не составляло большого труда – благо противник не догадался или не захотел расставлять посты на крутых горных тропах, которые принято считать непроходимыми.
Остаток ночи диверсионная группа шла не останавливаясь ни на минуту. И только под утро, когда солнце уже начало выползать из-за вершин, удалось найти место, подходящее для отдыха.
– Кажется, все в порядке… – Снизу, со стороны перевала, разглядеть этот наполовину осыпавшийся вход в пещеру было практически невозможно. Сверху над ним угрожающе нависал толстый каменный козырек, тень от которого тоже неплохо маскировала укрытие, поэтому подполковник распорядился:
– Залезайте! По одному…
Как оказалось, пещера была только началом естественного лабиринта, уходящего вниз, в бесконечность:
– Посмотри, командир!
– Что такое?
– Следы… – Кто-то из-за плеча подсветил фонарем, и подполковник Иванов увидел протянутую к нему ладонь с глиняным осколком, повторяющим форму сосуда.
– Вон, глядите, еще!
Желтое пятно электрического света медленно поползло по камням вдоль пещеры, вырывая из темноты нарисованные фигуры людей и животных.
– Покажи, – подполковник морской пехоты взял в руку осколок глиняного сосуда, провел по нему большим пальцем. Потом потрогал стену и облегченно вздохнул: – Все в порядке, опасности нет… Видите сколько пыли? Это очень старые следы, сюда много лет никто не заходил.[28]
На этом интерес к неожиданным находкам в пещере угас.
Физическая усталость, накопившаяся за последние сутки, взяла свое, и диверсанты начали готовиться ко сну…
– Ты куда, командир?
Все-таки здесь было тесновато для шестерых здоровых вооруженных мужчин. Пробираясь между ними в глубину пещеры, командир группы, видимо, на кого-то нечаянно наступил:
– Извини.
– Ты куда?
– Спи, не дергайся!
Тяжелый контейнер, обернутый бронежилетом, несли все по очереди, за спиной, в рюкзаке из-под горного снаряжения. Но теперь, наконец, пришло время от груза избавиться – здесь, в этой древней пещере, источник радиационной опасности вряд ли кто-то когда-нибудь обнаружит и сможет использовать.
Метров через пятнадцать, передвигаясь ползком или на четвереньках, подполковник Иванов все-таки обнаружил подходящую по размеру нишу. Поставил в нее контейнер, подсветил фонарем и, собрав лежащие поблизости каменные обломки, насыпал что-то вроде кургана. Потом с облегчением перекрестился и несколько раз провел обеими руками по грязным брюкам, словно стирая с ладоней налипшие микрорентгены:
– Интересно, что скажут потом археологи… подумают на пришельцев, наверное!
Проверив пост у выхода из пещеры, он подложил под голову пустой рюкзак и заснул крепким сном человека, честно сделавшего свою работу…
Следующее утро морские пехотинцы встретили на побережье.
Позади остался – еще один очень рискованный ночной переход по равнине, лай собак в деревнях, какие-то вооруженные люди и несколько военных патрулей.
