Ознакомительная версия.
— Что, сдохли? — съехидничал довольно лыбившийся Порфирин.
— Иди, Макс, иди!.. — посоветовал ему Горелов, а Федор красноречиво погрозил кулаком.
— Немочи бледные! — фальцетом пропел Воронин, шагающий вслед за Порфириным.
Радист Кирилин, прикомандированный к группе Васякина, шмыгнул покрасневшим носом, загляделся на палку Боровикова, выставленную вперед, и едва не ткнулся грудью в рядового Ковальчука, замедлившего ход.
— Слепой, что ли? — огрызнулся тот.
— Топай-топай! — поторопил Сарматов, шедший вслед за Кирилиным, и движение продолжилось.
Когда крайний боец из группы Васякина прошагал мимо, Ефимов поинтересовался у инструктора, стоявшего рядом:
— Олег Анатольевич, мы за ними пойдем?
— Нет, — ответил тот, палкой разгребая снег на склоне. — Еще одну учебную группу пропустим и тогда двинемся за ними, — сообщил он план предстоящих действий и продолжил копаться в снежном покрове.
— Так по дороге и пойдем? — Ефимов показал на группу Васякина, вильнувшую вправо и вставшую на дорогу, когда-то проложенную бульдозерами.
Тяжелые машины давным-давно прошли здесь и срезали часть склона. Так была создана узкая извивающаяся петля грунтовки.
— Да, так и пойдем. Дорога идет туда, куда нам и надо, поэтому мудрить нам незачем.
Тут из-за поворота показалась слегка приотставшая группа Конягина. Пропустив ее, подчиненные старшего лейтенанта Трясогузкина пошли следом.
Снег валил, ветер дул, скорость подъема, несмотря на увеличивавшуюся крутизну, тоже возрастала. Майор Конягин пытался догнать группу Васякина, ушедшую вперед, но тщетно. Вскоре люди Конягина вышли на открытый участок. Снег на какое-то время слегка приутих, и местность стала просматриваться на несколько сот метров. Но спецназовцам не удалось увидеть хотя бы хвост группы, вырвавшейся вперед.
Еще через полчаса ветер снова усилился. Белая пелена снегопада стремительно превращалась в нешуточную метель.
После длительного крутого подъема дорога выровнялась до едва заметного, совсем небольшого уклона. Нагрузка уменьшилась, под мокрую от пота одежду бойцов стал забираться холод.
Олег Анатольевич, видимо, решил не искушать судьбу, остановил группу и громко объявил:
— Кому надо — переоденьтесь. На это у вас есть пять минут.
— И куда, интересно, первопроходцы делись? — с некоторой долей ехидцы в голосе поинтересовался Трясогузкин, подойдя к Ефимову.
Тут же, не ожидая ответа на первый вопрос, он задал новый:
— Они долго так лететь собираются?
— Я неплохо знаю старшего лейтенанта Васякина. Если он рванул, то не остановится, пока все не сдохнут. Юный пионер, всегда готовый догнать и перегнать кого угодно. Молодец! Мы же, Михаил Константинович, торопиться не будем, тихим сапом двинемся за ними следом. Сегодня мы идем не в составе отряда, так что можно и не спешить. Успеем. Олег Анатольевич, я прав? — осведомился старший прапорщик и смахнул с лица снежинку, не желающую таять.
— Да, — односложно ответил тот.
Восхождение продолжалось.
Васякин пребывал в своем репертуаре. Он летел вверх со своей группой так резво, будто надеялся на приз. Первого отставшего бойца группа Трясогузкина догнала в том месте, где дорога резко забирала влево. Из снежной пелены вдруг выплыла скрюченная фигура спецназовца, сидевшего на корточках. Каска сползла, флисовая шапка покрылась инеем, брови обледенели.
— Макс! — Ефимов узнал Порфирина. — Ты что тут делаешь? Что с тобой?
— Замерз, — ответил тот, трясясь всем телом. — Руки совсем не чувствую, отваливаются на хрен.
— А что ты сидишь? — вмешался в разговор Олег Анатольевич. — Двигаться надо. Вставай, маши ими!
— Да я уже согреваюсь. — Боец поднялся и начал размахивать руками. — Переоделся я.
— Почему ты один, где группа? — Происходящее не укладывалось у Ефимова в голове.
— Они дальше пошли. Сучары!..
— Макс, я понимаю, что они пошли дальше, но почему? — вознегодовал Ефимов.
— Инструктор сказал, мол, никого не ждем. Вот же чмо! — злобно, отрывисто проговорил боец.
— А подробнее? — потребовал Ефимов.
— Я замерз, у меня руки и ноги заледенели. Попросил по-человечески: давайте остановимся, переодеться надо. А наш этот Иван Григорьевич!.. — Порфирин зыркнул в сторону инструктора второй учебной группы, стоявшего невдалеке, скривил рот и издевательским тоном изрек: — Дескать, не можешь идти, тогда оставайся…
— Так и сказал? — Ефимов глядел на дрожавшего бойца, и его непонимание ситуации только росло.
На середине маршрута, в метель, оставить замерзающего бойца одного и уйти? Как такое вообще возможно?
— Да, так и сказал. Оставайся, крайние подберут…
— Руки совсем плохие? — Мысленно матерясь, старший прапорщик шагнул к дрожащему бойцу. — Давай я тебе пальцы разотру, что ли.
— Да нормально уже, ломить начало. Да вы идите, идите, а я попляшу тут цыганочку. Потом кипяточку хлебну. Уроды, гнуси поганые!.. Командир группы тоже хорош. Ему по барабану. Пошли все они со своими занятиями!.. — Продолжая стучать зубами, Порфирин нагнулся и начал копаться в рюкзаке.
Ефимов повернулся к своему инструктору и спросил:
— Олег Анатольевич, это как? Неужто нормально?
Инструктор замялся, потом ответил без всякого энтузиазма:
— Да, как-то так. Кто идет последним, тот обычно всех собирает.
— Идиотизм! А если тот, кто последний, устанет и не дойдет, или еще что с ним приключится?
— На обратном пути заберут…
— Покойника? Инвалида? А если бы у него дополнительной одежды не было? Нет, Олег Анатольевич, я такого вашего альпинизма не понимаю. У нас так не ходят. Все либо никто. Ладно бы где-то внизу, в тепле, но на полпути в метель замерзающего человека бросать!.. — Сергей снова повернулся к Порфирину и осведомился: — Макс, у тебя точно все в порядке? Не окоченеешь?
— Теперь нет. — В горелке, стоявшей на снегу, полыхало пламя.
Ветер сбивал его в сторону, но погасить не мог и улетал прочь.
— Да вы идите. Я с крайними подойду. К началу возвращения как раз успею.
— Ты руками-то маши! — уходя, напутствовал его Олег Анатольевич.
Учебная группа двинулась вперед. Снег местами стал доходить до коленей и выше.
Пройдя еще с километр, они обнаружили на тропе еще одного бойца из группы Васякина. Им оказался радист Кирилин. Он сидел на рюкзаке, брошенном в снег, рядом валялась оранжевая каска.
— С тобой-то что? Тоже замерз?
— Нет. — Радист стянул перчатку и провел ладонью по раскрасневшемуся лицу. — Жарко. Запыхался я.
— Командир в курсе, что ты отстал?
— Он и сказал, мол, подойдешь с крайними. Сейчас маленько отдохну и двину за вами следом.
— С тропы только не сходи! — предостерег его инструктор.
— А куда здесь идти? — Боец развел руками, показывая, что тут одна тропа, а вокруг — снежная целина.
Других путей нет.
— Что, пошли? — спросил Ефимов инструктора, и тот кивнул в ответ.
Старший прапорщик сделал шаг-другой, обернулся и заявил:
— Давай не засиживайся, тропу-то заносит. — Подогнав таким образом радиста, он зашагал дальше.
Через полчаса пути группа Трясогузкина догнала еще двух отставших бойцов Васякина. Они тоже не выдержали высокого темпа, заданного командиром, приняли самостоятельное решение и остановились отдохнуть. Их никто не хватился. Парни слегка отдышались и поплелись по тропе.
— С ума все посходили, что ли? — Но этот вопрос, заданный Ефимовым самому себе, так и остался без ответа.
Ветер продолжал яриться, но небесные закрома будто опустели. Снежинки падали все реже и реже. Становилось светлее, видимость увеличивалась.
Когда пурга совсем утихла, оказалось, что люди Васякина, столь спешившие отличиться, находятся в какой-то сотне метров впереди. Да и это расстояние быстро истаяло, сошло на нет. Спецназовцы Васякина, уставшие донельзя, отдали сомнительные лавры первопроходцев личному составу второй учебной группы и застыли на месте. Лишь вокруг Ивана Григорьевича кругами носилась пегая собака, помесь крупной дворняги и гончей.
Ефимов обогнал своего инструктора и побрел по целине, раздвигая ногами расползающуюся снежную кашу.
«Сто шагов, затем поменяюсь», — решил он, но преодолел намеченное расстояние и пошел дальше.
— Сергей Михайлович, давайте поменяю, — предложил старшему прапорщику догнавший его Федор.
— Через двадцать метров, — ответил Ефимов, увидел, как ему показалось, не столь сильно занесенную снегом каменную бровку и начал забирать правее.
Увы, это оказались всего лишь верхушки травы, выбивающейся из-под снежного покрова.
— Сергей Михайлович!.. — вновь напомнил о себе Федор.
— Да-да, сейчас. — Старший прапорщик сделал еще десять шагов, отступил в сторону, пропустил мимо себя всю группу и зашагал в замыкании.
Ознакомительная версия.
