– Еще вопросы, дополнения и предложения есть? – поинтересовался Котов. – Нет? Тогда оставляю по два наблюдателя на местах. Всем прочим готовить оружие и снаряжение. Один пикап полностью освободить. Снять с турели пулемет и перенести сюда. Здесь самая удобная позиция для обстрела практически всей территории лагеря.
Наблюдать за лагерем с восточной стороны Белов отправил Володю Лысакова. Кличка Лишай прилипла к этому парню еще в учебном центре, когда он три года назад пришел в спецназ служить по контракту. Созвучие с фамилией и редкие волосы, из-за которых Лысаков предпочитал брить голову, сделали свое дело.
Но парень не обижался. Это прозвище ему даже импонировало, потому что еще в учебке он проявил необычный талант маскировщика. Теперь многие звали его Лишаем уже уважительно. Он умел как лишайник применяться к окружающей среде. При выборе позывного для этого разведчика командир, нисколько не задумываясь, прилепил ему все того же Лишая.
– Смотри! – сказал Лысаков, лежа в двух шагах от своего напарника Макса Ларкина.
– Куда? – не понял тот.
– Слева гляди. Осел!
– Чего? – Ларкин мгновенно выпятил мощную челюсть и шевельнул титаническими мышцами. – Я не понял!
– Ну, ты даешь, Лимон! – тихо проговорил Лысаков и усмехнулся. – Посмотри налево, только аккуратнее крути головой. Видишь, осел пасется?
– Где? – Ларкин продолжал хмуриться, но уже по другой причине.
Он понял, что попал в глупую ситуацию, решив, будто ослом напарник обозвал его самого.
– Точно, осел.
– Я за ним уже час наблюдаю. Одичавший какой-то. У него на шее обрывок веревки висит. Он кустарник уже весь обглодал, а теперь в поисках травы постепенно двигается к забору.
– А там мины, – пробасил Ларкин. – У охраны сегодня на ужин будет мясо. Жалко животину. Ноги ему взрыв оторвет, и будет он мучиться, пока не пристрелят.
– Ахмаду повезло, он сразу помер, – заявил Лысаков. – Его взрывом отбросило на вторую мину. Или две штуки в связке были. Он прямо фейсом на мину и упал. Седой в бинокль глядел, говорит, каша вместо лица, и горло вывалилось. Сразу насмерть.
– Слушай, осел и правда к ограждению топает. Надо командира предупредить, чтобы при взрыве не беспокоился.
Ларкин, старший в паре, вызвал старшего лейтенанта и доложил об осле.
Белов сразу понял ситуацию и оживился. Он велел наблюдателям глаз не отводить от животного и составить схему его движения с азимутами на стационарные ориентиры.
– Сейчас Седой доложит Барсу, – отключившись, сказал своему напарнику Ларкин. – Представляю, что у боевиков начнется. Один взрыв – человек погиб. Второй – теперь уже осел.
– Ты думаешь, в лагере решат, что какая-то разведгруппа прощупывает подходы? Они ясновидящие, что ли? Не бери в голову.
– Не бери? А ты бы на их месте не подумал так?
– Я в разведке, а они на сытных хлебах. Обленились совсем. У них снабжение хорошее на нефтяные деньги. Кто их тут станет тревожить? Не прифронтовая же полоса, а самая настоящая глубинка. Ты видел, как они реагировали на гибель Ахмада? Вот то-то и оно!
– Запомни важную штуку, Лишай! – тоном начальника заметил Ларкин. – Предполагать надо самое худшее в жизни. Когда плохое ожидание не сбывается, ты получаешь необыкновенный кайф.
– Философия пессимиста, – заявил Лысаков и иронически хмыкнул. – Учись вон у ослика. Жизнь прекрасна! Идет на мины, а сам полон оптимизма.
Осел тем временем трусил от одного кустика к другому, который располагался, как думали спецназовцы, уже в пределах минного поля. Парни ждали, что вот-вот раздастся взрыв. Тело несчастного животного отлетит в сторону. Ослик будет лежать, истекать кровью и жалобно кричать. Неприятное зрелище. Он может так мучиться несколько часов, значит, все это время будет выматывать душу своими страданиями.
Но осел спокойно трусил в сторону ограждения из колючей проволоки. Иногда он останавливался, выискивал какие-то участки с хилой травкой, ощипывал редкие кустики. Животное преодолело уже половину расстояния от предполагаемого начала минного поля до забора и все еще было живо.
Спецназовцы не отводили от него глаз. Макс Ларкин старательно рисовал в блокноте ломаную линию маршрута осла, определял расстояние и углы до ориентиров.
– В рубашке родился! – с уважением сказал об ослике Лысаков, когда тот дошел почти до самого ограждения.
Но тут осел зацепился ногой за кусок ржавой проволоки или еще за что-то. Он подпрыгнул, задрал хвост и помчался назад, прочь от забора. Спецназовцы машинально сделали скорбные лица, ожидая, что всякому везению когда-нибудь наступает конец. Вот и этому несчастному… сейчас, вот уже, еще пара метров и рванет!
Нет, не рвануло ни через пару метров, ни через десять. Животное успокоилось, сперва замедлило бег, а потом и вовсе остановилось. Но оно все еще находилось в пределах минного поля.
Спецназовцы переглянулись. Осел снова начал щипать траву, кое-где видневшуюся среди камней. Но теперь он брел уже не поперек, а вдоль минного поля.
При любой схеме укладки мин – в шахматном порядке, со смещением или участками, перекрывающимися по фронту, – он должен был взорваться как минимум дважды. Наблюдателям это было предельно ясно. Но животное, наверное, не знало об этом. Оно спокойно шло туда, куда глядели его глаза, и плевать хотело на теорию вероятности, предписывающую ему мученический конец.
Минут через пятнадцать осла снова потянуло к забору. То ли там камней лежало поменьше, то ли влажность была выше. Поэтому у самой ограды росло чуть побольше травки, чем в других местах. Осел снова стал медленно двигаться под острым углом на сближение с рядами колючей проволоки. Вот он уже стал и совать морду между ними, пытаясь добраться до какого-то кустика, особо приятного на его изысканный вкус.
Тут появился охранник. Мужчина шел быстро и целенаправленно. Видимо, его послали сюда специально. Или же он действовал по собственной инициативе, но на осла начал кричать, еще не доходя метров десять до ограждения. Охранник сперва махал руками, потом снял с плеча автомат и сделал вид, что сейчас застрелит осла.
Животное пренебрежительно трясло ушами и спокойно жевало очередной кустик.
Мужчина нагнулся, поднял с земли камень и с размаху запустил в осла. Сей метательный снаряд пролетел мимо и запрыгал по земле уже за пределами лагеря. Второй камень ударился в столб совсем близко от осла. Тот наконец-то бросился удирать. Еще один камень, пущенный из-за ограждения, угодил-таки животному в круп. Ослик мчался как угорелый, раздраженно ревел и вскоре скрылся где-то за камнями.
Спецназовцы смотрели друг на друга и согласно кивали.
Потом Ларкин постучал по микрофону коммуникатора и произнес:
– Седой, я Лимон! У нас важная информация.
– Слушаю. Что у вас?
– Седой, с нашей стороны минного поля нет.
– Что? Почему вы так решили? Там ослик прошел?
– Осел не просто прошел, а трижды пересек минное поле под различными углами. Общая протяженность его маршрута составляет около ста метров. Кстати, животину камнями прогнал какой-то охранник. Этот мужчина был очень недоволен.
– Ладно, – медленно проговорил Белов. – Спасибо за внимательность, разведчики. Продолжайте наблюдать.
Когда заместитель доложил ему о результатах разведки, произведенной ослом, Котов некоторое время молча смотрел на старшего лейтенанта, потом покачал головой и сказал:
– Я бы попросил тебя, Сашка, самому сползать к парням и убедиться на месте в том, что они не ошиблись. Тонкие копыта и все такое. Сам понимаешь. Осел мог не зацепить ни единой мины.
– Но сто метров по минному полю! – напомнил Белов.
– Да, это аргумент, – согласился Котов. – Все же посмотри сам на местности. Потом решим, атаковать там или нет. Это ведь шанс, Сашка! Твои парни могут с восточной стороны за минуту добежать до проволоки. Еще несколько секунд уйдет на то, чтобы взорвать ограждение, а там…
Время, необходимое для того, чтобы грузовик доехал до города и боевики залили горючее во все бочки, стоявшие в кузове, по мнению Котова, истекло. По крайней мере, именно такой срок он отвел себе на ожидание. Теперь пришла пора действовать.
Капитан посадил Зимина в кабину рядом с Борей Крякиным, который вел машину, а сам остался в кузове вместе с Савичевым и Алейниковым. Они в три бинокля непрерывно осматривали все стороны горизонта. Посторонних машин видно не было. Но не появлялись и грузовики, прибытия которых ожидали спецназовцы.
«Это хорошо, что их пока нет, – подумал капитан. – Успеем как следует подготовить засаду».
Свой пикап они поставили капотом на север так, чтобы он основательно мешал проезду по дороге. Пусть водители грузовиков не смогут проскочить тут, не сбавляя скорости, если уж решат не останавливаться.
С собой возле машины Котов оставил Зимина и Савичева. Автоматы они положили в кузов, прикрыли куском брезента и своими куртками. Жилеты-разгрузки сняли, выпустили футболки поверх брюк, чтобы скрыть пистолеты, заткнутые за ремни, и ножи в чехлах.
