Василий понимал, что ему нужно было много что еще успеть. И самое главное – сходить домой за инструментами и фонариком. И как только археологи, которые ведут раскопки, окончат работу, спуститься в подземелье, раздолбить стену и добраться-таки до сокровищ вещего Олега. Василию почему-то казалось, что их, этих сокровищ, будет много, что он выберет самое ценное, а потом, запечатав карту в конверт, передаст ее тем, кто похитил его мать и брата. Пусть идут по его следам. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы. Василий понимал, что времени у него не так и много и отдохнуть не мешало бы, но, сам не зная почему, пошел с Ликой.
Лика остановилась у одного из домов на самой окраине Старой Ладоги. Подойдя к довольно высокому забору, за которым заливалась лаем собака, Лика, став вдруг сосредоточенной и серьезной, позвонила кому-то по мобильному.
– Мы уже пришли, открывайте, – сказала она так, будто отчиталась за выполненное задание.
Василий напрягся. Он сам не мог объяснить почему, но ему это явно не понравилось.
Правда, отступать было уже поздно. Калитку им открыл высокий бородатый мужчина в ярко-синей майке и потертых джинсах. Он окинул Василия неприятным скользким взглядом и, ухмыльнувшись, сказал:
– Проходите.
И тут Василия будто перемкнуло. Он узнал и этот хрипловатый надтреснутый голос, и противную картавинку и, резко рванув в сторону, особо не задумываясь, бросился наутек.
– Рэкс, фас, взять его, взять! – раздалось сзади. Но Василий уже свернул на соседнюю улицу и сам не заметил, как добежал до калитки, из которой они несколько минут назад вышли с Ликой. Михаил, который все еще сидел на улице с коляской, заметил его, отпер калитку и впустил во двор.
Лохматая овчарка бросилась на захлопнувшуюся прямо у ее носа калитку и зарычала от бессилия.
– Михаил, прости, но без тебя мне теперь не выкрутиться, – чуть отдышавшись, покачал головой Василий. – Я, кажется, знаю, где они держат мою мать и брата…
– Кто там?! – прокричала из окна жена Михаила.
– Это по работе! – неожиданно решительно крикнул Михаил и тут же набрал чей-то номер на своем мобильном.
– Ребята, давайте, кто там есть, на вызов! – сказал он и, повернувшись к Василию, крикнул: – Адрес, адрес давай!
Василий на мгновение растерялся, а потом пожал плечами:
– Я показать могу.
– Давайте ко мне, мы покажем! – решительно сказал Михаил и, сдернув с веревки свой китель, покатил коляску к входу.
Он заскочил в дом и через минуту выскочил, на ходу проверяя пистолет. За ним, вытирая руки о фартук, вышла его жена. Она явно была недовольна, но ничего не сказала, а только взялась переносить детей в дом.
А когда Василий хотел ей помочь, покачала головой:
– Я сама.
Полицейский «уазик» подъехал, как только Василий и Михаил захлопнули калитку. На улице только начинало вечереть, но водитель уже включил фары. В машине, кроме водителя, сидели еще двое полицейских.
Михаил пристроился сзади, Василий сел рядом с водителем, и они короткой дорогой домчали до дома, к которому привела Василия Лика.
Из-за забора тут же отозвалась собака.
Михаил постучал в калитку и крикнул:
– Открывайте! Полиция!
– Кака еще полиция? – раздался из-за забора надтреснутый старческий голос.
– Сейчас узнаешь, кака! – выкрикнул Михаил.
Калитка приоткрылась, и из-за нее высунулась замотанная в платок голова. Старушка окинула всех испуганным взглядом слезящихся прозрачных серых глазок и повторила:
– Кака еще полиция?! Война кончилась. Красный петух черного победил! Сталин победил, слышали? Сталин! И нет теперь никакой полиции.
Но Михаил не стал слушать весь этот бред, а, пинком распахнув калитку, зашел во двор. Собака, та самая овчарка, что преследовала Василия, теперь, посаженная на цепь, заливаясь лаем, бегала у будки.
– Где все? – спросил Михаил.
– Я одна здесь проживающая… я одна здесь проживающая… – прошамкала старушка.
Но Михаил, а за ним Василий и все остальные решительно направились к дому. Распахнутая настежь дверь и разбросанные вещи свидетельствовали о том, что здесь еще недавно были люди. В стоящей на столе пепельнице было полно окурков, и один все еще дымился.
– Где они?! – крикнул старушке Михаил. Но та, насупившись, лишь повторила:
– Я одна здесь проживающая… я одна здесь проживающая…
Василий заметил упавший на пол ярко-синий шелковый платок, который он недавно привез матери в подарок. Василий поднял его и, повернувшись к старушке, спросил:
– А это чей платок?!
– Мой, – кивнула старушка и опять повторила: – Я одна здесь проживающая… я одна здесь проживающая…
– Это платок моей матери! – уверенно сказал Василий. – Я ей его привез!
– Не дури, Митрофановна! – включился в разговор Михаил. – Все знают, что у тебя постояльцы были! Где они?
– Я одна здесь проживающая… Я одна здесь проживающая… – как заведенная повторила Митрофановна.
И тут Михаил глянул на пол и будто что-то вспомнил:
– Вот черт! – дернул он головой. – И как я мог забыть! Погреб!
Он резко дернул лежащий у стола половик, и все действительно увидели дверцу погреба.
– И как я сразу не сообразил! – пытаясь приподнять крышку, продолжал Михаил. – Она же там самогон прятала!
Но как они ни дергали, погреб не открывался.
– Наверное, изнутри закрылись, – сообразил кто-то из полицейских.
В сарае нашелся лом, и в конце концов лаз в погреб открыли.
Михаил первым, а за ним Василий спрыгнули вниз. Остальные остались наверху. Из довольно просторного погреба вел куда-то подземный ход. Ход был совсем узким. По нему можно было перемещаться лишь ползком. Но метров через сто пятьдесят Михаил, а за ним Василий выползли наверх. Там уже стоял на лесном пригорке и осматривался по сторонам полицейский сержант.
– Слышь, сержант, что за дела! – возмутился Михаил. – Почему не доложил, что здесь есть ход!
– Они на машине уехали, – сказал сержант, – здесь следы от шин.
– Ну вот! Упустили! – разозлился Михаил и, повернувшись к Василию, проговорил: – И что теперь делать?
– Ничего, – вздохнул Василий. – Думаю, они обозначатся. И я знаю, что им предложить.
– Только вот давай без самодеятельности! – не скрывая раздражения, предупредил Михаил.
– Давай сейчас по домам. А завтра я все тебе расскажу! – пообещал Василий.
– Ладно… – нехотя согласился Михаил. – Я двоих своих орлов в доме у Митрофановны на всякий случай оставлю.
– Это можно, – кивнул Василий.
Начинало смеркаться, и он хотел поскорее взять инструменты и отправиться на поиски клада. Теперь это была единственная возможность заинтересовать, а значит, заманить тех, кто похитил мать и брата.
Надо понимать, что Лика не случайно появилась возле его дома. И скорее всего была даже в сговоре с бандитами, но теперь это уже было неважно.
Дома Василий взял молоток, долото, еще несколько инструментов, лопату и фонарик и уже собирался выходить, как зазвонил его мобильный. Номер был незнакомый, но Василий догадывался, кто и зачем ему звонит.
– Ну что, Вася, облажался ты?! – раздался знакомый надтреснутый голос. – Хотел умнее всех быть…
– Что с матерью и братом?! – спросил Василий, не скрывая волнения.
– Сейчас ничего. А завтра видно будет.
– Что значит «видно будет»?! – попытался возмутиться Василий.
– Все теперь от тебя, пацан, зависит. Отдашь то, что тебе передали для сам знаешь кого, – отпустим твою мамашу; нам она уже тут осточертела: чуть что – в обморок падает. А не отдашь – ни ее, ни братца не увидишь!
– Где и когда мы встретимся? – спросил Василий.
– Вот так бы и давно! – проговорил звонивший и откашлялся. – Значит, так, слушай сюда! Положишь то, что тебе передали, в пакет и завтра в десять утра привезешь на автовокзал и бросишь в мусорку у входа.
– А что, там всего одна мусорка? – спросил Василий.
– Одна, одна… – заверил его звонивший и добавил: – Не вздумай никому княвать. Особенно своим друзьям-полицейским. Если хоть один там нарисуется, твоим мамаше и братцу не жить.
– А какие у меня гарантии, что вы их отпустите? – спросил Василий.
– Никаких! – хохотнул звонивший.
– Не понял! – с тревогой выкрикнул Василий.
– Да не парься ты! На фиг нам мокруху на себя вешать. Как только пакет будет у нас, мамаша твоя с братом нарисуются. Не боись. И не вздумай потом искать нас. То, что сейчас у тебя, все равно тебе не принадлежит.
– Ладно, я согласен, – сказал Василий, понимая, что другого выхода у него просто нет.
Но Василий твердо решил, что сначала он сам обследует обозначенную на карте могилу вещего Олега, заберет часть сокровищ, а потом уже передаст карту шантажировавшим его искателям кладов.
Как только дома кончились, кончились и фонари. То есть фонарные столбы кое-где стояли и на них даже висели фонари, но летом их никто не собирался включать. Небо к ночи опять затянуло тучами, и Василию приходилось идти практически вслепую, но фонарик, чтобы не привлекать лишнего внимания, он решил не включать.
