В сегодняшнем плане Аспену не нравилось многое. Военная его часть вроде была понятна. Нужно уничтожать террористов, занимавших безымянную базу в районе с труднопроизносимым местным названием, и разрабатывающих там опасное биологическое оружие. По прибытии на место Апачи с воздуха подавят основные очаги сопротивления и огневые точки на земле, десант высадится, а Блек-Хоки со своими пулеметами обеспечат наблюдение за периметром, на случай, если кто-то из террористов попробует убежать. — Приказ уничтожить всех, не дать уйти ни одному человеку. Поскольку расстояние до базы превышало точку возврата вертолетов, они должны после уничтожения террористов на поверхности, захватить плацдарм и обеспечить безопасность взлетной полосы, на которую позже прибудут самолеты подкрепления и заправщики.
По данным разведки враг не имел средств ADA, не считая нескольких крупнокалиберных пулеметов. Конечно очередь из старого ДШК могла приземлить небронированный транспортный вертолет не хуже иной ракеты земля-воздух, — это Аспен помнил еще по Ираку, — но для начала в этот вертолет еще нужно попасть, что не так уж и легко, до тех пор пока он не зависнет. Так что, отсутствие у врага Стингеров, или их аналогов сильно облегчало задачу. При такой непосредственной авиационной поддержке, операция должна была закончиться очень быстро и с минимальными потерями. По крайней мере, до тех пор, пока не продеться лезть в подземную часть базы… Там вертолеты никак не помогут. Аспен был из потомственной военной семьи, и его отец прихвативший войну во Вьетнаме, и повидавший земляные ходы партизан, успел рассказать ему много интересного про подземную войну. Впрочем, выкуривать террористов, которые успеют укрыться под землей, предстояло тем, кто прибудет позже на транспортных самолетах. У них должны были быть специальные средства, и Аспен надеялся, что его людей это дело вообще не коснется.
Да, военная часть операции вроде была понятна. Но многое Аспену не нравилось. Ему не нравился инструктаж — данный на случай, «если произойдет изменение ситуации, о чем вам сообщат» — в котором фигурировал чемодан, который нужно было найти обязательно, и люди, в которых не нужно было стрелять, по возможности. Ему не нравилось, то что в одном из вертолетов летела отдельная команда со специальным заданием, для которых, как он подозревал, и он сам и его солдаты служили одновременно и тараном и щитом. И в силу вышеперечисленного больше всего ему не нравился его командир на время этой операции — лютенэнт кенел Роджер Линго, который сейчас сидел рядом с ним. Он не был уверен, что этот офицер, не имевший на форме никаких наград и знаков, кроме «боевого пехотинца», действительно имеет звание означенное на его нашивках, хотя бы и временное. Он даже не был уверен, что того действительно зовут Линго, и перед погрузкой в вертолеты, когда они остались наедине, в лоб спросил об этом. Тот нимало не смутился, вскинул глаза, и чрезвычайно серьезно ответил, что имя конечно же настоящее, иначе, на нашивке как и положено в таких случаях, значилось бы Джон Доу. После этого любезный лютенэнт кенел посмотрел на часы, увидел что перед погрузкой еще есть время, и с тем же серьезным выражением лица прочел Аспену маленькую речь. — Вижу что не нравлюсь вам, кэптэн… В силу секретности… Вы сами догадываетесь, как умный человек… Мы оба знаем, что такое приказ… Интересы национальной безопасности заставляют… Поверьте, хоть я и не могу сказать… Ваши заслуги не останутся незамеченными командованием…
Все сказанное не могло быть оспорено. Но несмотря на то что лютенэнт кенел не позволил себе ни тени улыбки, и ни отзвука фальши, Аспен почувствовал, что над ним… нет, не издеваются, но очень вежливо показывают, — где его место. И главное, — это тоже не могло быть оспорено. Он был винтом в армейской машине, задача которого была в четком и грамотном выполнении данных ему вышестоящим начальством приказов. В этом суть любой армии. Дисциплина в том и состоит, что приказ выполняется вне категорий, — нравится, не нравится. Аспен это вбил в себя уже очень давно. И он в любом случае исполнит приказ безукоризненно, вне его личного отношения. А вопрос лютенэнт кенелу насчет фамилии, был конечно мальчишеством, но — позволительным и не выходящим за рамки ограничений наложенных уставом. И задан был по всей форме. — Разрешите вопрос, сер?.. Спасибо, сер…
Кстати подробный и достаточно вежливый ответ еще раз утвердил его во мнении, что перед ним не обычный офицер. Уж тот бы после такого вопроса постарался вставить ему в нужно место огромный словесный дрын, чтобы не задавал ненужных вопросов. Скорее всего пообещал бы, в случае чего отправить на Аляску, сторожить радары от посягательств любопытных медведей. А тут, — ваши заслуги не останутся незамеченными командованием…
Суммируя, — Из соображений секретности он и его люди не имеют полной информации о проводимой операции. Хотелось верить, что сокрытое от него не касается напрямую боевой задачи. Иначе, может случиться, что информационные пробелы, сыграют с его людьми плохую шутку во время боя. А шутки на поле боя, известно как заканчиваются… Но все же, приказ должен быть выполнен…
Мысли Аспена пошли по второму кругу.
Солдаты в кабине молча, поглядывали на задумавшегося командира, и свалившееся им на голову дополнительное начальство. За местами пилотов, корпорал, разминая руки водил укрепленным перед ним на турели пулеметом М-240би, выцеливая в проносящейся внизу степи, пока что воображаемых врагов.
Рассвет вертолетам обогнать не удавалось.
* * *
Стрельба доносившаяся до него резко утихла. Еще несколько минут назад из коридора неслись дробные звуки очередей и частый треск одиночных выстрелов, — и вдруг все кончилось. Артем осторожно подошел к месту, где коридор делал поворот, и выглянул за угол. Там, метрах в двадцати от него, скрючившись и подогнув под себя ноги лежал человек. «Без сознания, или мертв, — подумал Артем. — Человек в нормальном состоянии такую позу не примет».
Он осторожно выбрался из-за угла, и подобрался к лежащему человеку. Тот был в старомодном пальто, и все оно было в крови. На пол из-под него натекла порядочная лужа. Вокруг валялась россыпь гильз. Артем уже не сомневался, что перед ним труп, но на всякий случай все же прощупал пульс на шее. — Пульса не было. Рядом с человеком валялся плоский пистолетик «ПСМ», в раннем варианте исполнения — еще с металлическими щечками. Затвор был в крайнем заднем положении, на останове, — человек успел расстрелять все патроны прежде чем умер. Здесь же лежал пустой магазин, но явно от чего-то более крупного.
Артем перевернул тело, которое лежало навалившись на свои руки, и приготовился отскочить, на случай если кто-то оставил после себя сюрприз, например в виде гранаты с выдернутым кольцом. Но никаких сюрпризов не было. Труп перевернулся, открыв обозрению одутловатое лицо. В его правой руке был зажат еще один пистолет. Артем разжал цепкую руку покойника, извлек пистолет, сильно напоминавший Кольт, только без автоматического предохранителя в задней части рукояти. Мельком глянул на затвор, который с левого бока украшала надпись «Automatic Pistol Trade Mark Cal. 7,63». Между словами «Trade» и «Mark». там же был оттиск шестиконечной звезды, от которой во все стороны тонкими лучиками разбегалось свечение… Что это за фирма Артем не знал, но управляться с пистолетом это ему ничуть не мешало. Он чуть сдвинул затвор назад, убедился, что в патроннике есть патрон, проверил магазин, и сразу почувствовал себя спокойнее. Быстро обшарил тело, и в подсумках плечевой кобуры нашел еще четыре магазина, три из которых были снаряжены.
«Пять подсумков. — подумал Артем, распихивая снаряженные магазины по карманам — Запасливый был покойничек…».
Покончив с вынужденным мародерством, он двинулся дальше. Заглянул за очередной поворот — там лежало еще одно тело. «Даешь по трупу на каждый поворот. Сеем квадратно-гнездовым…». Он двинулся вперед, держа коридор на прицеле. Это тело тоже было в гражданской одежде, лежало лицом вверх. Благообразный мужик с суровыми чертами лица и аккуратной прической. Артем отодвинул ногой лежавший рядом с телом пистолетик, на всякий случай, уместил свой пистолет к голове лежащего, и приложил свои пальцы ему на шею в район артерии. Пальцы почувствовали слабые толчки, а человек открыл глаза.
— Я ошибся, — сказал человек, неожиданно отчетливо, несмотря на сипение и кровавые пузыри во рту. Похоже, у него были задеты легкие.
— Да уж, вижу… — пробормотал Артем.
* * *
Чеслав посмотрел вверх, на уходящий колодец со скобами образующими лестницу, и отрицательно покачал головой.
— Якуб, я не смогу. — Он закашлял, и продолжил лишь через некоторое время — Такой подъем мне сейчас не осилить…
Выглядел Чеслав ужасно. Якуб, который знал русский в совершенстве, вспомнил подходящее выражение — краше в гроб кладут. Он поудобнее перехватил чемодан, и посмотрел назад. — Отступая, они оставили за спиной, по крайней мере, одного противника. Но пока в коридоре было пусто.
