I'm a sailor-peg… And i lost my leg!.. Бормотал он про себя перехватывая руками скобы, и переставляя по ним ноги. Песня про удалого моряка-инвалида в его исполнении к концу подъема звучала не так лихо, как хотелось бы. Но она помогала двигаться вверх. Ему пришлось три раза останавливаться на площадках для отдыха. Сейчас, почти одолев четвертый отрезок пути, Якуб подбирался к верхушке шахты. I clamber at the top sails… I lost my leg…
Наконец скобы закончились, и он выбрался на маленькую площадку перед дверью с круглым запирающим колесом. Он уперся в нее лбом, и подождал пока хоть как-то выровняется дыхание, и чуть утихнет дрожь в усталых руках и ногах. Этот чемодан чуть не доконал его на подъеме. Тяжелый и громоздкий, он камнем висел за спиной, тянул вниз, сковывал движения… Он взялся за колесо, и до упора провернул его против часовой. Хорошо смазанный механизм работал без скрипа, и не требовал больших усилий. Якуб толкнул дверь, и тяжелая металлическая плита медленно поддалась вперед.
Он выбрался за плиту, и огляделся. Узнал помещение — старая неиспользуемая генераторная для снабжения верхней части базы, которая находилась в небольшой постройке рядом с жилыми домами. Оказывается, в нее же вел запасной выход. На положение резервной генераторную перевели потому, что в одном из неиспользуемых ангаров разместили гораздо более современный вариант… Здесь, наверху уже начинало светать. Сквозь маленькие окошки под потолком, забранные толстым зеленоватым стеклом, пробивался солнечный свет. Он пока еще не мог разогнать темноту между машинами, и только отбрасывал от них причудливые тени. Два огромных генератора с инерционными маховиками напоминали в полутьме какие-то фантасмагорические двухколесные арбы…
Он снял чемодан с плеч, размял их круговыми движениями, и оглянулся на дверь в которую пришел. С этой стороны она, как и вся остальная стена была облицована желтой кафельной плиткой. Немудрено что когда она закрыта, увидеть ее практически невозможно. Скорее всего, это сделали уже когда база попала в частные руки. Прежним, хозяевам скрывать запасной выход никакого смысла не было. А вот генераторы явно поставили еще при них. Странное сочетание с запасным выходом. Разумнее было разместить их в разных постройках, но видимо просто решили сэкономить на одном строении. Это русские рационализаторы всегда любили. Гибрид отбойного молотка и микрокалькулятора в одном флаконе…
Его отход прикрывал оставшийся внизу Чеслав, и все же… Следовало подстраховаться. Он внимательно осмотрел дверь. Рядом с ней, у потолка проходило две трубы. Он залез в гранатный подсумок, и достал оттуда гранату. Из другого кармана извлек маленький моток изоленты и кусок толстой лесы. — Незаменимые вещи в хозяйстве. С помощью изоленты примотал гранату к одной трубе. Потом, завязав узел на одном конце лесы, плотно вогнал ее в щель между дверью, и одной из закрепленных на ней кафельных плиток, а другой ее конец лесы перекинул через вторую трубу, подвел к гранате и завязал на кольце предохранительной чеки. Оставалось только сжать усики чеки, чтобы она легче могла выскользнуть из гнезда… Вот так… Готово. Теперь любой кто попробует открыть дверь с той стороны, получит неприятный сюрприз. Оставшемуся внизу Чеславу подъем сюда не по силам, — значит, любой кто придет с той стороны будет враг. А с этой стороны граната слишком на виду, что бы причинить вред нашим парням, когда они доберутся сюда…
Якуб подхватил чемодан и пошел к выходу. В лицо ударило восходящее солнце. Он посмотрел, на взлетное поле, где застыли самолеты Абдульхафиза и Пшимановского. Когда араб спустился вниз, в его машине оставался еще пилот. Он тоже работал на службу. Скорее всего, его подчистили доверенные люди Вацлава, когда наемники начали свою игру, но стоило узнать точно. «Фалькон 2000» принадлежащий арабу стоял раскинув короткие белоснежные крылья, метрах в трехстах, рядом с ангарами. Якуб направился к нему. Он успел пробежать по полю легкой трусцой метров шестьдесят, когда из здания генераторной оставленного за спиной донесся сухой и короткий хлопок взрыва.
Якуб резко развернулся, и вытащил из кобуры пистолет. Мысли в голове прилыгали сумасшедшим хороводом. Растяжку на двери он поставил чисто для перестраховки. Просто потому, что свою работу всегда нужно делать добросовестно, без послаблений, с двухсот процентным запасом надежности. И вот она сработала… Отступая внизу, они с Чеславом оставили за спиной одного противника, правда Якуб мог поклясться что тот был серьезно ранен. Это он? Еще кто-то?
Даже если допустить, что там были еще люди, и что они прошли оставшегося прикрыть Чеслава, — как они смогли так быстро подняться наверх? Даже если они были налегке, — в отличие от него с этим проклятым чемоданом, — все равно — слишком быстро. Он оглядел поле. Хорошо если граната покончила с преследователями. А если нет? Если они уже выбираются на поверхность? На этом ровном поле он был идеальной мишенью. До самолетов и жилых зданий было слишком далеко. Любой более-менее подготовленный стрелок с винтовкой или автоматом, снимет его здесь как в тире. И никаких укрытий. Не за чемоданом же прятаться… Якуб остро пожалел, что пред подъемом пришлось оставить свой автомат внизу. — Ладно. — Он посмотрел на зажатый в руке пистолет. Придется обходиться тем что есть. Нужно вернуться и встретить того кто лезет снизу. Так у него будет больше шансов. Если взрыв скинул тех, кто шел впереди, или хотя бы заставил их задержаться, он еще сможет застать их не выбравшимися из колодца. И тогда, даже имея только пистолет он не поставит на них и цента.
Все это он обдумывал, уже бросив чемодан и со спринтерской скоростью несясь обратно к генераторной. Подбегая ко входу он снизил скорость, и стараясь ступать бесшумно зацелил дверь. И все равно, человек появившейся в дверном проеме стал неожиданностью. Слишком темно было в темном здании, по сравнению с полем уже освещенным утренним солнцем. Они столкнулись буквально в упор. Якуб увидел направленный ему в живот пистолет, изогнулся, перехватил запястье руки противника своей левой, и на излом впечатал ее в косяк — пистолет вылетел и забренчал по бетону, — а с правой, выстрелил в упор, из своего ЧеЗет-75. И понял что тоже промахнулся, — за момент до выстрела по руке как будто протянули обухом — пуля ушла в сторону, а пистолет отсветив матовым покрытием, вырвался и улетел в темноту. Он не теряя темпа резко схватил скрытого тенью противника за грудки, рванулся вперед, впечатал тому лбом в переносицу, а затем, вложив всю массу, что есть сил зарядил открытыми ладонями в грудь. Враг пролетел по воздуху назад около метра, и звучно хлопнулся на землю. Якуб рванулся за ним в здание, одновременно выхватывая с пояса нож, — закончить пока тот не пришел в себя, и… понял что проиграл. Судя по тому, как лежавший держал автомат, — левой рукой сверху за цевье — до их встречи тот висел у него за спиной. Но теперь его ствол был направлен прямо в Якуба.
— Брось, — сказал лежавший и перехватил автомат за цевье снизу.
Якуб почувствовал, что у него непроизвольно дергается уголок рта. Он разжал пальцы. Лезвие глухо звякнуло об пол.
* * *
Нос и копчик отчаянно зудели. Если бы он не был в Слове, наверно это было бы очень больно. Артем шмыгнул носом, — броня крепка! — нос пыхал теплом, и распухал стремительно, но главное хрящ был цел.
Он поднялся на ноги, не отводя прицел с человека в форме наемника, и каждую секунду сохраняя готовность нашпиговать его свинцом. Подниматься, не отводя от цели ствол автомата, не самое удобное дело. А человек стоял напряженно всматриваясь в него, ожидая малейшей ошибки. — Зверюга…
— Ты тот, из камеры… — глухо сказал человек. — Живучий… Кто ты?
«Нет, — подумал Артем. — Правильная форма вопроса в данной ситуации: „Чьих будешь?“ Но ее сейчас даже не всякий русский помнит…».
— Где чемодан? — спросил Артем.
Человек покачал головой.
— Я не могу его тебе отдать. У меня приказ.
— У тебя приказ, — у меня автомат. — Артем пошевелил стволом.
— Это уже ничего не решает. — Человек вкладывал в свои слова максимум убедительности. — Тебе все равно не скрыться. Скоро здесь будет американская армия. Даже если ты возьмешь чемодан, район уже под спутниковым наблюдением. Ты никуда не уйдешь от вертолетов. Опусти автомат, — и мы договоримся.
— Приму к сведенью, — пообещал Артем. — Так где чемодан?
— Этот чемодан не должен попасть не в те руки. На кого ты работаешь? Хочешь продать его? Мы дадим больше…
«Ну конечно, а ручонки твоего правительства — самые те. Кому еще рулить эпидемиями в мировом масштабе», — Артем чуть не сказал это вслух, но вовремя прикусил язык. Было ясно, противник к сотрудничеству не склонен. Он будет торговаться, пытаться втянуть в рассуждения, предлагать, убежать, вытягивать из ответов крохи информации — и, высматривать момент, что бы кинуться. А попутно тянуть время, — потому что время работает на него, и против Артема. Коллеги противника возможно уносят чемодан все дальше. А армейские вертолеты — все ближе.
