Противник, стоявший перед ним, делал свою работу добросовестно и до конца. Даже оказавшись в самых невыгодных условиях, он оказывал максимально возможное противодействие. Это вызывало уважение. Но Артему тоже нужно было делать свою работу, — добросовестно и до конца. И сейчас эта работа состояла всего лишь в том, чтобы нажать на спусковой крючок автомата.
Так просто. Если не считать, что напротив глаза живого человека. Артему уже приходилось стрелять в людей в двух командировках. Но там это было на расстоянии. Там намного легче было называть стрельбу в далекие силуэтики, не убийством, а «уничтожением живой силы противника». Любимая формулировка военных во всем мире… Да, он помнил эту стрельбу. Определил расстояние, выставил планку, нажал на спуск, — упала фигурка. Может ты попал, а может, тот сам упал, зацепившись ногой за завалы мусора и арматуры на улицах разрушенного города…
Здесь все иначе. Не нужно было начинать разговора. Нужно было стрелять, как только выхватил автомат. У того в руках был нож, и совесть была бы спокойна. Он сам все усложнил. Правы были инструкторы, когда призывали без крайней необходимости не вступать в общение с врагом. «Лучший контакт, в который ты можешь вступить с противником — огневой»… Говорят, после первого раза будет легче. Да, говорят, после первого — будет легче.
Артем сделал глубокий вдох, собрался. Жизнь — череда открытий о самом себе. Далеко не всегда — приятных.
* * *
Якуб не мог сказать, чего в нем сейчас было больше, — отчаянья или злости. Наверно все-таки злость вела в счете. Он положил всех своих людей, в каменной норе. И ради чего? — Что бы этот непонятно откуда взявшийся молокосос забрал вирус, на который было столько затрачено, и который теперь уйдет неизвестно к кому и неизвестно куда.
В разговор враг не ввязался. Сначала попробовал гнуть про чемодан, но потом замолчал, и в эту короткую паузу Якуб понял к чему все идет.
Нет. Этого не будет. У него еще есть козырь в рукаве. Последний и окончательный. — Яйцеголовые называли его Берсерк. Это закладывалось в голову агентам. Кодирующая фраза — и человек превращался в боевой механизм гнущий железо и в куски рвущий людей. С мгновенной реакцией и не чувствующий боли. Он видел записи… Проблема в том, что этот замечательный боевой механизм был не слишком адекватным. Агент входил в особое гипнотическое состояние, и видел перед собой некий мир абстрактных символов. И главное, требовалась посторонняя помощь, что бы из этого состояния выйти. Поэтому такой метод всегда использовали в группах. Использовали крайне редко — надобность в убийцах бывала часто, но надобность в убийце без мозгов — почти никогда. Одного из агентов могли «активировать» в чрезвычайной ситуации, для краткосрочных задач, — проложить путь, или задержать врага. На каждого из членов группы имелась индивидуальная кодировка, их единственных активированный агент воспринимал как своих. Все остальные для него были врагами. Не зря программа называлась «берсерк»… Если после выполнения задачи агент оставался жив, коллеги выводили его из транса. Но Якуб остался один… Возможно, после того как он расправится с этим врагом, он так и будет кружить в трансе. Когда прибудут свои, дай Бог, что бы с ними был кто-то посвященный, знающий код, который в каждой группе был строго индивидуальным. Маловероятно, что так будет. Но хотелось в это верить. Иначе, его пристрелят свои. Жалко, что яйцеголовые так и не смогли научиться давать такие возможности и оставаться в сознании… Впрочем, — других шансов у него все равно уже не осталось. Свой долг он выполнит до конца. Он начал прогонять про себя код: «Хатор-Лямбда-Оди-Эйт-Эос-Плас-Синистер…»
Он уснул. И в его сне мир был текучей абстракцией, с малым количеством цветов, и хрупкими стенами. Один враг стоял перед ним. Он был тоже хрупкий, — мягкий, соломенный человечек.
* * *
Он слишком долго колебался. Это оказалось большой ошибкой. Глаза Артема привыкшие к полутьме успели различить, как лицо стоящего перед ним человека вдруг оплыло, и превратилось в маску Будды, лишенную всяких эмоций. Вслед за этим человек превратился в размазанную тень, которая рывком сожрала разделявшее их расстояние. Артем не успел ни испугаться, ни удивиться, а просто рефлекторно вдавил спусковой крючок. Автомат загрохотал. Первые пули очереди вошли в тень, а оставшиеся уже легли в сторону, — человек с лицом Будды рванул ствол автомата в сторону а второй рукой вломил Артему в лицо. Это было слишком быстро, даже для Артема, даже в Слове. Единственное, что он успел, склонить голову и принять удар не в лицо, а на лоб. Ощущение было, будто он попал под средневековый таран, предназначенный для взлома ворот. Его швырнуло назад, и наверно он долго вспахивал бы пол, если бы его не удержал ремень автомата перекинутый через плечо и шею, потому что ствол был по-прежнему намертво зажат в левой руке человека с лицом Будды. Ремень впился в спину, — это было не менее больно чем сам удар — и Артем повис в нем, как в петле. Рефлекторно рука его сжалась, и автомат снова загрохотал разбрасывая бесполезные пули по помещению. Визгливо зазвенел рикошет. Человек с лицом Будды поднял правую руку, и опустил ее на Артема. — Это был копр, которым забивают на стройке бетонные сваи. Артем успел поднять руки для защиты, но их снесло, так же как сель сносит хрупкую плотину. Все же он чуть отвел удар в сторону, — «копр» лишь скользнул по голове и опустился на левое плечо. Ощущение, будто левую руку отрубили. От удара он свалился на одно колено.
«Убьет меня, — подумал Артем. — Он в полном трансе, потому сильнее и быстрее. Его не сковывает реальность. Оказывается, они тоже это умеют, хоть и на таком уровне…».
Человек с пустыми глазами снова поднял правую руку. Артем, изогнулся, и ему удалось выскочить из ремня. Но от удара он уйти не успел. Кузнечный молот оходил его по боку, в районе почек. Он сдавленно охнул, и упал на пол, но все-таки собрался и оттуда изо всех сил засадил правой ногой подсечку. Ощущение будто попал не по ноге а по стволу дерева. Человек с пустыми глазами, лишь слегка пошатнулся. А по другому? — Артем сделал «ножницы» — встречным движением своих ног, зажал ногу человека между своими, и резко повернулся. Это получилось, — зажатая нога человека с пустыми глазами, исправно сработала как рычаг, и тот шумно убрался вниз, загремев зажатым в руке автоматом. Теперь, пока тот не поднялся нужно было убираться. Победить этого истукана в рукопашной нереально. Артем перевернулся, и хрипя от боли в плече и отбитом боку, откатился в сторону. Секунду спустя на место где он только что лежал, обрушился приклад автомата, ствол которого человек с пустыми глазами так и не выпустил из рук. Сталь тяжело влепилась в бетон, звякнули отлетевшая крышка ствольной коробки и вывалившийся затвор.
Артем пошатываясь поднялся на ноги. Пустой человек тоже встал.
«Я ему две пули успел засадить. — Подумал Артем, увидев два пятна расплывающихся на груди человека. — В легкие и в область сердца. Должно же это когда-то подействовать? У всего же есть предел…».
Человек шагнул к нему.
«Неудачно откатился, — Артем лихорадочно осматривался — Теперь он зажал меня в углу…».
Человек снова метнулся вперед. Артем выдал встречный справа. Он хотел двойку, но левая рука после того удара по плечу не давала ни чистого движения, ни силы, и даже согнуться нормально не смогла… Голова человека от удара склонилась к плечу, но это никак не помешало ему схватить Артема и вмазать коленом снизу. Артем успел развернуть корпус, защитив потенциальных потомков, и тем самым принял удар на бедро, — его подбросило, — бедро ушло в анестезию. Человек схватил его за грудки, впечатал в угол, начисто выбив из легких воздух, и опять замахнулся для своего пушечного удара.
«Все», — подумал Артем.
Но человек почему-то помедлил. И когда начал опускать свой чугунный кулак, движение развалилось на отдельные фазы, то быстрее, то медленнее. Удара не получилось, — вышел толчок. Человек дернулся, снова отвел руку для удара, и не опуская пустых глаз с Артема, начал оседать на колени, а потом заваливаться назад. Наконец-то в споре находящегося под гипнозом сознания, и тела, победила грубая материя. Сознание выжало из оболочки все что могло. И тело дало все что еще могло дать, — с пулей в сердце. Обычный человек при повреждении главного кровеносного мотора, при хорошей мотивации может совершать действия еще около шести секунд. Противник Артема в своем трансе действовал гораздо дольше…
Человек заваливался назад, и своей тяжестью увлекал за собой Артема, потому что левой рукой все так же продолжал сжимать его куртку. Артем пытался отцепить его, но тот держался мертвой хваткой. Пусти… Бормотал Артем с трудом удерживаясь на ногах, и по одному разжимая пальцы покойника. Почему-то ему очень важным казалось не упасть именно сейчас. Пусти…
