сдали. А так все его боевики уже с ним, где-нибудь в этих дебрях.
Проехали плакат, а значит, начались законы Пустоши. Со всеми ее тайнами, неприятностями, тварями и разным добром, которое люди собирают, а потом как товар продают…
Но сейчас мы ехали в эти дебри не за товаром.
– Не совсем понимаю, что он задумал…
– Да ничего хорошего, – сквозь зубы проговорила Нинель. – Кирилл ему нужен, и я заодно. Кирилл все пытался просчитать, кто у нас шкура Маркова, вот решил теперь на живца взять. Как видишь, сработало. Правда, когда он понял, что Оля продалась, не знаю. Впрочем, если бы он сказал мне, я бы ей все волосы повыдирала! Убила бы на фиг!
– А Никифор кто такой?
– Ольгин брат. Они всегда парой ездят в Конвоях. Но, видимо, зацепила она его, и он в деле. Вряд ли втемную использует. Он водитель хороший, но как мужик мямля. Кирилл его терпел только ради Ольги.
– Только не легче нам от этого, – проговорила Настя.
А я так задумчиво:
– То есть мы в ловушку едем?
Нинель неожиданно остановила машину, и снова тумблер крутанула:
– Выходите, правда что. Чего это я вас втягиваю…
– Ты это брось, – проговорил я, хотя у самого поджилки тряслись, ну не сильно я смелый человек против человеческой злобы. Против Силы еще куда не шло, там понятно, чего ждать, а от людей никогда не знаешь, когда нож в спину получишь. – К тому же соскочить все равно уже не получится из-за преследователей, – я указал на зеркало заднего вида.
И Настя в поддержку головой замотала:
– Стрелять я умею, – и пистолет показала, – если что, всех гадов перестреляю!
Стрелять она умела мастерски, это точно! Как-то в тир меня притащила и выдала девяносто очков из ста возможных! Ну я тоже пострелял в тот раз на сорок где-то очков, так себе результат, но если что, в упор не промахнусь точно.
– А у меня там Федор в задней кабине сидит! – это уже Валя.
– Спасибо вам, – и, кажется, даже слезинки появились в глазах Нинель.
Двигатель завела, и мы снова тронулись в путь. Как и преследователи двинулись за нами.
Где-то через час впереди появился угнанный тяни-толкай. Как Нинель выбирала дорогу, я не представляю. Но как видно из результата, нигде ни одним поворотом не ошиблась!
Когда подъехали и остановились почти в метре от капота, то в той задней кабине очень медленно появилась испуганная голова парнишки лет восемнадцати, но увидев нас, он заулыбался, а тут еще и Валя прибежала. Такого счастья встречи я еще не видел. Вылезли из машины, и Нинель к Вале и Федору в кабину забралась, что-то им сказала, а они положительно закивали головой.
А я все за преследователями следил. Но ничего не происходило. Машина как встала в метрах трехстах от нас, так и стояла. Я различал в кабине троих человек, но они просто сидели, ничего не предпринимали. Видимо, и в самом деле запирающая команда?
Нинель вылезла из кабины:
– Сказала им, чтобы вообще не вылазили из кабины, даже если нас убивать на их глазах будут, – я сглотнул, мне было страшно, Настя вздрогнула, а Нинель только усмехнулась: – Да и вас бы я в кабине оставила…
– Вот это фигушки! – ответил я. Чувство какое-то странное появилось, хоть все и будет плохо, но закончится хорошо. Вот как это понимать? – Я уверен, что нам нужно всем вместе идти. Даже если и останемся тут, выяснять отношения с той публикой, – я указал на тяни-толкай позади нас, – у меня нет настроения совсем. А они обязательно полезут с вопросами, – я хмыкнул.
И тут Настя мне так пистолет в руку ткнула. Я и не знал, что у нее два ТТ имеется, а Нинель так на нее посмотрела:
– Он хоть стрелять умеет?
Мне жутко стыдно стало, но от дальнейших слов Насти мне очень захотелось провалиться под землю. Прямо здесь и сейчас!
– Умеет. Если не в сердце, то по яйцам точно попадет, а это для мужика смерти подобно.
Я так и застыл с открытым ртом, потому что провалиться под землю не удалось. А Нинель усмехнулась.
– Только без геройства, хорошо? – проговорила она и, оглядевшись, добавила: – Нам сюда. Запах Кирилла чувствую за версту, у нас с ним долгая связь.
Двинулись. Нинель постоянно принюхивалась, вздыхала или улыбалась. А минут через пять мы совершенно неожиданно вышли к странному амфитеатру, желтого яркого цвета, совершенно от времени не посеревшего, и пусть было пасмурно, но сам амфитеатр сверкал как солнце! Цирк, или какое-то ристалище, но при этом мы вышли не на сам круг представления, а на средний ярус амфитеатра. Я же говорю: столько хлама, что и не поймешь, где ты идешь – по земле, или под тобой ярусы пустоты…
– Они, там, внизу, – проговорила Нинель, и мы принялись, пригибаясь, вот чисто на автомате пригнулись, двигаться вниз.
Правда, больше десяти рядов пройти не удалось, так как послышалась автоматная очередь и над нашими головами пролетели пули, что заставило нас пригнуться еще сильнее и спрятаться за стенкой яруса высотой не более метра.
Странно что он выстрелил так рано, не дал нам спуститься на арену. А сейчас вряд ли я полезу вниз, если вообще полезу!
Все-таки это был цирк. Когда-то в детстве, в кино, в бесплатном зале, посмотрел фильм «На арене цирка». Было весело и смешно, особенно клоуны уморили…
Но не успел я подумать, что же делать дальше, как меня накрыло!
Я даже ойкнул от неожиданности, а потом увидел!
Все, что происходило внутри!
Цвета не было, были лишь образы, фигуры, но вполне узнаваемые, или только контуры, какие-то черно-белые или бело-черные, но я всех узнал. Как в негативе, но все понятно…
Вот Кирилл, связанный, с руками за спиной и небольшой струйкой крови, очень ярко-белой, но понимаешь что это кровь, из уголка рта. Двое его держат, такие грозные на вид. Еще двое рядом с Марковым, и он орет на еще одного с автоматом:
– Какого хрена ты стрелял? Они должны были спуститься! Ты не понимаешь, что такое спуститься? – и сплюнул так смачно, и рукой махнул. – Ладно, может, это и к лучшему, Настя стрелок хороший, нужно дистанцию разорвать…
Тут запищала рация:
– Да?
– Мы выдвигаемся, Николай Семенович!
– Хорошо, Павел. Когда окажетесь у них за спиной, сообщите.
– Слушаюсь, Николай Семёнович!
Тут появились еще двое. Никифор и Ольга. Вполне себе свободные, но их сопровождала целая троица автоматчиков с дулами, приставленными к их спинам. Свобода под дулом пистолета, та еще
