− А у меня чувство голода! − напористо произнес Жуков. − И кило чистого холода в морозильнике. Специально ничего не покупал, на тебя рассчитывал… А он − нате, включает заднюю передачу!
Марк повернул к товарищам аккуратную, коротко остриженную голову. Задумчиво погладил глубокий шрам, пересекавший щеку.
− С «шахтером» надо поаккуратнее, − согласился озабоченно. − В случае чего − сделаем перерыв. У меня Зинка кассиром на Брайтоне, тоже бери, чего хочешь, но двадцатку она в кассу пробьет, иначе − никак…
− Дама в доле? − спросил Виктор.
− Какая еще доля… − горестно вздохнул Марк.
− Так ты это… за продукты − натурой? − понятливо расхохотался Жуков.
− Вообще-то − из элементарного уважения к нелегкой судьбе одинокой женщины, которой уже не сорок, но еще не пятьдесят, − сказал Марк. − Так что все красиво. Я вспоминаю семь лет кошмара фиктивного брака, вот это − да! То есть брак был фиктивен для меня, но отрабатывал я его до получения юнайтед-стэйтс-паспорт совсем не фиктивно! А там возрастная категория переваливала за полвека, и было много эстетических неудобств, преодолеваемых силой воли и самогипнозом. Подход к снаряду − пять баллов, отход − полбалла, там это не проходило! Однако когда мы заявились в иммиграционную шарашку на интервью, я получил грин-кард в одно касание! Нас в разных кабинетах допрашивали, ну, вопросы всякие были − какого, к примеру, цвета, на моей супруге трусы в данный момент?.. Причем меня баба опрашивала, а ее − мужик… Ну, меня всю жизнь кололи, не привыкать, отвечаю интеллигентно, ровно… А потом мужик входит из соседнего кабинета − красный, как знамя победы и говорит: все, завязываем с допросом, тут такие, мол, восторженные подробности, да еще с такой агрессивной инициативой, что я уже не выдерживаю, а если в браке они больше года, то у парня железное алиби…
− И как же она при таком раскладе тебе развод дала? − полюбопытствовал Жуков.
− А тут все просто. − Марк осторожно парковал “вэн” на стоянке перед торговым комплексом. − У этой козы шесть миллионов на счете имелось, и я вполне на них мог претендовать… А она ни единой пустой бутылки не выбрасывала − в пакетик, и − за пять центов в автомат их носила… И с пустой тарой в фитнесс-центр ходила − там бесплатная пресная вода. Представляете, братва? На глазах у изумленной публики подставляет канистру под краник…
− Ни хрена ни изумленной, − сказал Жуков. − Я такое много раз видал… Американская практичность.
− Во, − вдумчиво произнес Марк, глуша движок. − Точно. Потому прикинула она финансовые риски и на развод согласилась без лишних базаров. И известный вам домишко мне в Бруклине отписала. В оплату семилетнего сексуального рабства. Кстати, на прощание сказала, что мальчики по вызову обошлись бы ей куда дороже. И даже предложила продолжить отношения на строгом финансовом принципе.
− Так что у тебя всегда есть резервный вариант подработать? − спросил Виктор, рассовывая по карманам рабочий инструмент, − кусачки и лезвия, − ими отрезались бирки с защитными чипами, ориентированными на охранную сигнализацию при выходе из комплекса.
− У меня много резервных вариантов, − сосредоточенно процедил Марк. − Ладно, пошли, действуем по плану. Лишку не грузите, выносить мне, а у меня шов плохо зарос…
Недавно Марк перенес операцию по удалению аппендикса и вынужден был сделать некоторый интервал на поприще магазинных хищений, сопряженных с перемещением порою внушительных грузов. Его же миссия в трио была наиболее ответственной и опасной: он осуществлял завершающую фазу операции в выносе краденого товара с торговых площадей. Подобную роль обуславливали несколько обстоятельств: во-первых, в отличие от подельников с их бандитскими физиономиями и шкафообразными фигурами, на лике Марка, пусть и отмеченного ножевым шрамом, лежала печать некоего благородства и интеллекта, а взгляд больших серых глаз был младенчески и распахнуто честен; во-вторых, он говорил на безупречном английском; в-третьих, отличался утонченно галантными манерами; и, наконец, в-четвертых, имел медицинскую справку, утверждавшую, что ее обладатель − инвалид по психическому заболеванию и за свои действия отвечает не в полной мере. Последний фактор был решающим и здорово облегчал дело, связанное с полицией и разного рода карательными санкциями.
Впрочем, шансы погореть у трио были минимальны: Виктор, работавший в торговле, прекрасно знал все системы внутренней безопасности, сразу же определял детективов, выдававших себя за покупателей, мгновенно определял “мертвые” зоны камер; Жуков безошибочно обнаруживал потайные чипы в товаре и избавлялся от них, а Марк дирижировал стратегией и тактикой операций. Его артистизм и раскованность вызывали в сотоварищах изумление вперемешку с растерянностью.
Входя в дорогие магазины Манхэттена, Марк не таился от персонала, а, напротив, тут же окружал себя продавцами и менеджерами; выспрашивал о качестве товара, советовался, − идет ли ему та или иная одежка или нет? Скрывшись в примерочной, требовал принести туда то одно, то другое; перебирал горы тряпья и, наконец, купив две-три дорогие вещи, раскланиваясь, уходил. Внешне – точь-в-точь таким, каким и входил в магазин, однако каким-то чудесным образом он выносил на себе целый дорогущий гардероб, умело сокрытый под надлежащей одеждой, − зачастую − под просторным спортивным костюмом. Затем, обливаясь потом, как луковицу от чешуи, освобождал себя от похищенного товара в салоне “вэна”. Вечером шмотки за тридцать процентов своей номинальной стоимости продавалось обитателям Брайтон-бич, а купленные вещи сутками позже сдавались обратно, как правило, в другой магазин, но с аналогичной торговой маркой. Уплаченные деньги, соответственно, возвращались.
В зал троица вошла через разные двери, выказывая отчужденность друг от друга.
Цель операции была определена заранее: вынос самых дорогих бритвенных лезвий. Каждая кассета, вмещавшая четыре лезвия, стоила пятнадцать долларов; коробки, стоящие в глубине стеллажей, содержали таких кассет добрую сотню, оптом сдававшуюся на Брайтоне за шестьсот зеленых, а коробок предстояло похитить десяток, что в итоге пахло наваром в шесть тысяч.
Лезвия в любых количествах и без торга брал околачивающийся на углах Брайтона косматый Лева Шкиндер − продавец краденых часов, бумажников и фотоаппаратов.
Бестрепетной рукой катя сетчатую хромированную телегу по навощенному пластиковому покрытию, отражавшему блики многочисленных ламп, стратег Марк приближался к своей главной цели − закутку с промышленно-хозяйственными товарами, где высились внушительные короба с кухонной техникой, разборными стеллажами, гладильными досками и, главное, пылесосами. Да, именно этот полезный предмет быта наиболее интересовал хитроумного Марка, однако подобрать подходящий пылесос опять-таки в подходящей упаковке требовало немалых специальных знаний.
Отвечающий нуждам операции аппарат представлял собой внушительную платформу, заключавшую основной механизм и − длинную хромированную ручку, позволявшую комфортно передвигать пылеулавливающий агрегат по заданной поверхности.
Таким образом, громоздкая упаковка пылесоса, доходившая Марку едва ли не до подбородка, практически была пуста, ибо платформа занимала ее низ, а направляющая и руководящая рукоять обреталась в картонной пустоте.
В проходе мелькнул грузный, однако по обыкновению стремительно и легко передвигавшийся Жуков. На его голове не было кепки, что означало: сноровистый паркетчик уже заложил в телегу лезвия и теперь маневрирует по залу, совершая примерки и любопытствуя товаром, дабы ввести в заблуждение возможное за ним наблюдение со стороны охраны. Следом мелькнул Виктор − также с непокрытой головой.
Марк деловито перекантовал коробку поближе к тележке; лезвие, зажатое в кулаке, переместилось в пальцы, вжик! − и на ленте, прихватившей картонные края, возник разрез.
Марк вскрыл упаковку, сунул в нее нос, убедившись в присутствии пылесоса и в надлежащем объеме необходимого пространства, затем косо глянул на потолок, где зловеще чернели подвесные колпаки, скрывавшие камеры наблюдения. Громоздившиеся друг на друге бастионы коробок своей высотой надежно перекрывали фискальный обзор, да и сам Марк, сразу же двинувшийся в отдел крупных агрегатов, едва ли заинтересовал своей персоной службу безопасности, в отличие от Юры и Виктора, крутившихся в отделах дорогостоящей мелочевки.
Впрочем, и тот и другой уже уложили лезвия на дно телег, забросав их для вида ворохом рубашек, свитеров, иного тряпья, и теперь ломаными маршрутами продвигались к заветной финальной точке, где их поджидал заскучавший компаньон.
