— Почему я должен вам верить?
— Ну, это уж ваше дело — верить или нет. Я же, как русский человек и как истинный патриот России, обязан поделиться с вами теми сведениями, которыми случайно завладел около года назад. Итак, полковник, вы готовы меня выслушать?
Сергей Литвин взял у денщика фонарь и, подтолкнув того в сторону коридора, распорядился:
— А ну-ка организуй чайку…
* * *
— Да-а, заинтриговали, вы меня, господин генерал. Заинтриговали, — выпускал табачный дым к открытой настежь форточке полковник.
Генерал-майор курил, прислонившись плечом к стене. Пряча нижнюю половину лица за поднятым воротником, он смотрел в непроглядную черноту за мокрым оконным стеклом и о чем-то отрешенно раздумывал. Выслушав его рассказ, начальник разведки армии задал с десяток вопросов, выудил из полевой сумки тетрадь и с четверть часа записывал, пока собеседник редкими глотками допивал остывший чай.
Закончив писать, полковник встрепенулся:
— Василий Авраамович, расскажите о себе. Поподробнее…
— О себе? О семье рассказал. Чего ж вам еще?..
— Ну… где учились, воевали.
Помолчав, Дьяконов негромко начал:
— Родился в одна тысяча восемьсот восемьдесят шестом году на Дону — в станице Новониколаевской, Таганрогского округа. Из дворян. Сын офицера. Окончил Донской кадетский корпус, затем Николаевское кавалерийское училище, откуда был выпущен хорунжим в Лейб-гвардии Атаманский полк. После Николаевской академии Генштаба выпущен командиром сотни в Лейб-гвардии Казачий Его Величества полк, в котором честно воевал на фронтах Первой мировой войны, затем с большевиками в гражданскую. Дважды ранен, контужен; в семнадцатом произведен в полковники и назначен командовать полком. В начале восемнадцатого полк возвратился на Дон. И в январе же у станицы Каменской вместе с другими офицерами я был арестован Военным Революционным Комитетом и отправлен на станцию Миллерово, где некоторое время дожидался расстрела…
От нахлынувших воспоминаний Василий Авраамович разволновался, замолчал, потянулся за новой папиросой.
— Арестованы?! Ах, ну да… И что же потом?
— Потом нас отправили железной дорогой до Новочеркасска. Но об этом я как-нибудь позже, — он бросил в банку потухшую спичку и поторопил: — Время, полковник. У нас очень мало времени! Скоро половина шестого, а ваше донесение не готово.
— Да-да, — спохватился тот. — Сейчас напишу. Но обещайте, что обязательно доскажете вашу историю!
— Обещаю.
Начальник разведки армии вытащил из полевой сумки чистый лист бумаги, наскоро очинил карандаш, поправил горевший фонарь и вывел в правом верхнем углу:
«Начальнику Разведывательного управления 2-го Белорусского фронта генерал-майору Виноградову И.В.
Срочное донесение…»
Глава первая
Россия. Северный Кавказ
Наше время
Последний зимний месяц. Южные склоны гор едва начали освобождаться от снежного покрова, однако, на вершинах и в ущелья его в избытке. Днем солнышко изрядно припекает, а на ночевку без костра лучше не устраиваться.
Трое уставших, изможденных мужчин в камуфлированной форме медленно продвигались по заросшему низкими деревцами склону. Местность знали отлично, но шли осторожно, стараясь не оставлять следов на островках рыхлого почти растаявшего снега. Шедший первым, выглядел лет на сорок; второй был самым молодым и тащил на плече тяжелый пулемет; третий — лет тридцати, часто оборачивался, прикрывая малочисленную группу с тыла. У темной проплешины, где почва успела просохнуть, старший остановился и вскинул правую руку. Подчиненные замерли, втянули головы в плечи и принялись выискивать то, что внезапно насторожило лидера. Вскоре троица наблюдала за проселочной дорогой. А точнее, за стоящим на ее обочине «уазиком» и четырьмя рослыми мужчинами…
Дорога обвивала склон и петляла по ущелью вдоль неширокой реки, больше похожей на ручей. Ущелье от самого Очхоя издавна служило границей меж землями Ичкерии и Ингушетии. Эту границу и намеревался преодолеть с остатками отряда полевой командир Умар Гелаев. Уже бывший полевой командир, потому как растерял в бесконечных боях и стычках всех преданных людей, а теперь и сам с трудом уносил ноги из устроенной силовиками западни. Да, история приключилась скверная. Вроде бы, сумели приспособиться к изменившимся после войны условиям, стали еще осторожнее, еще хитрее. И вдруг ужасный просчет, приведший к гибели большей части отряда. Слава Аллаху, что уцелел сам и вывел из кольца окружения двоих сподвижников: надежного Асланбека и молодого Рустама.
Первым вернулся Рустам. Показывая влево, мальчишка поведал о стоявшем метрах в четырехстах бэтээре.
Через минуту подошел Асланбек. И в его докладе не нашлось места оптимизму: справа за плавным изгибом дороги он приметил грузовик с готовыми к бою двумя отделениями солдат.
Гелаев снова посмотрел вниз, задумался…
Петля окружения медленно, но верно стягивалась. Оставалось лишь одно слабое место, на которое они только что случайно наткнулись. Слабым местом был торчавший на дороге «уазик» с четырьмя парнями, одетыми в серо-черный камуфляж. Эти ребята из оцепления вели себя странно и чрезвычайно самоуверенно: облепили капот автомобиля, на котором тускло поблескивали пластиковые одноразовые стаканчики и приземистая граненая бутылка. Парни непринужденно болтали, почти не обращая внимания на обстановку вокруг; автомат висел за спиной лишь у одного. Скорее всего, они служили в «ОМО-Не», а менты никогда не слыли сильными вояками, что значительно упрощало задачу прорывавшихся из окружения. Менты — не десант и тем более не спецназ.
— Попробуем пробиться здесь, — процедил Гелаев. — Другого выхода нет…
Замысел был прост: осторожно спуститься со склона и выбраться на дорогу метрах в пятидесяти от УАЗа, скрываясь за его высокой кормой. Ну а затем, не теряя времени, приблизиться и расправиться с пьяными омоновцами. Расправиться без шума и выстрелов. Просто прошмыгнуть мимо омоновцев, увы, не получится — внизу у самого ручья нет ни кустика, ни деревца.
«Как пить дать заметят, пока добежим до густой растительности противоположного склона», — подумал Гелаев и принял окончательное решение.
Ползли медленно и долго. Настолько долго, что у Рустама свело правую руку, которой подтаскивал по холодной земле пулемет. Лидер нарочито выбирал проталины и тщательно огибал молоденькие деревца, способные выдать беглецов трепетом своих тонких ветвей. В крайних зарослях остановились, отдышались. И по очереди рванули к дороге…
Оказавшись на светлом грунте проселка, Гелаев не стал дожидаться собратьев, а, пригнувшись, метнулся к УАЗу. Добравшись до тентованной кормы, оглянулся и медленно положил на землю автомат.
Через несколько секунд троица воссоединилась. Чеченский командир знаками распределил обязанности: Рустам прикрывает, Асламбек атакует тех неверных, что гогочут с правой стороны автомобиля; сам же, собираясь выскочить слева, потащил из ножен десантный нож…
Умар Гелаев дал отмашку старту задуманной операции и, выпрыгнув влево, внезапно почувствовал сильный удар под лопатку.
Выскочивший вправо Асланбек выгнул спину, сдавленно застонал и осел.
Молодой Руслан резко дернул головой, выронил пулемет и, неуклюже повалившись на обочину, ткнулся лицом в серую жижу.
* * *
Он не любил ОМОН. Очень не любил. Почему? Все просто: вро-де бы, создавались эти отряды в крупнейших городах под лозунгом борьбы с вооруженными преступниками. А на деле применяются для физического подавления гражданских публичных мероприятий. Нет, конечно, изредка им приходится выполнять и опасные миссии. Конечно, среди омоновцев есть и нормальные пацаны, но… идти с дубинками и щитами на студентов, женщин, на очкастых «ботаников»… Не понимал этого майор Яровой. Никогда не понимал.
Омоновский старлей враз протрезвел. Его сослуживцы похватали с сидений УАЗа оружие, запоздало изготовились к бою. Однако кроме спускавшихся с лесистой высотки спецназовцев никого вокруг не приметили.
Пугливо озираясь по сторонам, старлей дождался, когда троица спецов преодолела вброд мелкую речушку, боле похожую на ручей, и достигла дороги. В шедшем первым мужчине, узнал майора, странным образом распределявшего вокруг обложенных бандитов подразделения силовых структур. Именно по его совету (или приказу?) четверых омоновцев на «уазике» поставили «загорать» на плавном изгибе проселка.
— Слышь!.. Слышь, ты это… — подскочил он к офицеру спецназа, — ты это… спасибо, что успел… что опередил этих козлов. В общем, спасибо, что спас.
Майор закинул на плечо «винторез» и пропустил вперед двух снайперов, помогавших поставить точку в нелегком деле уничтожения остатков банды Гелаева.
