Мазур деликатно стоял у него за спиной, сохраняя каменную неподвижность. Это продолжалось долго, в конце концов Мванги резко, раздраженно ударил ладонью по выключателю, словно таракана давил. Какое-то время сидел, уставясь в погасший экран с тем же хищно-брезгливым выражением на лице.
– Вы что-нибудь поняли? – спросил он тихо.
– Увы, местным языкам не обучен, – сказал Мазур.
– Насколько мне известно, двадцать лет назад вы у нас уже б ы в а л и...
– Я не разведчик, а военный, – сказал Мазур. – Нам языковые тонкости ни к чему. Разве что «Руки вверх» и тому подобное...
Не хватало еще лезть в местную большую политику, подумал он. Большая политика – дерьмо, на любом меридиане...
Мванги встал, и они оказались лицом к лицу. Мазур глянул выжидательно.
– У меня к вам будет просьба, адмирал... – сказал старик словно бы нерешительно. – Я понимаю, вы здесь заняты не только охраной президента, но и какими-то с в о и м и делами...
– С чего вы взяли?
– Ну, бросьте. Вы же в данный момент работаете на группу бизнесменов, которым здесь многое принадлежит...
– Вам это не по душе? – негромко спросил Мазур.
– Не настолько, чтобы против этого бороться, – сказал Мванги. – К превеликому сожалению, иные вещи следует воспринимать как грустную неизбежность. Жизнь далеко не во всем похожа на то, что нам представлялось лет тридцать назад... вы, наверное, это знаете и на с в о е м опыте?
– Не без того, – сказал Мазур угрюмо.
– Просьба у меня одна-единственная. Вы можете никому не рассказывать о том, что показали мне... систему?
Пытливо глядя на Мазура, он вдруг словно вспомнил что-то, достал из внутреннего кармана белоснежного пиджака какую-то длинную узкую книжечку, раскрыл ее, нацелился авторучкой. Спросил совсем тихо:
– Какую сумму вы считаете приемлемой?
Тут только Мазур сообразил, что книжка – чековая. Он их почти что и не видывал, разве что во времена былых зарубежных командировок. Даже в новой своей ипостаси обходился кредитными карточками.
– Уберите это, – сказал он, невольно скривившись от брезгливости то ли к окружающей жизни, то ли к принятой на себя роли.
Медленно спрятав книжку и авторучку, старикан сказал не без удивления:
– А ведь вы искренни, пожалуй что. Вас прямо-таки перекосило от отвращения... Извините.
– Я в данный момент работаю за деньги, – сказал Мазур, – но это еще не значит, что я все измеряю деньгами. Никто ничего не узнает. Слово офицера. Мне, откровенно говоря, наплевать на ваши интриги. Своих хватает. Лишь бы это не пошло во вред... – он мотнул головой в сторону экрана. – Я, как вы справедливо подметили, в настоящий момент занят обеспечением безопасности президента. Можете и вы, в свою очередь, дать слово, что это не повредит...
– И вы поверите моему слову?
– Поверю, – сказал Мазур, – такой уж я болван.
– Честное слово, я это не собираюсь использовать для каких-то д е й с т в и й...
Болваном Мазур никогда не был. Он просто-напросто помнил, что старик после обретения независимости ни разу не был замешан в каких бы то ни было а к ц и я х типа переворотов, заговоров и мятежей. Не те принципы. Е г о однажды лишали поста премьера классическим способом – подогнав танки к резиденции и подкрепив их батальоном десантуры. Семьдесят девятый, ага...
– Иногда бывает очень важно быть в к у р с е, – сказал Мванги. – В последнее время наблюдаются кое-какие беспокоящие тенденции...
– Какие? – спросил Мазур напрямую.
– Вам это, право же, неинтересно. Споры о путях дальнейшего развития страны, сопровождаемые закулисной возней... Ничего интересного для иностранца, даже задействованного в обеспечении безопасности президента. Но человек на моем посту должен знать очень многое...
– Понятно, – сказал Мазур. – Нескромный вопрос позволите? А как вы, собственно, обеспечите...
– А я сюда попросту поселюсь, – сказал старик, безмятежно улыбаясь. – Кто мне откажет в такой мелочи?
– А господин бывший главный егерь? Не проболтается?
– Его час назад уложили при попытке к бегству, – сказал Мванги, вновь став серьезным. – Нет, поверьте, я здесь совершенно ни при чем. К о м у – т о очень не хотелось, чтобы он говорил без конца и обо всем на свете. Лично мне такой финал крайне не нравится, а поскольку вы занимаетесь безопасностью президента, есть смысл насторожиться и вам.
Мазур мрачно кивнул. Он и сам прекрасно понимал, что в окружении президента еще остались невыявленные к р о т ы – когда чередой пошли квалифицированные покушения, без надежных кротов дело просто не обходится...
– Я, пожалуй, пойду, – сказал он. – Дела...
– Рад был познакомиться. И – спасибо...
Оказавшись под открытым небом, на жарком африканском солнышке, Мазур мимолетно себя выругал – расчувствовался, на старости лет стал в слюнявый гуманизм скатываться. Оно было нужно – лезть в здешние внутренние разборки на чьей-то стороне? Подумаешь, в бытность свою пионером резолюции принимал касаемо исторической личности, борца с колониализмом...
А впрочем, пустяки. Во-первых, он сейчас, строго говоря, был работником не своей о б ы ч н о й системы, а во-вторых, заранее можно быть уверенным, что дед не проболтается. Не тот старикан. Ладно уж, пусть забавляется...
Поселок выглядел, как обычно – разве что по периметру маячило гораздо больше рослых ребяток в пятнистом, с автоматическими винтовками наперевес. Мазур быстро добрался до Олесиного домика и старательно постучал.
Олеся почти тут же открыла – причесанная, подкрашенная, в синеньком халате, выглядевшая безмятежно и непорочно. Оказавшись в комнате, Мазур обнаружил, что все следы недавних шалостей уже ликвидированы. Не подглядывал бы – и не узнал бы...
– В первую очередь хочу тебя поздравить, – сказала Олеся. – Великолепно справился. Президент от эмоций себя не помнит, собирается тебя орденом награждать...
– Откровенно говоря, я бы с превеликим удовольствием взял деньгами, – сказал Мазур, плюхаясь в кресло. – Орденов у меня и так целый мешок дома, да толку от них...
– Подожди, будут и деньги... Нет, ты великолепно справился.
– Великое дело – имперская выучка, – сказал Мазур. – Ты лучше объясни, как получилось, что главного егеря шлепнули при попытке к бегству?
– А ты откуда знаешь?
– Самая модная тема для разговоров...
– Да? – подняла брови Олеся. – Значит, пошли уже трепать... Тут уж мы ни при чем, местные сами поторопились. Очень уж давно он тут всем заведовал, несколько лет, знал массу интересного и пикантного о куче народа, вот кто-то и испугался, надо полагать: начнут колоть по полной программе – выплывет масса п о б о ч н о г о, но безусловно компрометирующего... Наши и опомниться не успели, как в него бравый полковничек всю обойму высадил. Ну, в конце концов, невелика потеря. Он же, строго говоря, не был в игре, его для одного-единственного раза вербанули. Что он мог знать... Гораздо интереснее те двое, которых ты приволок из Киримайо. – Она показала на столик, где лежала стопа бумаги и несколько аудиокассет. – Результаты первых допросов. Будешь изучать?
– Потом, – сказал Мазур. – Ты сама-то ознакомилась?
– А как же.
– Тогда суть я тебе и так скажу. Ушибленные перестройкой ребятки оказались не у дел, настоящая жизнь проплывала мимо, сытая и богатая, не выдержали соблазна и решили подхалтурить. Им предложили поработать в Африке, они и согласились без особых трепыханий... К тому сводится, а?
– Правильно.
– Тоже мне, ребус... – сказал Мазур. – Вечерком изучу все это обстоятельно, а то и сам поговорю с этими сукиными котами... У меня сейчас другое на уме...
Он с хорошо рассчитанной бесцеремонностью подошел и нацелился завалить белокурую русалку на постель, но она ловко увернулась:
– Кирилл, это потом... Есть неотложные дела. Придется тебе собираться в дорогу.
– Точнее?
Олеся, сделав серьезное и одухотворенное лицо комсомолочки, приветствующей очередной партийный съезд, пропела негромко:
– Дан приказ ему – на запад...
– Тоже – не ребус, – сказал Мазур, сговорчиво убирая руки и возвращаясь на место. – Что у нас к западу? А к западу у нас сопредельная держава, откуда приходят диверсанты... Я правильно понимаю?
– Ну, ты даешь...
– Милая, – сказал Мазур проникновенно, – не забывай, что имеешь дело с профессионалом имперской выпечки... Это тоже азбука. Есть диверсанты, которые шастают из-за границы. Есть человек, который способен чувствительно надавать им по рылу. В подобной ситуации любой толковый начальник послал бы людишек за границу, чтобы нанесли удар по базе. Не перехватывать злоумышленников по одному, а спалить гнездо к чертовой матери...
– В десяточку, – сказала Олеся. – Наши пришли точно к таким выводам – благо работодатели мои официальных постов не занимают, им нет нужды оглядываться на собственное мнение, перед оппозицией оправдываться, перед прессой изворачиваться... Да и президент, можно сказать, благословляет. Очень ему не нравится, что на него регулярно устраивают покушения, и, я думаю, его можно понять. Тебе бы понравилось?
