Ознакомительная версия.
Туалет и крохотный умывальник находятся в кормовом отсеке, отделенном от жилого толстой переборкой. Там всегда душно и воняет машинным маслом, к запаху которого мне пришлось привыкнуть. В конце концов, я не в каюте круизного лайнера, а на борту боевой субмарины. Ополоснув лицо и шею, смотрю в сторону лежащего на полочке бритвенного станка. На лице за время похода выросла приличная борода, которую я терплю только по одной причине: слабенький бортовой опреснитель вырабатывает в сутки всего десять литров воды. Бриться, используя морскую воду, – сущее наказание, а пресную приходится экономить для приготовления пищи, для кофе или чая, а также для принятия душа.
Почистив зубы, заканчиваю с утренним туалетом и возвращаюсь в основной отсек. Он служит мне и камбузом, и каютой, и рабочим местом. Я успел изучить каждый уголок этого помещения. Да что там уголок! Каждый квадратный сантиметр его внутренней обшивки. Закрыв глаза, я легко восстановлю в памяти все элементы основного отсека: встроенную мебель и плавные обводы потолка, переходящего в стены; шкафчики и рундуки, выключатели и розетки, лампы и надписи, выполненные однообразным трафаретным шрифтом, приваренную к переборке по моей просьбе перекладину и стоящую в углу пудовую гирю…
В носовой части субмарины находится охлаждаемый приборный отсек, куда ведет крохотный люк рядом с правым бортом. Левее люка и ровно по центру переборки расположена приборная панель с прямоугольниками мониторов, со штурвалом, клавишами, тумблерами и рукоятками управления силовой установкой. Перед панелью высится мой «трон» – довольно удобное кресло анатомической формы.
Позади кресла к левому борту прилеплен шкаф, условно делящий отсек на две зоны: рабочую и жилую. В верхней части шкафа несколько полок с комплектами различного белья – от теплого шерстяного до легкого хлопчатобумажного. В средней части большое отделение для многослойного гидрокомбинезона, ребризера, маски, ласт, перчаток, ножа и двухсредного автомата с боеприпасами. Здесь же хранится и навигационно-поисковая панель. Хорошая штука, но о ней позже. В нижней части шкафа – полка для обуви.
За шкафом чуть ближе к корме стоит кровать, на которой я провожу по пятнадцать часов в сутки. Напротив кровати – камбуз, представляющий собой двухметровый ряд из шкафчиков и тумб. Ну, а в кормовой переборке зияют два одинаковых круглых люка. Правый – вход в туалет; левый – в холодильник с провиантом. К потолку подвешен раскладной алюминиевый трап. При необходимости один его край опускается, освобождая доступ к люку шлюза. И последнее, чем «украшен» потолок, – опускаемый перископ, ручки которого торчат в разные стороны от оптико-электронного блока.
Не считая мягкого голубоватого света от мониторов, два из которых не выключаются никогда, жилой отсек освещается слабой дежурной лампой, торчащей над кормовой переборкой. Вторая лампа дневного света расположена над кухонным рабочим столом. Третья имеется над изголовьем кровати, но ею я пользуюсь крайне редко. Во-первых, берегу электроэнергию, во-вторых, взятые в поход книги и журналы давно перечитаны от корки до корки.
Что у нас сегодня на завтрак? Вхожу в холодильник и поочередно открываю одну дверку, вторую, третью… Я предпочитаю завтраки, состоящие из чего-нибудь легкого – не могу по утрам набивать желудок. Порошковый омлет надоел до тошноты. Последний кусок сыра я доел на прошлой неделе. От сырокопченой колбасы воротит… Включаю плитку и ставлю варить кофе. А пока он готовится, достаю из фруктового отделения холодильника крупный апельсин и, устроившись в рабочем кресле, поедаю его прямо с кожурой…
* * *
Задумавшись, я забываю о кофе. Услышав шипение, вскакиваю и подхватываю с плитки маленькую турку. Отсек быстро наполняется запахом гари.
Чтоб тебя!.. – стою у камбуза и чешу затылок. Готовить заново желания нет. Придется пить переваренный. Плеснув напиток в чашку, добавляю сахар и сливки, размешиваю и снова усаживаюсь в кресло. Пора проверить работу систем миниатюрного корабля.
Начинаю с левого монитора… Все в порядке. Автопилот – надежный и незаменимый помощник – строго выдерживает заданные с вечера параметры. Глубина – семьдесят метров, скорость экономичного хода – два с половиной узла. Температура в «салоне лайнера» комфортная – плюс двадцать, влажность и давление в пределах нормы.
Теперь очередь за техническим состоянием вверенного мне корабля. При помощи обычной компьютерной мыши и клавиатуры управляю центральным бортовым компьютером, который на каждый запрос последовательно выводит на экран монитора подробный отчет. Перед глазами пробегают строчки с названием агрегатов и бесконечными цифрами. Первая группа аккумуляторных батарей. Напряжение, емкость, ток разряда, температура, загазованность ямы… Вторая группа. Третья. Четвертая… Прогнав все цифры, компьютер выдает зеленым шрифтом вердикт: «Норма».
Перехожу к проверке остальных агрегатов. Основной электродвигатель. Обороты, ток статора и момент нагрузки, наличие вибрации, давление и температура масла. «Норма». Редуктор. Обороты, вибрация, давление и температура масла. «Норма». Гребной вал. Начинаю с первой подшипниковой опоры. Обороты, вибрация, параметры смазки. «Норма». Вторая опора. За ней управление: вертикальные и горизонтальные рули… Привычно фиксируя цвет шрифта, мозг не воспринимает смысла пробегающих по экрану символов в виде букв и цифр. Если завершающее тест слово зеленого цвета – значит, все в порядке.
Заканчиваю проверку винтомоторной группы запросом состояния резервного электродвигателя. Компьютер запускает тест: вначале подает ток, раскручивая ротор до номинальных оборотов; затем, дождавшись его остановки, на несколько секунд подключает муфту к валу. «Норма».
С механикой покончено. Настает черед навигации. Знакомлюсь с отчетом компьютера о пройденном за ночь пути. Электроника постоянно считывает данные с датчиков движения и производит вычисления. Итак, где мы? На экране появляются координаты точки, где в данный момент находится «Барракуда». Компьютеру можно верить. Погрешность его мощного процессора столь мизерна, что о ней проще забыть, чем забивать себе голову. Расправляю сложенную карту, нахожу линию маршрута и вчерашнюю отметку в виде небольшого кружочка. Вооружившись линейкой, определяю место и, начертив новый кружочек, вздыхаю: около семидесяти миль. Увы, за прошедшие сутки субмарина прошла дистанцию всего в семьдесят миль. А точнее чуть меньше, так как ей приходится плыть против известного теплого течения.
Завершаю контроль оборудования тестом системы жизнеобеспечения. Это довольно нудная работа, в процессе которой поочередно тестируется каждый из воздушных баллонов, фильтры, клапаны, редукторы… На экране опять мелькают цифры… «Норма». Системы жизнеобеспечения в порядке. Все. На этом первый этап работы заканчивается. Пора приступать ко второму – более интересному.
«Барракуда» – электрическая подводная лодка. Электрическая в чистом виде. В ней нет шноркеля, забирающего с поверхности воздух для дизеля; нет запасов солярки. Нет и дизеля для подзарядки аккумуляторных батарей. При создании моей малютки использовалась новая и абсолютно передовая идея. Какая? Сейчас объясню.
Снаружи весь корпус субмарины, за исключением нижней части, боевой рубки и гребного винта, обшит гибкими панелями фотоэлектрических преобразователей многослойного типа, сочлененных в единый модуль. Проще говоря, солнечными батареями. Только не простыми, а самыми современными. Солнечные элементы с невероятной эффективностью в пятьдесят пять процентов для оснащения «Барракуды» изготовила одна из российских засекреченных лабораторий. Аналогов им в мире нет. Наибольших успехов в данной области добились специалисты из компании «Sharp», отстав от наших ученых на добрых одиннадцать процентов. Благодаря подобной эффективности фотоэлектрических преобразователей «Барракуде» не требуется целый день болтаться на поверхности. Достаточно после восхода солнца занять глубину в пять-шесть метров, и можно запускать процесс подзарядки. Почему именно «пять-шесть»? Здесь тоже все просто. Выше идти нельзя из-за выступающей над корпусом рубки. А если занять большую глубину, то снизится эффективность работы солнечных элементов. Поэтому для подзарядки и выбрана такая глубина. Над тем, чтобы моя подлодка была незаметной, ученые также изрядно поработали. Темные солнечные элементы не дают бликов, а малая скорость движения не создает на поверхности воды бурунов и возмущения. Так что ни с самолетов, ни со спутников-шпионов засечь ее невозможно.
Пора приподняться, – вздохнув, отключаю автопилот и кладу руки на штурвал.
Воздух системы высокого давления выдавливает из цистерн часть балласта, и субмарина послушно изменяет дифферент. Пройдет около десяти минут, я займу нужную глубину, проверю работу контроллера управления фотоэлектрическими системами и… опять начну изнывать от проклятой качки. Да-да, я опытный моряк с многолетним стажем и при этом ненавижу выходить в море на крохотных судах. Качка на больших кораблях переносится гораздо легче, к ней быстро привыкаешь. А «Барракуду» прилично болтает даже на глубине пяти-шести метров. Через несколько часов этого испытания мой желудок перестает нормально работать. Поэтому я предпочитаю по утрам не набивать его чем попало. Достаточно чашки кофе, одного яблока или апельсина.
Ознакомительная версия.
