От нашей с вами стойкости и мужества зависят не только судьбы наших близких, но и судьба нашей общей Родины! Давайте же, братцы, сегодня покажем, как мы любим свою Родину и как мы можем за нее драться! Не пуха вам сынки! Разойтись по позициям!
Поле речи, Михаил Григорьевич собрал свою группу и отправил их на левый фланг обороны, а сам, немного задержавшись подошел ко мне.
— Ты, Цветков, главное не торопись. Если не уверен что пора действовать, смотри на мой фланг. Как услышишь свисток, увидишь мою Найду то знай, и твоим бойцам можно вступать в бой. Понял?
— Понял. — ответил я
— Ну, тогда не пуха тебе, Цветков.
Сержант пожал мне руку и поспешил догонять свою группу. А я, сняв с плеча вьюк с тротиловыми шашками, скомандовал, оставшимся со мной товарищам:
— Надеть снаряжение на собак.
— Не рано ли, Серег? — спросил все еще тихий Петр.
— Нет. Давай сейчас. Потом в бою некогда будет. — ответил я и заметил. — А вообще приказы командира не обсуждаются, а выполняются.
— Ой ты, ой ты. — проворчал Петя, но приказ выполнять начал.
Все, кроме меня, довольно быстро справились с поставленной задачей. Мой Дружок, видимо действительно утомившись от игр, лег и ни в какую не хотел вставать. Я его и уговаривал и громко командовал. Лежит, не хочет вставать. Глядя на мои мучения, Мурад подошел ко мне.
— Не так ты делаешь, Сергей. Ты же видишь, он бунтует. Попробуй его, подмани, покажи награду. — Мурад вложил мне в руку, невесть откуда взявшийся, кусочек мяса.
Почуяв запах еды, Дружок сразу встрепенулся и, подойдя ко мне сел, всем своим видом прося у меня мясо. Но я строго сказал ему.
— Так и быть, дам тебе маленький кусочек. Но если дашь надеть снаряжение.
Слово поняв мои слова, пес встал ровно, дав надеть на себя вьюк и закрепить детонатор. После того как снаряжение было закреплено, Дружок снова сел и попросил награду. И я выполняя обещание, нарушая запрет сержанта, все же немного подкормил пса. Как оказалось, этого Дружок и добивался. Немного утолив голод, этот рыжий хитрец встал по стойке смирно, показывая, что готов служить дальше. Я потрепал пса по загривку и скомандовал своей группе:
— Бегом на позиции! За мной!
Лихо перескакивая через траншеи, мы успели добежать как раз вовремя. Вдалеке показались вражеские танки. Растянувшись в линию, танки, словно серая, медлительная гусеница, наползали на наши оборонительные позиции. От предвкушения первого боя, сердце бешено забилось. Громыхнул выстрел. Выпущенный немецкий снаряд разорвался невдалеке от наших позиций. За ним еще один. Еще ближе. Меня немного оглушило, каску засыпало землей. Пытаясь прийти в себя, я, прижав к себе Дружка, вжался в окоп. Недавний азарт улетучился, сменившись страхом. Нет, я боялся скорее не за себя. Мне стало страшно за товарищей, за то сколько их может остаться здесь навсегда. Я испугался, что, для того чтобы остановить эту черную армаду танков. Мне придется отправить на верную смерть Дружка, пса, которого я сейчас так крепко обнимаю. В этот момент я подумал: "Вот, наверное, почему Петя, так вел себя утром. Должно быть, он осознал это еще раньше и пытался побороть в себе позорное чувство. А тут я со своими разговорами. Вот он и вспылил. Не хорошо получилось" Пока я размышлял, немецкие танки приблизились, втягиваясь в центр нашей обороны. С левого фланга раздался залп двух замаскированных сорокапятимиллиметровых орудий. Я высунулся посмотреть результат. Артиллеристы потрудились на славу. Один из легких танков горел. Однако, на фрицев это не произвело никакого впечатления, они продолжали наступать. Тут и там раздавались выстрелы танковых пушек. Стрелковая рота отбивалась от них при помощи противотанковых ружей, попутно отсекая пехоту немцев винтовочным огнем. Мы же пока не стреляли, дабы не привлекать внимание. Я ждал когда начнет действовать Михаил Григорьевич. И это ожидание было очень тягостным. Оторвавшись от боя и переведя взгляд на товарищей, я понял, что им тоже тяжело наблюдать за тем, как гитлеровцы перемалывают наших. Но вот, наконец, раздался свисток. Найда сержанта, прикрываемая ружейным огнем, стремглав помчалась к ближайшему танку, ловко пригнувшись, собака юркнула под днище. Спустя мгновение раздался взрыв. Танк противника навечно замер.
— Ай да молодца, Найдачка. Уделала фрицев. — от радости я потрепал Дружка по голове. — Ну, теперь наша очередь.
Дождавшись, когда один из немецких танков приблизится к нашей траншее, я отдал команду.
— Давай, Кирилл, пускай Чапу!
Тяжело вздохнув, Кирилл поднял собаку над бруствером и громко приказал:
— Взять! — указав на танк.
Чапа сорвалась с рук Кирилла и побежала в указанном направлении. А мы стали прикрывать ее огнем, не давая пехоте противника подстрелить собаку. Но все же, одному из немецких солдат удалось попасть по Чапе. Собака захромала, сделала пару шагов и упала, не добежав до цели. Чапа жалобно заскулила. Слыша зов воспитанницы, Кирилл решил выбраться за ней из окопа.
— Стой! Куда!? — крикнул я. — Мурад, останови его!
Мурад схватил Кирилла за плечи и уже собрался втянуть обратно в укрытие. Как по нему, словно по лестнице, из траншеи выбрался Тапа. Он ринулся на помощь раненой Чапе. Добежав до нее, пес склонился над своей подругой и принялся лизать простреленную лапу Чапы, пытаясь так унять ее боль. В этот момент на них наехал танк. Громыхнуло. Отчаявшийся Кирилл вырвался из рук Мурада и встав в полный рост, ругаясь, плача, принялся яростно стрелять по врагу.
— Зачем вы сюда пришли, сволочи? — выстрел, выстрел — Если бы не вы, сколько людей? — выстрел, выстрел. — Сколько верных друзей осталось бы жить?! — выстрел, выстрел. — А теперь что?! — еще раз он выстрелить не успел, пуля угодила ему прямо в грудь и он упал.
Мурад хотел выбраться из окопа, втащить Кирилла. Но я отрицательно покачал ему головой. Гибель товарища подействовала на меня отрезвляюще. Страх ушел, осталась только решительная злоба.
Меж тем, гитлеровцы упорно перли на нас, не давая ни продохнуть, ни высунуть головы для того, чтоб оглядеться.
— Петька, Мурад! Давайте, хватайте собак и назад по траншее, меняем позицию! На десять метров левее! Бегом!
Товарищи все поняли, подхватив своих подопечных, они поспешно стали отходить к центральным позициям. Я с Дружком замыкающим. Пробежав, указанные мной десять метров, мы остановились. Здесь было уже легче. Не было такого шквального огня. И я смог высунуться. Картина предстала тяжелая. На поле горело уже шесть танков. Но мы заплатили за это большую цену. Батарея противотанковых орудий была уничтожена. Весь основной удар фрицев приходился на левый фланг. Нужно было им помочь, но для
