Но скорость — это жизнь.
— Все возможно, нужно лишь знать, кого попросить, — сказал Пайк.
Брови у Коула полезли вверх — он понял, о ком говорит Пайк.
— Фрэнк Гарсиа. Фрэнк может помочь нам.
Пайк взглянул на часы:
— Я позвоню ему из машины.
Коул и Пайк устремились к двери. Пайк остановился, чтобы взглянуть на Баркли:
— Как только что-нибудь выяснится, позвоню.
Баркли вскочил на ноги:
— Я еду с вами.
— Мистер Баркли, это…
Баркли побагровел:
— Она моя дочь, и я хочу быть с ней рядом. Для этого отцы и существуют.
Полученные Пайком указания привели их на узкую улочку на границе Бойл-Хайтс и Сити-Терис. Вдоль улицы строем стояли похожие на обувные коробки оштукатуренные дома с плоскими крышами, разделенные подъездными дорожками шириною в одну машину. Дворики большинства этих домов были размером не больше почтовой марки. Вдоль бордюра выстроились автомобили американского производства. Во многих дворах имелись надувные плавательные бассейны, поникшие и безжизненные под зноем, который был сравним с жаром ядерного взрыва.
Бад неторопливо вел «хаммер». Пайк сидел с ним рядом. Коул и Баркли расположились сзади.
— Ты видишь его? — спросил Бад. — Я что-то не вижу.
Пайк понял — Бад нервничает.
— Приедет. Он велел ждать его в машине.
— Приедет он или не приедет, я из машины все равно не вылезу. Ты посмотри на этих долбаных подонков.
Бад притормозил у дома, который отличался от всех прочих лишь прикрепленным к свесу крыши американским флагом. К флагу была приколота желтая лента. Такие же украшали и многие другие дома, мимо которых они проезжали.
Крутые на вид молодые ребята, на которых зной, судя по всему, нисколько не действовал, стояли на тротуаре небольшими группками. Густо покрытые татуировками тела большинства из них были защищены от жары белыми футболками и просторными джинсами. На «хаммер» они посматривали с хорошо выученным безразличием.
Бад прочитал отпечатанные на их майках названия уличных банд, к которым принадлежали эти ребята.
— Нет, ты только взгляни: «Флоренция 13», «Короли латинос», «Суренос», «18-стрит». Господи, да шпана из «18-стрит» и МС-13 при каждой встрече начинает палить друг в друга.
— Это гангстеры? — спросил Баркли.
— Считайте, что вы видите их по телику, — ответил Коул. — Все будет хорошо.
На дальнем конце улицы появился и неторопливо покатил в их сторону черный лимузин, «линкольн». Завидев его, молодые бандиты заволновались, те, что сидели в машинах, повылезали из них и замерли вместе с прочими, вытягивая шеи, чтобы получше разглядеть лимузин.
Баркли снова наклонился вперед:
— Так он у этих гангстеров главный?
Коул засмеялся.
Пайк тоже счел этот вопрос смешным. Если он переживет нынешний день, надо будет рассказать о нем Фрэнку — пусть и тот посмеется.
Бад повернулся к Баркли, чтобы объяснить ему происходящее:
— Вы когда-нибудь пробовали черепах «Монстерито»?
— Еще бы. Мое любимое блюдо.
— Помните, на упаковках изображен латинос с большими усами? Это сорокалетней давности портрет мистера Гарсиа. Вот эти юнцы — Фрэнк был когда-то одним из них. Еще до того, как начал готовить черепах для своей тетки. Он готовил их у нее на кухне — по семейному рецепту. И превратил этих черепах в империю пищевых продуктов, которая стоит — сколько?
Бад взглянул на Пайка, но тот на его вопрос отвечать не стал. Ответил Коул:
— Пятьсот-шестьсот миллионов.
Бад снова повернулся к Баркли:
— Дело в том, что Фрэнк не забыл о своих корнях. Он оплачивает здесь кучу счетов. Когда здешние мужчины садятся в тюрьму, Фрэнк годами содержит их семьи. Думаете, эти мальчишки не сделают для него всего, о чем он попросит? Он теперь стар, богат, но все они знают, что Фрэнк — один из них и что он не повернулся к ним спиной, когда разбогател.
Лимузин Фрэнка остановился нос к носу с «хаммером». Из его передних дверей выпрыгнули двое прекрасно одетых молодых людей — телохранитель Фрэнка и его помощник.
— Как вы с ним познакомились, Пайк? — спросил Баркли.
— Когда-то Джо Пайк едва не женился на его дочери, — ответил Бад.
Пайк толкнул дверцу и вышел из машины, ему не хотелось слушать рассказ Бада. Пайк познакомился с семьей Гарсиа еще молодым патрульным офицером. Многие годы спустя Карен Гарсиа убили, и Пайк с Коулом отыскали убийцу.
Пайк подождал, пока Фрэнк выберется из лимузина. На вид Фрэнку Гарсиа было лет сто. Смуглая кожа его походила на древесную кору, волосы отливали серебром. Он был слаб, однако все еще мог передвигаться на своих двоих, если кто-нибудь придерживал его под руку.
При виде Пайка лицо Фрэнка расплылось в улыбке, а когда Пайк приблизился к старику, тот цепко взял его за руку:
— Здравствуй, сердце мое.
Пайк обнял его, потом отступил на шаг:
— Карлос в доме?
— Аббот поговорил с людьми, которые смогли привезти его сюда. Зачем — Карлос не знает. Я подумал, что так будет лучше. Так он не сможет предупредить Ванича.
Аббот Монтойа был правой рукой и поверенным Фрэнка. Телохранитель и шофер взяли Фрэнка под руки, и все четверо начали подниматься, примеряясь к шагу старика, по дорожке к дому. Дверь дома отворилась, на пороге появился крепкий мужчина лет сорока с лишним — малорослый, но широкий в плечах, с грудью борца и тонкими ногами. Круглое лицо его усеивали оспины — так густо, что оно походило на ананас; руки были покрыты татуировками и шрамами. Он осмотрел Пайка, потом взглянул на старика и распахнул дверь пошире:
— Добро пожаловать в мой дом, сэр. Я Альдо Саэнс. Моя мать была женой двоюродного брата мистера Монтойа.
Фрэнк пожал ему руку:
— Спасибо, мистер Саэнс. Вы оказали мне большую честь.
Пайк прошел следом за Фрэнком в маленькую гостиную со старой, но чистой, содержащейся в образцовом порядке мебелью. Дом был семейным — висевшее на стене распятие окружали фотографии детей и взрослых, в том числе и молодого человека в форме морского пехотинца.
В комнате гостей ожидали шестеро мужчин. Едва Пайк вошел, их взгляды устремились на него, причем двое из шестерых явно нервничали.
Саэнс нетерпеливо махнул рукой:
— Кресло. Быстро.
Один из мужчин тут же притащил из столовой кресло для Фрэнка.
Фрэнк сказал:
— Прошу всех сесть. Не позволяйте старику держать вас на ногах. Позвольте представиться — я Фрэнк Гарсиа. И познакомьтесь с моим другом. — Фрэнк поманил к себе Пайка, сжал ему руку. — Когда я потерял дочь — когда ее убили, — этот человек нашел скота, отнявшего ее жизнь. И с тех пор он — часть моего сердца. Он для меня как сын. Тот, кто помогает ему, помогает мне. Я хочу, чтобы вы знали это. А теперь можем ли мы поговорить с мистером Марото?
Саэнс указал на одного из шестерых. Марото был человеком еще молодым, лет тридцати с небольшим, и выглядел он явно встревоженным. Прийти сюда ему приказали очень авторитетные люди — люди, которые могли без малейших колебаний оборвать его жизнь.
— Карлос Марото из «Мары Салватручи»? — спросил Фрэнк.
Взгляд Марото обежал комнату. Пайк видел: ему страшно, однако он готов драться, если придется.
— Да, — ответил Марото.
Фрэнк снова стиснул руку Пайку:
— Этот человек, он сын моего сердца, и он хочет спросить тебя кое о чем. Здесь, перед другими людьми нашего дома. Позволь мне сказать тебе, что я понимаю, насколько серьезны эти вопросы, они могут оказаться связанными с очень крепкими деловыми отношениями между отдельными людьми и целыми группами. Вопросы, которые мы тебе зададим, будут заданы не с легким сердцем.
Старик отпустил руку Пайка и повел ладонью по воздуху:
— Спрашивай.
Пайк взглянул Марото в глаза:
— Где я могу найти Хали Ванича?
Марото прищурился и неторопливо покачал головой:
— Понятия не имею. А кто это?
Пайк вынул из кармана фотографию Ванича, протянул ее Марото. Тот фотографию не принял, и это сказало Пайку, что Марото Ванича знает.
— Ваша команда ведет дела с Эстебаном Бароне. Бароне попросил вас помочь этому человеку. Вы помогаете другу. Это я понимаю.
Марото, сообразив, что его поймали на лжи, разозлился:
— Да, верно. Ну и что? И вообще, что это за хрен с горы к нам приперся? Мы его не знаем. Может, он коп?
Саэнс скрестил на груди мощные руки. Пайк понял, что он с трудом удерживается от вспышки.
— Вы все мои гости. Я отношусь к вам с уважением, однако не смейте оскорблять мистера Гарсиа в моем доме.
— Я вовсе не хотел проявить неуважение к мистеру Гарсиа, но мы ведем давний и прибыльный бизнес с Эстебаном Бароне. Он попросил нас об услуге, мы ее оказали.
— Хали Ванич — друг Бароне, — произнес Пайк, — однако это не все, что о нем можно сказать.
И он протянул Саэнсу одну из полученных от Интерпола страниц.
