«Дух» грязно выругал ее и отказался отвечать. Дарья вытащила пистолет из кармана. Подошла, пинком развела его ноги в стороны и выстрелила между ног. Пуля продырявила брюки, чеченец замер от ужаса. Дарья мрачно смотрела на него:
— А теперь скажешь? Следующую пулю я пущу куда надо, а потом оставлю тебя здесь умирать.
Пленный посерел лицом и скороговоркой, сбиваясь на чеченский, заговорил:
— Мы из разведки Шамриева. Вчера слышали, что боевики Гелаева выкрали офицера из Ведено. Самого Гелаева здесь нет. Он находится на территории Грузии. Русского повели туда.
— Какой дорогой?
— Не знаю. Честное слово, не знаю! Слышал, что отряд Гелаева сейчас находится в Панкисском ущелье.
— Далеко ли находится ваш отряд?
Пленный молчал и она начала поднимать пистолет. Он вздрогнул и нехотя ответил:
— Скоро будет здесь. Они, наверняка, слышали выстрел…
Волынцева усмехнулась:
— Спасибо за информацию.
И по-боксерски ударила его в голову. «Дух» без сознания рухнул спиной на камни. Девушка быстро сложила оружие и еду в его рюкзак, подхватила свою винтовку и скрылась между пологими склонами.
Минут через десять к распростертому на камнях боевику подошло человек тридцать чеченцев. Впереди тяжело ступая, точно слон, бежал сам Ризван Шамриев. Огромный, заросший черным волосом до самых бровей, он напоминал гориллу. Еще больше сходства с обезьяной ему придавал низкий лоб и глубоко сидящие глаза. Отряд торопился на помощь разведке. Обнаружив одного разведчика мертвым, а второго связанным и в бессознательном состоянии, главарь «вскипел»:
— Быстро приведите его в чувство! Я должен знать, какая сволочь напала на моих людей!
Разведчик очнулся, как только ему в лицо плеснули водой. Когда полевой командир узнал, что с его разведчиками расправилась девушка, он изменил первоначальный маршрут и приказал:
— Изловите мне ее живой!
Отряд рассыпался по склонам, разыскивая следы и вскоре обнаружил их. Шамриев отправил по следу Волынцевой девять человек. Остальные расположились лагерем у скалы, уверенные, что разведчики скоро приволокут девушку и можно будет позабавиться.
Даша заметила преследователей сразу. Она опережала их на полчаса и останавливаться, чтобы «разобраться» с ними, не собиралась. Скрывшись из глаз боевиков за поворотом, начала спускаться к реке Кокичуах. Снова вокруг появилась зелень. Она пробиралась между кустарниками, которые были похожи на чернику, только гигантскую. Некоторые кусты доходили ей до пояса. Кое-где сохранились черные ягоды, но она не рискнула их попробовать.
Даша нарочно оставляла наглядные следы своего бегства: пригибала кустарники, приминала траву. А затем повесила на два куста этой странной черники, растущие по обеим сторонам тропы, две гранаты, соединив их за колечки тонюсенькой проволочкой. Прикрыла ветками. Еще несколько метров старательно ломала мелкие ветки, создавая видимость поспешности. Затем перешла на бег и отправилась по тропе дальше, уже не оставляя следов. Прямо на ходу достала из кармана забранный у боевиков хлеб и немного пожевала, запивая водой из фляги.
Минут через десять позади прогремели, с коротеньким интервалом, два взрыва, после которого из девяти человек целым и невредимым остался лишь один. Боевик перевязал четверых раненых и отправился доложить Шамриеву о неудаче. Ризван задохнулся от ярости, когда услышал неприятную новость. Хотел отправить на перехват еще одну группу, но боевики отказались идти, аргументируя тем, что основное задание у них совсем другое.
С большим трудом Даша переправилась через горную реку. От ледяной воды судорогой сводило все тело. Выбравшись на противоположный берег, полезла по крутому склону вверх, цепляясь пальцами за малейшие неровности. Подтягивала тело на руках, находила выступы для ног и снова искала новую точку для рук. Вскоре стало жарко, а к концу восхождения одежда высохла полностью. Подъем занял у нее два часа.
К вечеру она вынуждена была принять бой, нарвавшись на целую группу боевиков возле Дургинаула. Те приняли ее за парня. Увидев, что русский один начали стягивать вокруг нее кольцо. Волынцева израсходовала все гранаты, автоматные рожки, последние патроны в обойме пистолета и только наступившая ночь дала ей возможность оторваться от преследователей. Теперь из оружия у нее была только винтовка и четыре патрона к ней, да неизменный тесак на ноге. Рюкзак Даша тоже бросила, рассовав по карманам остатки хлеба и пару шоколадок.
Теперь она двигалась налегке, если не считать двух фляжек на поясе: со спиртом и водой. По-прежнему шла на запад. Места были совершенно незнакомые, горы становились все круче и выше. Ей все чаще приходилось искать обходы. Волынцева почувствовала, что надо немного отдохнуть. Найдя укромную расщелину, прикрытую кустарником, вползла туда и заснула на камнях, не обращая внимания на холод.
Когда она проснулась, уже наступил день. Даша выругалась про себя. Съела весь хлеб, запивая водой. Осторожно огляделась и выбралась из укрытия. Она стояла на чуть заметной тропе, петляющей между гор. По солнцу определив направление, снова двинулась на запад.
Волынцева и понятия не имела, что всего полтора часа назад мимо нее протащили ее Артема. Ночью он пытался бежать, но неудачно. Озлобленные чеченцы сильно избили его и теперь фактически несли пленника на руках.
Даша начала спускаться вниз и очутилась на краю не большой долины. Она забралась на камень, чтобы лучше осмотреть местность. Внизу, примерно в километре, протекала речка. Даша улеглась на камне и принялась изучать долину через оптику. Вдалеке что-то шевелилось и она навела прицел туда…
На расстоянии более двух километров от нее, в окружении боевиков, поставленный на колени находился ее Артем. Его лицо было опухшим и синим от побоев. Двое бородатых мужчин держали его за руки, третий держал голову, а тот, что напротив приближал к его глазам нож. Бандиты улыбались. Стрелять было бесполезно и она смотрела. Волынцева видела, как острие входит в глазную впадину и лицо Артема искажается от крика. Самого крика почти не было слышно, расстояние было слишком велико, но она услышала его сердцем.
Даша не могла отвести глаз от страшной картины. Она открывала рот в беззвучном крике, даже не чувствуя, что голос пропал. Новикову выкололи и второй глаз. Как через пелену, она увидела — палач разрезал тельняшку Артема и сорвал с его шеи ее подарок, а потом резким движением распорол ему живот. Багрово-сизые внутренности вывалились на землю. Бандиты отпустили тело и ее Артем упал. Один поднял над ним бутылку и начал что-то лить на Новикова. А затем вспыхнуло пламя. Она видела, как ее любимый забился на земле. Прыгнула с камня вниз, на ходу заряжая винтовку.
Волынцева добралась туда за сорок минут: расстояние по земле оказалось в три раза больше, чем по воздуху. Даша бежала, не замечая усталости. Боевики уже ушли. Скорченное тело Артема лежало на берегу не известной ей горной речушки. Живот еще дымился и в воздухе, вперемешку с запахом бензина, стоял тяжелый дух горелого мяса. Она залила эти дымки водой из фляги и упала на колени перед трупом. Лицо Артема не пострадало от огня, но оно было перекошено от нечеловеческой муки.
Даша упала на почерневшую грудь лицом и тоненько завыла. Это был самый настоящий горестный вой волчицы, обнаружившей, что ее волчата убиты. Пронзительный звук взлетел под облака, какое-то время держался и вдруг затих. Палачи Гелаева, спешившие уйти из долины, вздрогнули и обернулись, пытаясь понять, что это было.
Сколько она так пролежала на теле Артема, Даша не знала. Когда она встала, ее глаза были сухи, а в лице не было ни кровинки, оно сразу почернело и постарело. Волынцева расправила тело Новикова, как сумела. Поцеловала в перекошенный рот и начала носить плоские камни от реки. Она закладывала тело, чтобы хищные звери не добрались до него.
Положив последний камень, тихо прошептала:
— Спи спокойно, Тёмушка! Они от меня не уйдут.
Подхватила винтовку и бросилась бежать по следам убийц. Бег был ровен, как у хорошего спортсмена, а лицо выглядело мертвым. Лишь глаза потемнели от горя. В душе не осталось ничего, кроме ненависти. Она шла не скрываясь. Так, как шла бы по Невскому проспекту в Питере. Бандиты опережали ее на два часа, к заходу солнца она сократила расстояние во времени на час. Место было незнакомым, в темноте Даша потеряла их и вынуждена была дожидаться утра. Убийцы Гелаева заночевали в полутора километрах от нее.
Волынцева не сомкнула глаз и на секунду. Перед глазами стоял Артем, живой, веселый, в пятнистой форме и сразу в памяти возникал обгорелый труп с выколотыми глазами. Сердце запеклось и казалось, перестало биться. Ни одна слезинка не прокатилась по ее щекам. Если бы в эти минуты кто-нибудь мог дотронуться до ее лица или рук, он бы подумал, что дотронулся до трупа. Настолько холодна была ее кожа.
