— Легавый! — выругался Макей.
Он мгновенно сунул правую руку в карман, пытаясь выхватить револьвер. Еще секунда — и прозвучит выстрел. Но подскочивший Кондрашов навалился Макею на плечи, опрокинув его на комод, стоявший у стены. Макей коротко взвыл, стукнувшись лицом об угол. Из рассеченной брови брызнула кровь. Два оперативника уже торопливо заламывали ему руки за спину.
— Говори! — вцепился Игнат Сарычев в чуб Макею.
Жиган поморщился от боли, а потом прошепелявил:
— Что говорить?
— Что ты должен сделать, чтобы поднялся Кирьян? — Макей молчал. — Ну? — Сарычев взвел курок, нацелив его прямехонько в лицо Макею, и продолжал: — Упрашивать больше не буду, считаю до трех… Раз!.. Два…
— Я должен махнуть ему из окна рукой… что все в порядке, — наконец выдавил из себя Макей.
— Су-у-ка-а, — прохрипел Гвоздь.
— Я сказал, рот ему заткнуть! — жестко крикнул Игнат Сарычев. Подскочили два милиционера: один — необыкновенно крепкий, словно весь сплетенный из корабельных канатов, приподнял голову Гвоздя, а другой, напротив, худой и гибкий, втиснул ему в рот кляп. Раздалось злобное мычание. Один крепкий и точный удар, и жиган поперхнулся собственным криком.
Две пары рук отодрали Макея от пола, Игнат Сарычев больно ткнул ему стволом в горло и проговорил:
— Маши рукой!.. Вот так!.. Улыбку не забудь! Шире… Еще шире!
Из-за занавеси Игнат увидел, как Кирьян, стоявший на углу, отбросил недокуренную папироску, посмотрел по сторонам и, сунув руки в карманы, направился к гостинице. С виду он напоминал праздного гуляку, желающего пропустить кружечку легкого пивка. И только люди, знавшие Кирьяна близко, могли сказать, что сейчас он был необыкновенно собран. В последнее время в каждом кармане пальто он держал по револьверу и стрелял мгновенно, стоило только какому-либо из прохожих задержать на нем взгляд дольше обычного.
— Отойди от окна! В угол! — распорядился Игнат Сарычев. — В общем так… — негромко, но веско заговорил начальник уголовного розыска, — стрелять только в крайнем случае, он нужен нам живым! А теперь по местам.
Через минуту на лестнице тонко скрипнула половица, затем еще раз. Игнат Сарычев знал, что скрипучая половица находится в трех метрах от входной двери. И если сейчас неожиданно распахнуть дверь, то у Кирьяна останется достаточно времени, чтобы спрыгнуть с лестницы и затеряться во дворе.
Ну, сделай же еще пару шагов!
Сарычев почувствовал, как его пальцы стиснули наган. Он уже готов был распахнуть дверь, чтобы встретить Кирьяна на площадке, как неожиданно услышал короткий стук.
— Кирьян, беги! — вдруг закричал что есть мочи Макей, и тотчас на лестнице послышался удаляющийся топот.
— За ним! — ударом ноги Сарычев вышиб дверь.
Ахнул выстрел, и пуля, просвистев над головой Игната, отковырнула от косяка щепу.
Сарычев пальнул вслед убегающему Кирьяну. Пуля с глухим шлепком увязла в подоконнике. Жахнули еще два выстрела, но без результата. Кирьян уходил… Лестница громыхала от топота многих сапог. Вот кто-то споткнулся и, потеряв равновесие, покатился кубарем вниз, чертыхаясь.
Сарычев выскочил первым и увидел, как Кирьян, пригнувшись, убегал со двора. Идеальная мишень, почти как в тире, оставалось только затаить дыхание и надавить на курок. Над самым ухом раздалось прерывистое дыхание.
— Не стрелять! — выдохнул Сарычев.
До ворот Кирьяну оставалось метров пятнадцать, а на улице его поджидала пролетка. Игнат Сарычев поднял пистолет и, отыскав в прорези прицела спину Кирьяна, нажал на спусковой крючок. Жиган, не сбавляя скорости, продолжал бежать.
— Смазал, черт! — выругался Сарычев.
Кирьян уже ухватился за пролетку, чтобы в следующую секунду забросить в нее свое крепкое тело. Но неожиданно бродяга, сидевший у самых ворот, вытянул свою деревянную ногу, а когда Кирьян, споткнувшись, замешкался, нищий вцепился в него.
— Не уйдешь, паскуда! — орал он. — Ты мне за все ответишь, падла!
— Ай да Васька Кот! Ай да молодец! — опустил наган Игнат.
А Васька Кот, повалив Кирьяна, глухими ударами вколачивал его в раскисшую грязь.
— Я тебя убью, суку! — слышался крик Кота. — Ты мне ответишь за сеструху!
Рыжий извозчик, посмотрев на все это, огрел в сердцах застоявшуюся лошадку и скрылся в ближайшем переулке.
— Отставить! — прокричал Игнат Сарычев, подбегая. — Отставить, я сказал! — тряхнул он Ваську за плечо.
Тот повиновался не сразу. Он неприязненно сбросил руку Игната, после чего неохотно сполз с поверженного Кирьяна, напоследок крепко придавив ему шею коленом.
— Мы с тобой еще поговорим, — зло пообещал Кот и, отступив в сторонку, прошипел сквозь зубы что-то угрожающее.
— Взять его! — распорядился Игнат Сарычев. — Да смотрите поаккуратнее, — брезгливо поморщился начальник уголовного розыска, посмотрев на вывалянного в грязи Кирьяна. — Обновку ему не порвите!
Кирьян поднялся, лениво попытался отряхнуть с брюк налипшую грязь и, усмехнувшись в самое лицо Сарычева, сказал:
— А я тебя подозревал, но решил рискнуть. Все-таки я игрок!
В голосе — ни намека на враждебность. Так могли разговаривать только два приятеля, случайно встретившиеся за пивным столиком. Казалось, вот сейчас похлопают друг друга по плечу, а потом улыбнутся: «Давай еще по одной!»
— Я на это и рассчитывал.
— Ты совершил ошибку, — чуть сморщившись, произнес Кирьян.
Сарычев лишь усмехнулся. Два дюжих милиционера, подхватив жигана под локти, поволокли его со двора. У самых ворот призывно просигналила машина, и оперативники, матерясь, усадили Кирьяна на заднее сиденье.
— А ты молодец, — похвалил Ваську Кота Сарычев, похлопав его по спине. — Не растерялся. И замаскировался ловко, ногу приладил… — И, садясь в автомобиль, спросил: — Тебя подвезти? Нам вроде как по пути.
Васька Кот, не сумев упрятать свое жиганское нутро, сварливо буркнул:
— Я уж лучше пешком пройдусь. Чего мне с ментами в одной машине ездить!
— Ну смотри, — пожал плечами Игнат. — Не силком же тебя тащить. — Потом повернулся к подчиненным, между которыми сидел Кирьян, и произнес: — Глаз с него не спускайте, он еще выпрыгнуть может. Если что… стреляйте!
— Не промахнемся! — пообещал Кондрашов, ткнув в бок Кирьяну стволом пистолета.
Операция завершилась. Последним затолкали в подъехавшую машину Фомича, и вскоре все стихло.
Мужички, посдував пивную пену на землю, возобновили прерванные разговоры, а еще через минуту позабыли о произошедшем.
Глава 7 БЕЗ КУРАЖА ЖИГАНА НЕ БЫВАЕТ
Через час после ареста Кирьяна Игнат Сарычев позвонил Дзержинскому. Председатель ВЧК молча выслушал четкий доклад начальника Московского уголовного розыска, а потом сдержанно похвалил:
— Я не ошибся в вас, Игнат Трофимович. Сделаем вот что, снимите с них показания. А потом я бы хотел пообщаться с арестованными лично. Или лучше всего, если вы переправите их на Лубянку.
— Сделаем, Феликс Эдмундович, — отвечал Игнат Сарычев и долго не решался положить трубку даже после того, как она стала надрываться короткими гудками.
Вспомнив недавний разговор, он улыбнулся, и Кирьян, сидевший перед ним, тоже выдавил нечто напоминающее улыбку.
Самое удивительное было в том, что Кирьян вел себя как человек, который заскочил к старому приятелю, чтобы выпить стаканчик крепкого чая. Сарычев сделал для себя неприятное открытие, что он, в свою очередь, тоже является объектом пристального изучения со стороны жигана.
— Вот ты, оказывается, какой… настоящий, — невесело проговорил Кирьян. — Ловко ты нас всех уделал, однако! Но я подозревал, что ты какой-то не такой. Мутный, что ли…
— И где же я прокололся, по-твоему? — усмехнулся Игнат Сарычев. Разговор начинал забавлять его.
Странное дело, ненависти к жигану он в себе не отыскал, как ни пытался. Хотя, казалось, должен бы был. Возможно, потому, что в чем-то они были похожи.
— Куража в тебе жиганского было маловато. Да еще деньгами сорил. А мы люди экономные, считать «капусту» привыкли. Но все-таки сумел — обыграл! Хвалю! — почти восторженно протянул Кирьян. — Даже нашу Елизавету заставил поверить.
Говорил Кирьян громко, а вот губы его едва двигались, как будто одеревенели, и, возможно, от этого лицо его выглядело особенно зловещим и напоминало застывшую маску.
— Налет на страховое общество «Якорь» твоя работа? — спросил Игнат Сарычев.
— Колоть меня надумал, начальник? Я человек не того пошиба, не выйдет! Я не кающийся грешник, а ты не пастырь, так что признаний не дождешься. Ты живешь по-своему, и я тоже… как умею.
— Тебя узнал сторож.
— А-а, смотри-ка ты, — искренне удивился Кирьян, — он оказался живучим… Не ожидал!
