Чего уж теперь… Хорошо, что чисто все получилось. Много всяких сплетен ходило, но заподозрить Арцыбашева никто, кажется, не догадался. В конце концов разговоры утихли. Однако вполне возможно, гибель комбата инициировала ту проверку, за день до которой сгорели пакгаузы…
В дверь постучали. Арцыбашев спрятал фляжку и крикнул:
- Войдите!
Зашел Николай. В руке белел лист бумаги.
- Рапорт? - Арцыбашев понимающе кивнул. - Ну и правильно! Сам разорвешь или помочь?
На отрывном календаре чернела дата: 29 декабря 1988 года, четверг.
ТРИ КОЛЬЦА - ТРИ КОНЦА…Лето 2002 года, Душанбе
Душанбе встретил нас высоким солнцем и нестерпимой жарой.
Еще на дальних рубежах, прокатываясь по непривычно безжизненным для глаза каменистым пространствам этого лунного пейзажа, поскрипывая колесами в плавных изгибах рельсового пути, вагон раскалился аж до самого "не могу терпеть".
Неряшливая, заспанная, задолбанная жизнью проводница открыла настежь обе двери тамбура. Держась за поручни, я высовывал лицо, подставляя его потоку набегавшего воздуха, но ветер был настолько горяч, что не холодил, а, наоборот, обжигал лоб и сушил гортань.
Курить даже и не хотелось.
Хотелось пить.
Бригадир поезда поймал на приемник какую-то местную таджикскую радиостанцию и на всю катушку запустил монотонные завывания на тарабарском языке под их народный "балалайка - два струна".
Это они специально так громко включают, чтобы всех пассажиров перед конечной станцией взбодрить и разбудить тех, кто еще не проснулся.
- Душанбе, Душанбе, подъезжаем, - кричала проводница, ковыляя по проходу вагона и стуча в двери тех купе, где пассажиры еще либо дремали с похмелья, либо занимались своей таджикской любовью, - белье сдаем, кто не сдавал, за чай рассчитываемся. Душанбе, Душанбе!
У нас с Настей багажа нет.
У нас из самого дорогого - только кольцо.
Кольцо у Насти на большом пальце правой руки, потому что оно мужского размера и на других Настиных пальцах не держится.
Прежде всего идем утолить жажду.
Ни сомов, ни тенге, ни даже украинских гривен у нас нет. Вот спасибо товарищу Ельцину - удружил, развалил Союз, теперь, чтобы от жажды не умереть, надо обменник искать!
В вокзальном буфете копчено-черный нацмен за пять долларов продал-таки мне бутылку пива и бутылочку пепси-колы.
Мы присели за грязный, весь в потеках от пролитого сладкого чая и кофе стол, по которому стремительно туда-сюда бегали проворные местные мухи.
Пиво тоже было местное.
Завод безалкогольных напитков имени Двадцати шести бакинских комиссаров…
- Ага! Значит, здесь еще не забыли, как по-русски писать, и это вроде как второй государственный язык…
Пиво было плохое. Кислое. Но пить хотелось, и я домучил бутылку до конца. Зато Насте пепси-кола явно понравилась.
- Куда теперь? - спросила она.
- Надо позвонить, - ответил я, сам точно еще не представляя, куда мы будем двигаться дальше.
У того же почти чернокожего буфетчика я обменял американскую десятку на местные деньги. Больше разменивать пока не стал - кто его знает, что это за национальная валюта такая? А доллар, он и в Африке - доллар. Попросил нацмена дать немного монетами, годными для телефона-автомата, а тот вдруг осклабился полным золотых зубов ртом и, хлопнув ладошами, едва не закричал:
- Вай, мы цивилизованный люди, понимаешь, покупай у меня телефонный карточка магнитный - в любой телефон-патефон засовывай и говори - хочешь с Москва говори, хочешь с Ташкент говори, хочешь с Америка говори!
Карточка обошлась нам еще в десять баксов. Но что поделаешь!
По номеру, что дал мне Санек, ответили по-русски, молодым женским голосом и даже без местного акцента.
- Слушаю, говорите…
- Я от Саши из Питера, - сказал я пароль и с замиранием сердца стал ждать ответа.
- От какого Саши, от Олиного мужа или от дяди-Мишиного племянника? - не задумываясь, автоматически бесстрастным голосом переспросила вторую часть пароля девушка на той стороне.
- От Саши, с которым дядя в отпуске отдыхал, - закончил я условную фразу…
- На ваше имя в гостинице "Звезда Востока" забронирован номер, - сказала девушка, и в трубке послышались гудки.
Из будки автомата я вышел приободренным.
Значит, думаю, не придется нам с Настей бомжевать на вокзале, а там, глядишь, и деньжонок шеф разведки подбросит, а значит, и ночная жизнь какая-то будет.
И с усмешкой отмечаю, что уже начинаю свыкаться с ролью агента спецслужбы и уже примеряю на себя маску этакого Джеймса Бонда, которого служба "Интеллиджент сервис" Ее Величества Королевы заслала аж в самый жаркий Среднеазиатский регион.
- В "Звезду Востока", - по-барски скомандовал я таксисту в тюбетейке, усаживаясь с Настей на заднее сиденье видавшего виды "мерседеса".
Шофер молча тронул машину, и мы поехали по широкой, разделенной зеленой полосой газона авеню, ведущей от вокзала прямо в центр столицы. В машине было прохладно. "Мерседесу" хоть и сто лет в обед, а кондиционер работал исправно.
Я обнял Настю одной рукой, и она сразу доверчиво прижалась ко мне.
Слева и справа проносились пейзажи, характерные для любого южного города. Широкие площади с обязательными фонтанами, белые фасады невысоких, из-за боязни землетрясения, домов с мозаикой орнаментов под национальную старину… Мечети с арабской вязью сур из Корана на бронзе и голубой глазури древних стен и обязательные огромные портреты вождя… С пожеланиями ему долгих лет вечной жизни. Мы ехали и любовались необычными картинками гремучей смеси новотаджикской роскоши и старосоветской нищеты…
Народу на улицах - мало. Из-за жары. Но та молодежь, которую мы заметили, была одета совсем не хуже, чем на Невском проспекте, если в Питере вдруг выдался жаркий день.
Да и "мерседесов" и "лексусов" здесь совсем не так уж мало. Только цвет машин по климатическим условиям - преимущественно белый, чтоб на солнце не так накалялись.
До гостиницы домчались в один момент.
И, получив от меня десятку долларов, шофер в тюбетейке даже вылез из машины и открыл нам дверцу… Сервис!
"Звезда Востока" имела только три звездочки.
Не шибко нас ценит господин Арцыбашев! Не шибко…
Получается так, что в смету операции по находке Студня четыре или пять звездочек никак не вписываются. Вот ведь говнюк какой, сидит на четырехстах тысячах общака, а на мне экономит!
Надеюсь, что хоть ванна в номере найдется. Я в поезде за трое суток весь потом пропитался - от меня воняет как от козла. И Настю не воротит от меня только потому, что она - дикарка таежная - привыкла к тому, что от мужика, как от животного, прет, а я вот нет - не привык еще.
В гостиницу устроились без проблем.
Стоило мне сунуть в окошечко паспорт, как косоглазенькая таджичка - гладенькая такая, с роскошным золотым монисто на шее, на хорошем русском языке с улыбкой сообщила, что мой номер уже дожидается меня, и, нажимая клавиши компьютера, еще раза три улыбнулась. Я поинтересовался, сколько стоит проживание, и девушка еще раз порадовала меня тем, что номер оплачен на пять суток вперед.
И с Настей тоже никаких проблем. Дал коридорной двадцатку баксов и та была просто счастлива, посоветовав назавтра ее сменщице столько не давать, ей и десятки хватит.
***Фатима Нурсултанбаева сидела за конторкой и считала ворон.
В этот день работы почти не было.
Только с утра приехали двое москвичей, которые тут же отправились в буфет опохмеляться и при этом постоянно говорили об отгрузке каких-то покрышек, о накладных и счетах-фактурах. Да зарегистрировался молчаливый араб с ливийским паспортом. И больше никого.
А потом появилась парочка.
Здоровый видный парень с жестким лицом и молоденькая красавица славянских кровей. Она с него глаз не сводила. А когда Фатима увидела его паспорт, то выяснилось, что для него забронирован номер. Заполняя анкету и привычно улыбаясь, Фатима хотела было спросить, что это за девушка с ним, но потом решила не портить парню настроение. Видать, познакомился с милашкой и ведет ее в номер для изучения на предмет сравнительной анатомии. Вообще у нее самой было чего поизучать, и сама Фатима, посмотрев на парня повнимательнее, подумала о том, что лучше бы он ее поизучал, а не эту русскую шлюшку. И не один раз. Но, подумала она еще, раз он тут на пять дней, то можно и успеть.
Все эти размышления промелькнули в ее голове за несколько секунд, пока она переворачивала страницы паспорта в поисках места прописки.
Найдя нужную страницу, она еще раз бросила взгляд на спутницу этого Затонского Василия Семеновича и вдруг увидела на ее руке странное кольцо. Тусклое золото, камушек… Вроде бы обычное кольцо, но… Несколько арабских букв, из которых не складывалось ни одного слова… Странно. А самое главное, в ее голове вертелось слово "кольцо". И Фатима, машинально заполняя формуляр, все пыталась вспомнить, что же ее так обеспокоило.
