Однако стоит задать себе один простой вопрос: «А с чего было этому солидному человеку нападать на четверых офицеров?» По официальной версии, именно это проделал Марат Суворов, когда его вежливо попросили предъявить паспорт! Короткое расследование, которое провела наша газета в сжатые сроки, привело нас к парадоксальному выводу: у него были все основания для этого — и он это сделал!
Так что не спешите присоединяться к дружному хору обвинителей в погонах с большими звездочками. События последней недели показали стране всю глубину падения морали и законности в наших органах правопорядка. Пусть арестованы семь высокопоставленных преступников, но обычаи бесконтрольного и безнаказанного полицейского произвола никуда не девались, они прочно сидят в тоталитарном сознании.
Хроника событий вчерашнего вечера, восстановленная по свидетельству лиц, которые не могут быть пока названы из соображений их безопасности, выглядит следующим образом. В районе 19 часов Марат Суворов возвращается в свой номер в четырехзвездочной гостинице «Азия», где проходит совещание по нефтепроводу БТД. Открыв своим ключом дверь, он обнаруживает его набитым людьми в гражданской одежде, которые тщательно перерывают его личные вещи.
Эти люди не предъявили удостоверений полиции, у них нет постановления на обыск, нет понятых — и господин Суворов имел все основания принять их за обыкновенных грабителей. Впрочем, наверное, наш гость уже сталкивался в своей жизни с несанкционированными обысками и знает манеры наших спецслужб, потому что он сразу понял, кого застал с поличным. Это следует из того факта, что он (а не они!) потребовал у них предъявить документы и объяснить происходящее беззаконие.
Как вы догадываетесь, ответом было избиение, угрозы оружием, арест и бездоказательные обвинения в адрес уважаемого гостя. Обращает на себя внимание полная некомпетентность наших органов: они были захвачены врасплох, не сумев даже поставить кого-нибудь на подстраховку, слежку и оповещение. Любые жулики-домушники с большим умением проворачивают такие дела.
Мы горячо сочувствуем украинскому представителю, который показал себя в этой переделке настоящим мужчиной. Оказывается, четверо (!) офицеров-правонарушителей не сумели справиться с одним невооруженным мирным гражданином. Он сам сумел вызвать гостиничную охрану, а когда она прибыла, то вынужден был сдаться тем самым налетчикам, которые наконец предъявили свои удостоверения, поднявшись с пола.
В настоящее время наша демократическая партия ведет консультации с оставшимся на свободе Богуславом Кочаровым и опытными юристами. Сегодня будет подана жалоба в Генеральную прокуратору и готовится депутатский запрос в Меджлисе. Мы готовы оказать всяческую поддержку…»
— Это уже лучше, — сказал Марат, дочитав материал. — Но все-таки я завалил пятерых, а не четверых.
— Если у тебя идут «News ВВС» или какой-нибудь независимый канал, можешь посмотреть меня на экране телевизора. Я давал интервью твоей Мари по этому поводу. Между прочим, ты ей понравился, она очень за тебя волновалась. Сюжет отсняла и обещала немедленно его пустить в эфир везде, где только можно.
— Ее по-настоящему зовут Марина, и она родом из Ленинграда. Правда, выехала еще задолго до переименования, — поделился с ним Марат.
Боб снова наклонился к уху товарища:
— Седой, тут наверняка включена прослушка, думаешь, шептать безопасно под телевизор?
— Тут и камеры наблюдения наверняка есть, так что писать на листочках тоже не советую. Гаджи Мамедов тут постарался на славу, — Марат отвечал в полный голос, потому что прекрасно знал о возможностях цифровой обработки звука.
Боб решительно постучал в дверь:
— Нам необходимо побеседовать в защищенном от прослушивания месте, — потребовал он у кого-то.
В комнате появился невозмутимый референт Миллера, он установил на столе небольшой прибор, включил его, и по телевизору немедленно пошла густая рябь.
— Говорите спокойно, — проронил он и удалился.
Марат с уважением посмотрел на товарища:
— Неплохо ты их раскрутил, бродяга. Говори спокойно, но быстро, а то эта штука излучает, как передающая станция, — надо в свинцовых трусах сидеть, если часто ее используешь.
Боб опасливо отвернулся от аппарата и коротко сообщил Марату, что произошло за последние сутки, пока они не виделись.
— Мы оказались в самом центре свалки, — закончил он. — Пресса разрекламировала нас таким образом, что мы с тобой выглядим как два Рэмбо в глазах всех оппозиционеров и партизан. Понятно, что их агентура подкачивает свою «информацию». Ее суть: мы угрожаем совещанию возможностью срыва пуска трубы, если нам — читай: Смирнову — не выделят кусок «пирога». Но полуофициально будет сообщено, что нам в наших претензиях отказано. Все, кто ищет спонсора для терактов, начнут выходить на нас с предложениями.
— Не объясняй, я понимаю, что такое охота с подсадной уткой. Мы голову унесем? Не отвечай, ты сам этого знать не можешь. Сколько могут составить четыре процента?
Боб почесал стриженый широкий затылок:
— Хотел бы я знать. До первых результатов они откажутся конкретизировать условия. Однако наши боссы не лохи: как только мы сумеем за что-то зацепиться, они появятся здесь и будут требовать заключения концессии. Тогда выяснится, что получит Смирнов, как они поделят финансирование и прибыль с Федорцовым, сколько достанется акций лично ему. Вот эту последнюю цифру мы умножим на 0,04 — и увидим, чего мы стоим.
Марат заметил:
— Можно посчитать проще: если Федорцов вложит из собственных средств двадцать миллионов, — а это довольно реальная цифра, — то номинальная доля каждого из нас составит 800 тысяч. При нефтяных делах это может дать до десяти процентов годовых дивидендов. Есть за что подставить голову — пенсион, к примеру, в полсотни штук меня бы неплохо устроил.
Богуслав покачал головой:
— Делим шкуру неубитого медведя…
— Судя по размерам шкуры, это не медведь, а мамонт или динозавр, — возразил ему Марат. — Трудновато будет завалить.
— Есть вариант, — сообщил Боб. — Их устроит, если ты посидишь в этих застенках, а пресса будет постоянно жать на педаль: «Иностранные друзья непримиримой оппозиции за решеткой…» В принципе, один кусочек сыра лежит в мышеловке или два — не имеет особого значения.
— Когда придут крысы — имеет значение, прикрывает кто-то спину или нет, — серьезно ответил Марат. — Раз ты решил попробовать заработать свои нефтедоллары, я в доле. Выпускай меня из-за решетки!
Боб широко улыбнулся:
— Вот это я люблю. Честно говоря, если бы ты отказался, я серьезно подумал бы — не спрыгнуть ли по-тиху, пока есть возможность, — и он чуть хлопнул еще раз Марата правой рукой по левому плечу — с той стороны, где были ушиблены ребра.
Марат отпрянул и скривился:
— Вот что: сделай-ка мне тугую перевязку на ребра, и я еще денек лучше полежу в покое. Можешь сообщить прессе, что мне переломали ребра. Пусть крысы — на всякий случай — будут уверены, что я вышел из боевой формы.
— А как на самом деле?
— Тебя свалить еще сумею…
— Ой ли? — поморщился Боб, который не раз видел Марата в деле, но никогда не выходил с ним на спарринг.
Марат оглядел его мощную фигуру:
— Бороться я не стану, погашу издалека, без риска — и все. Убить легко, надежно отключить — сложнее, зафиксировать, оставив сознание, — нужны целые ребра…
— Ладно, посиди еще денек, отдохни. Я потребую, чтобы они просветили ребра рентгеном.
— Не надо. Я в этом деле опытный — есть одна или две трещины в хрящах, а рентген их все равно не покажет, — отказался Марат.
Боб снова постучал в дверь и потребовал бинты, желательно эластичные. Вскоре он уже натягивал тугую резину для шин из доставленной аптечки на ребра Марата. Занимаясь этим привычным для всякого спортсмена делом, он решился поделиться сомнениями с товарищем:
— Послушай, Седой, — нахмурился он. — Что-то нечисто со Смирновым. Парень он отчаянный, я убедился на деле — коленки у него не дрожат. Но код на его бумагах был записан с перестановкой. Он попробовал два варианта, а потом рискнул на третий — и угадал. Я не понял, что это значит. Он что, любитель поиграть в «русскую рулетку»?
Марат подумал и спросил:
— Какие перестановки он использовал?
— Первые две — не знаю, а последнюю — по увеличению цифр.
— Правильно. В нашей группе «О», если приходилось записывать шифр или передавать его по радио, то использовался набор, который следовало набрать с конца, либо по восходящей последовательности, либо по нисходящей. В сумме получается как раз три попытки. В других спецгруппах, как мне известно, использовали четные и нечетные варианты, прибавление единицы, перестановки пар — у каждого был свой почерк. Так что если у Сергея был набор цифр и он был уверен, что установкой занимался кто-то из наших, то он ничем не рисковал.
