– Что ты хочешь?
– Прикажи своим орангутангам сложить оружие.
– А если они не послушают?
– Тогда ты будешь самым первым трупом, – сказал Мазур. – В конце концов, их только двое, ты и не представляешь, старина, на что способен квалифицированный белый наемник, который дерется за свою шкуру... К гидроплану я им подойти не дам, сам понимаешь. На кораблях им не уплыть – там слишком много народу, кто-нибудь непременно попробует дать по башке одинокому захватчику... Позиция у меня не самая скверная. Тут полно пальм, за которыми можно укрыться. И, главное... Твой мальчик, что только что стрелял с «Альбатроса», определенно старался тебя не задеть. А значит, твоя участь их все же волнует. Подозреваю, дело тут не в их высоком душевном благородстве, а в том, что без тебя им никак нельзя будет возвращаться к хозяину. В самом деле, что это за подчиненные такие, которые вернулись сюда без главаря? А впрочем, еще не факт, что кто-то из них вернется. Говорю тебе, ты плохо представляешь, что такое разъяренный белый наемник из команды Шора...
Пленник выругался – с неподдельным чувством и экспрессией, негромко и скупо.
– Это в мой адрес? – полюбопытствовал Мазур.
– Черт его знает. Тут на весь белый свет будешь зол...
– Ну ладно, Мистер Никто, – сказал Мазур. – Пока что ты себя ведешь, как человек полностью вменяемый. Давай и дальше в том же стиле? Я ничего тебе не буду говорить – какие тут, к дьяволу, долгие увертюры... Просто-напросто прикажи им выбросить в иллюминаторы стволы. Потом я уберусь, а вы останетесь. Не переживай, тут полно виски и доступных девок... Ну?
Он покрепче вдавил дуло любимой пушки Грязного Гарри в ухо пленного. Второй, как и замышлялось, пока что не пришел в сознание.
– Ну? – требовательно спросил Мазур. – Уговаривать не буду. Ты в случае чего будешь с а м ы м первым, вот и все...
– Ох, парень...
– Повторяй за мной во всю глотку, – сказал Мазур. – Отсоединить магазины, сначала выбросить их, потом автоматы. Пистолеты следом, по той же методике. Я видел, у них пушки под полой...
Не прошло и пяти секунд, как Мистер Никто повторил все вышесказанное – во весь голос, тоном, который показывал, что жизнь ему, в общем, дороже, чем гнев жалкого хозяина. И прибавил уже от себя:
– Шевелитесь, олухи! У меня пушка возле башки!
Из иллюминатора «Альбатроса» вылетел короткий и плоский автоматный магазин, а следом и сама трещотка. После некоторой паузы за ней последовал короткоствольный револьвер. Затем из рубки второго кораблика выбросили второй автомат и никелированный пистолет.
– Теперь пусть сами вылезают, – распорядился Мазур.
Мистер Никто добросовестно озвучил команду, и оба гангстера («А кто же это еще? Мирные брокеры с Уолл-стрит или учителя воскресной школы?!» – подумал Мазур) спустились по трапам, озираясь со вполне понятным в данной ситуации унынием.
Следом пытались было выскочить освобожденные пленники, но тут уж сам Мазур рявкнул во всю ивановскую:
– Сидеть на кораблях, пока я не разрешу вылезти!
И для пущего эффекта, на миг отведя дуло от уха пленника, нажал на спуск. В рубке «Альбатроса» звонко разлетелось остекление. Народ моментально исчез с палубы и, надо полагать, затаился.
Дружелюбно улыбаясь обоим верзилам, стоявшим с предусмотрительно поднятыми руками, Мазур приказал:
– Раздевайтесь, ребятки, в темпе! Трусы можете оставить, я фильмы не снимаю, и меня длина ваших причиндалов не интересует... Кому говорю, мать вашу?!
Вскоре оба стояли в надлежащем виде, зло таращась исподлобья, грозно сопя и, судя по мечтательно-яростным взорам, во всех подробностях представляя, что они утворят, если Мазур все же попадется к ним в руки. Глупо было бы на них за это сердиться – тут любой на их месте озлится...
Мистера Никто не было необходимости заставлять исполнять стриптиз – Мазур и так знал, что оружия при нем нет. Ну, пока вроде бы все идет гладко, противник разбит наголову и сопротивления оказывать не способен, самое время во всех деталях представить себе отход – и выполнить намеченное.
И все же...
В подсознании у него засела какая-то заноза – словно он что-то не взял в расчет, пропустил, не учел. И Мазур никак не мог эту занозу вычислить.
Под занавесом зашевелился четвертый, встал, опираясь на руки, будто ожившая картинка из учебника зоологии: обезьяноподобный предок человека, решивший наконец перейти к вертикальному хождению на задних конечностях. Наблюдая за ним краем глаза, Мазур не препятствовал – и уж тем более его не трогала яростная ругань. За человеком в таком положении следует великодушно признать право материться вдоволь, будем великоблагородны, как победителю и положено...
– Ну, топай сюда, к остальным, – сказал Мазур, сделав приглашающее движение здоровенным револьвером. – Здесь без тебя картина незавершенная... Живо, не серди папочку, а то папочка как засветит промеж глаз из приличного калибра...
Бормоча ругательства, четвертый, пошатываясь, все же добросовестно встал в шеренгу – ситуация комментариев не требовала и была ясна, как день.
Мистер Никто сказал так убедительно, как только мог:
– Дикки, парень, ты, может, и не поверишь, но я готов все забыть. Чем хочешь клянусь, если полетишь с нами на Сент-Каррадин, все договоры остаются в силе... Я на тебя даже не буду сердиться. Мне, конечно, чертовски обидно, сам понимаешь, но ради дела я уж как-нибудь перетерплю... Честно. Даже про деньги можем поговорить...
Мазур фыркнул:
– Ты же сам говорил, что хозяин на меня денег не ассигновал.
– Я свои имею в виду, свои собственные. У нас есть с собой тысяч пять. Забирай. Давай серьезно...
Лицо у него было исполнено яростной надежды на чудо. Судя по некоторым впечатлениям, он, свободно может оказаться, и не врал, всерьез собирался все простить. Должно быть, неведомый хозяин был человеком суровым и безжалостным, и судьба Мистера Никто ждала незавидная. Но Мазур не собирался по этому поводу лить слезы.
– Не подходит, – сообщил он кратко. – А теперь, ребятки, немного потрудимся. Вы, может быть, не подзабыли или вообще не знали из-за пробелов в образовании, но именно труд из обезьяны человека сделал...
Задача была нехитрая и не требовала особых усилий: Мазур, присев на корточки и держа четверку на прицеле, быстренько разрядил трофейное оружие, и двое субъектов в трусах по его команде принялись за дело: один унес к морю оружие, другой – патроны. Забросили все это добро подальше в воду.
– Ну, видите, как прекрасно все устроилось? – спросил Мазур. – Пока великие державы талдычат о разоружении, я на одном кусочке суши и сам справился... Стоять спокойно! Митинговать будете потом, когда я уеду. А если кто-нибудь начнет дергаться, мозги вышибу!
Он стал неторопливо отступать к самолетику, держа компанию на прицеле. Ему по-прежнему казалось, что упущено нечто важное. Некая немаловажная деталь, не имевшая отношения к чисто военному опыту Мазура, а потому и не дававшаяся в руки. Что-то тут не складывалось. Откуда они узнали, куда поплыл «Альбатрос»? Почему нагрянули так целеустремленно, словно заранее знали о киноэкспедиции слишком много? Почему палили так непринужденно? А если бы, скажем, с киношниками для порядка и охраны ради поплыла парочка местных полицейских? Что-то не складывается...
Взобравшись в кабину, он посмотрел на берег. Четверка по-прежнему торчала на том месте, где Мазур их построил: прекрасно понимали, что они сейчас как на ладони, и ему ничего не стоит перестрелять к чертовой матери всех до одного со своей позиции...
Все оказалось легче, чем он думал. Ничего незнакомого или необычного. Мотор послушно заработал, завертелся пропеллер, очень быстро превратившись в туманный диск. Положив револьвер на сиденье рядом с собой, Мазур поработал штурвалом, осваиваясь, тронул нужные рычаги.
Гидроплан развернулся влево, легко высвободив правый поплавок из рассыпчатого песка. Нацелив его носом в открытое море, Мазур прибавил газу. Он определенно пересолил, чересчур газанул – но тут же поправил дело. Самолетик начал разбег, мотор тарахтел ровно и мощно, нос стал задираться, по обеим сторонам встали радужные веера воды...
Краем глаза он все это время наблюдал за берегом – и прекрасно рассмотрел, как с палубы второго суденышка, минуя трап, сиганул в песок человек с каким-то продолговатым черным предметом в руках, как к нему кинулся Мистер Никто и принялся этот предмет вырывать.
Вот теперь все встало на свои места, и загадка наконец поддалась. У них был сообщник – среди экипажа того кораблика, затаившийся до поры до времени. Что ж, грамотно. Пора уносить ноги, пока не продырявили к чертовой матери. Когда эта хреновина наконец оторвется от воды?!
Мазур прибавил газу, манипулируя рулями высоты. Настоящий летчик, окажись он сейчас в кабине, наверняка материл бы его долго и старательно, но ничего не поделаешь, приходится справляться, как умеешь, потому что Мистер Никто уже у самой воды вскинул автомат, ловит на прицел ускользающую добычу...
