– Так же. Ты же знаешь, нам, патрулям, выдают стандартные комплекты.
– Значит, итого четыре выстрела «фаустпатрона», четыре шашки, два станковых, две бронемашины, шесть мотосредств и полторы сотни солдат. Было бы стыдно и позорно не взять русских диверсантов такими силами! Время уходит, литерный в трех километрах от нас, опасно держать бой вблизи объекта.
– Согласен. Что предпримем?
– Разворачивай свою машину передком к мельнице, я свою выставлю вон с той стороны, мотоциклы со светом фар и пулеметами между бронемашинами. Отвлекаем огнем, пусть пара-тройка твоих солдат подберется с другой стороны к зданию, ветер, кажется, оттуда… И запалят покрышки. Шашки забросать нужно на второй этаж. Затем под прикрытием бронемашин пойдем вплотную, пробьем те ворота и дверь… видишь? Возле мукомолки. Ударим с гранатометов и запустим штурмовую группу внутрь.
– Хорошо, Манфред, всегда считал тебя опытным воином!
– Так я успел неплохо повоевать во Франции и Бельгии, дорогой мой Дитрих. Есть кое-какой опыт.
– А если они сверху закидают машины гранатами?
– Ты думаешь, их у них бесконечное множество? Выдохлись уже, это же видно. Давай не будем затягивать процесс. Помогу тебе, так уж и быть, коллега-смежник!
– Благодарю, Манфред. За мной станется.
– На выход.
– Удачной охоты, дружище!
– И тебе, дорогой.
– Клюге, ко мне…
* * *
– Командир, я на восточную сторону… Там какие-то терки, смотрю, намечаются.
– Давай, старшина. Я тут пока поупражняюсь. Береги патроны… и себя. Ты мне еще нужен, Васюков. Ох, как нужен, братишка!
– Взаимно, лейтенант. Живы будем – не помрем! Все… Убег.
Неупокоев дождался, когда боец скроется из виду за лабиринтом лестниц, переходов, сложенных мешков и прочей мельничной атрибутики, потом скривился от боли и застонал, перестав сдерживаться при подчиненном. Он убрал с левого бока руку, поднес к лицу. Липкая теплая кровь на ладони показалась малиновым киселем, в который он залезал маленьким мальчиком в деревне у бабушки, отчего невольно высунулся язык, чтобы лизнуть пальцы. Затылок ныл, налившись свинцом, в глазах плыли круги, какая-то игла застряла в теле, невыносимо укалывая бок. Схлопотал пулю буквально пять минут назад, а крови уже море вытекло.
– Точно, старшина, живы будем – не умрем! Повоюем еще… – Лейтенант зубами разорвал ИП, сунул сверток бинта в рану, ремень ослабил и снова затянул его, но уже выше, зажав затычку.
Рядом доски прошили крупнокалиберные пули станкового пулемета, грозя зацепить и защитника. Неупокоев пополз по стапелям внутренней системы ходов мельницы в сторону, волоча «МГ-42» с последней лентой. На той стороне башни трещал ППШ Васюкова, посылая во врага короткие очереди. За старшину лейтенант не волновался – опытный разведчик умел беречь патроны и при этом метко бить противника, выжидая наиболее удобные моменты. Знал, как часто нужно менять позиции, маскироваться, находить лазейки, казалось бы, в безнадежных ситуациях. Да и сам лейтенант, будучи почти самым молодым в группе, хоть и имел достаточный опыт, но командовал подразделением недавно.
– Командир, они, кажись, с тыла заходят, жечь вроде собираются, – раздался голос Васюкова, – я займусь ими, ты прикрой западную часть, там гранатометчики замаячили. Слышишь, командир?
– Да, – вяло отозвался Неупокоев, пытаясь облизнуть сухим языком слипшиеся губы, – попробую.
Он через силу заставил себя подняться и стал поглядывать во фрамугу, рама которой оказалась разбита пулями гитлеровцев. Щепки торчали во все стороны, осколки стекла хрустели под сапогами. Ствол пулемета лег на деревяшки и начал выцеливать противника. Вот один из мотоциклов открыл огонь наугад по окнам мельницы, фарой подсвечивая мишени, в это время из-за него показался фашист с трубой на плече и большим несуразным блином на конце. Лейтенант с трудом задержал дыхание, сгорбился, уткнув приклад в плечо, и дал сначала короткую, потом, чуть поведя стволом, и длинную очередь. Гранатометчика, не успевшего выстрелить из «фаустпатрона», отшвырнуло назад, а рядом замолчал пулеметчик, свет мотоцикла пропал. Неупокоев сразу отпрянул и быстро заковылял назад, пятясь как рак. Это принесло новую волну боли в колене и боку, но спасло жизнь – пули начали буравить стену там, где он только что стоял.
– Живо реагируют, сволочи! Менять позиции… Чаще менять позиции, – прошептал лейтенант и заорал громче, чтобы услышал Васюков, постреливающий на южной стороне башни, – старшина-а, меняй лежки, чаще… чаще меняй.
Автомат старшины залился длинным треском после брошенной гранаты. Потом раздался его восторженный голос вперемешку с матерной руганью, означающей попадание и успешное отбитие атаки. Неупокоев зажмурился, борясь с радужными волнами в глазах, которые мешали не только прицеливаться и метко стрелять, но и видеть убранство мельницы. Головокружение достигло апогея, тело разведчика готово было рухнуть через перила полатей, будто ласковые объятия неведомой волшебницы тянули его к себе и вниз. Из прострации Неупокоева вывел крик старшины:
– Командир, ты чего? Ранен? Ты че, лейтенант? Ты это… держись. Я щас.
В кирпичную кладку первого этажа мельницы ткнулся бронетранспортер, норовя пробить двери. Башня вздрогнула и заскрежетала, но бояться за ее падение и развал не стоило – немцы все делали добротно при строительстве зданий. Васюков выдернул колпачок со шнурком из немецкой «колотушки» и сбросил вниз наружу. Взрыв раздался через четыре секунды, крики и стоны гитлеровцев означали меткое попадание гранаты в цель.
Снова заколотили пулеметы фашистов, в стену недалеко от Васюкова ударил заряд «фаустпатрона». Взрыв разворотил третий этаж северной стороны мельницы, повалил старшину, заполнил внутренности здания дымом и пылью. Откуда-то появилась мучная взвесь в воздухе, белесым облаком смешиваясь с черной тучей дыма.
– Старшина, ты живой?
– Так точно… Малость зацепило да и только… Щас, командир… секунду… Я щас…
– Да я в ажуре… Я сам… – лейтенант пошлепал себя по грязным потным щекам с кровавыми разводами, приводя в чувство, затем поплелся к бреши в стене, встал на больное колено, сморщился, но прицелился в бронемашину, стоявшую поодаль. С нее тарахтел станковый пулемет, прошивая мельницу в разных местах. Рядом со стрелком высунулся офицер – вроде в каске, а петлицы в воротнике блеснули эсэсовскими значками.
– Мой будешь, тварь! – шепнул Неупокоев, застыв на мгновение, но вдруг офицер дернулся от невидимой силы и вывалился через задние открытые дверцы бронемашины на землю. – О как! Вроде выстрел был.
Тут же пулеметчика «станкача» свалила другая пуля. Лейтенант обернулся, поглядел на сидящего Васюкова, бинтующего руку.
– Кто стрелял, старшина?
– Чего?
– Если не ты и не я, то кто завалил тех двух фрицев? Кто стрелял?
Разведчики недоуменно переглянулись, потом оба воодушевленно вскочили и затопали по деревянным лестницам на восточную сторону. За стенами они уловили звук еще двух выстрелов.
– Винтовка… Мля буду, «мосинка» бьет! – обрадовался Васюков, хлопая командира по плечу. – Никак Селезень упражняется?! Вот чертяка! Давай, Серега, давай, братишка-а…
– Я приказал им уходить… и уводить пленных… Почему…
– … Командир, смотри, немцы шуганулись, в ту сторону развернулись. Поможем Серому?
Они разошлись по позициям, выставили оружие и начали с двух стволов прореживать кусты холма, по которому темные фигуры короткими перебежками стекались в сторону востока. Немцы залегли, потеряв трех солдат, вжались в холодную землю и порядком напугались.
– Меняемся.
– Да.
Васюков побежал на второй этаж, Неупокоев зашоркал к другой стороне башни. Вновь фашисты открыли ураганный огонь по мельнице.
Селезень, сняв с одной обоймы офицера, пулеметчика и особо ретивого фрица с «МП-43», метнулся вбок и назад, сделав ход шахматным конем, перезарядил винтовку и еще отбежал десяток метров в глубь кустарника. Засел возле мертвого часового, пять минут назад им же заколотого, чтобы образовать брешь в охранении места боя. Повел стволом, выискивая очередные цели. Выстрелил, еще, перегруппировался и в три погибели перебежал еще. Снова два выстрела, разворот, пулю в фару мотоцикла, осветившего кусты. И снова смена позиции. Позже в ход пошли пара гранат и трофейный «МП-43», взятый у мертвого часового, хотя на спине болтался и «МП-38/40». Оружие лишним не бывает – в разведке, да и в окопной войне это знает каждый опытный боец. Больше патронов – дольше живешь!
Снайпер пригнулся от рвущих ветки и листья пуль, опять побежал назад, потом вбок. Присел на колено, вскинул «МП-43», необычную модификацию «машиненпистолет», разработанную немецкими инженерами для штурмовых отрядов СС и СД.
