– Ты бы посмотрел на тех, других.
– Я и посмотрел, – сказал Чиун. – Были ли у тебя трудности, когда ты их убивал?
– Не городи чепухи.
– Значит, ты пошел по простейшему пути. На ранних этапах овладения искусством воспитанники обучаются, повторяя элементарные упражнения. Дальнейшее развитие способностей требует самоконтроля, стремления к новым вершинам знания и умения, а также непрерывной тренировки.
– Должно быть, ты насмотрелся передач Салли Струтерс.
– Кого?
– Хочешь овладеть новой профессией? Оно и понятно. Нет такого человека, который был бы доволен своей работой.
– Ты говоришь непонятные вещи.
– Ладно, хватит об этом, – сказал Римо. – Итак, что же заставило тебя отправиться в дорогу?
– Я решил понаблюдать за тобой. Мне показалось, что ты еще не готов к серьезным делам.
– А я-то думал, что мастер Синанджу – лучший в мире учитель.
– Это очевидно. В своих способностях я не сомневаюсь, а вот твои...
– Огромное тебе спасибо.
– Не стоит благодарности. Поправлять ученика, когда этого требуют обстоятельства, – долг наставника.
– И это при том, что ты уже назначил меня преемником Верховного мастера. Что же я такого сделал, чтобы внушить тебе сомнения в моих силах, папочка?
– Пока ничего, если не считать простой небрежности. – Прежде чем продолжать, Чиун несколько секунд подбирал слова. – Я не уверен в том, что ты готов противостоять дракону.
– Что?
– Дракон может оказаться тебе не по зубам. Я не имел права поручать тебе дело, требующее участия Верховного мастера.
– О чем ты?
– Для борьбы с драконом нужны особые навыки. До сих пор в своих уроках я даже не упоминал о них. Я не сомневаюсь в твоей храбрости, Римо, но может так статься, что ее будет недостаточно.
– Успокойся, – посоветовал Римо. – До сих пор нам не попадались ни отпечатки драконьих лап, ни следы снежного человека...
– Итак, решено, – перебил Чиун. – Я не могу позволить тебе двигаться дальше без присмотра.
– Экспедиция ищет уран, – сказал Римо. – Поиски динозавра – это лишь дымовая занавеса.
– Ты уверен?
– Ну...
– Белые люди нередко глумятся над вещами, которых они не видели или не в силах постичь.
– Откровенно говоря, единственные люди в экспедиции, которые верят в динозавра, – это доктор Стокуэлл и проводник. Дракон сожрал его дедушку.
– Дракон съел дедушку профессора?
– Не профессора, а проводника.
– На твоем месте я бы не стал пренебрегать туземными легендами, – сказал Чиун. – Я знаю, этим людям далеко до корейцев, поэтому их видение мира весьма ограниченно, однако их никак нельзя обвинить в невежестве, если речь идет о тех местах, где они живут.
– Суеверия – вот первое слово, которое приходит на ум.
– Даже суеверия порой основаны на реальных фактах. В любой сказке содержится зерно истины, хотя порой ее бывает нелегко обнаружить.
– На мой взгляд, местные легенды послужили экспедиции удобным прикрытием, – продолжал настаивать Римо. – Мне удалось выяснить, что среди моих спутников есть шпион, который работает на китайцев. Главарь бандитов сам мне сказал.
– Он китаец? – спросил Чиун.
– Да.
– И ты ему поверил?
– Он сказал правду.
– Ты пытал его! – торжествующе воскликнул Чиун.
– Я его уговорил.
– Значит, китайцам нужен уран?
– Ему этого не сказали, но доктор Смит думает именно так. Вряд ли Китай стал бы разбрасываться своими агентами, посылая их на охоту за динозаврами.
– Китайцы – загадочный народ, – промолвил Чиун. – В глубине души они, разумеется, хотели бы стать корейцами, но, коли судьба лишила их совершенства, они действуют подобно японцам, восполняя свои недостатки путем тайных происков.
– Нечего сказать, объективная точка зрения, – заметил Римо.
– Я не стану лгать, даже если сама истина пристрастна. Люди, населяющие Землю, были созданы без моего участия, поэтому могу с чистой совестью констатировать факт: все азиаты завидуют корейцам.
– А как же прочие народы? – спросил Римо. Чиун пренебрежительно взмахнул рукой.
– Черные люди завидуют белым, – изрек он. – А белые – самая жалкая из рас. Они завидуют друг другу. Какая глупость! – добавил мастер Синанджу, фыркнув себе под нос.
– Рад был с тобой встретиться, но мне пора догонять остальных, – сказал Римо.
– Как ты объяснишь свое отсутствие?
– Они думают, что я мертв.
– В таком случае твое появление может их удивить.
– Я вовсе не намерен показываться им на глаза. Я с самого рассвета иду за ними следом и наблюдаю издалека.
– Надеясь, что этот «шпион» выдаст себя?
– В настоящий момент лазутчик занимает меня больше всего.
– А твоя подруга?
– Кто?
– Женщина.
– Ты подглядывал?
– По долгу службы.
– Можешь вычеркнуть ее из списка подозреваемых. Она исчезла вчера ночью.
– Я никого не подозреваю. А что с ней случилось? Ее застрелили?
– Нет, угодила в зыбучие пески.
– Еще одно неповоротливое белокожее создание.
– Не стоит говорить так о мертвых.
– О мертвецах говорить легко. Можно не бояться ошибиться. Надеюсь, ты не успел привязаться к этой особи? – спросил Чиун.
– Нет, – ответил Римо.
– Это было бы вопиющей глупостью.
– Понимаю.
– Вот и хорошо. Кстати, тебе не приходило на ум изменить свой замысел?
– Какой замысел?
– Продолжать прятаться от остальных.
– Чем же он плох?
– Ты только подумай, какое воздействие может оказать появление призрака на разум, отягощенный сознанием вины.
– А что? Это идея.
– Ты схватываешь мои мысли на лету, – похвалил Чиун.
– Ну, я побежал. Ты идешь?
– Пойду, когда сочту нужным, – отозвался мастер Синанджу. – Мои старческие конечности...
Римо ухмыльнулся.
– Постарайся поменьше шуметь, – предупредил он. – А то, глядишь, явится снежный человек и решит тобой закусить.
– Умолкни, презренный.
– Увидимся позже, папочка.
– Только если я этого захочу.
За время его отлучки Стокуэлл со своими спутниками ушел вперед на четверть мили, но Римо отыскал их без труда. Экспедиция продвигалась вялым шагом, профессор еле волочил ноги, словно человек, утративший надежду и движимый лишь упрямством. Пайку Чалмерсу, судя по его виду, было безразлично, с какой скоростью они идут, – каждые тридцать ярдов англичанин останавливался и осматривал лес, поводя стволом автомата, болтавшегося у него на бедре. Проводник-малаец замедлил ход, приноравливаясь к неторопливой поступи Стокуэлла, а Сибу Сандакан более всего напоминал выбившегося из сил марафонца, который внезапно обнаружил, что до финиша осталась целая миля.
Римо продолжал ломать голову над предложением Чиуна присоединиться к путешественникам, выйдя за их спинами из леса. С одной стороны, было соблазнительно застать шпиона врасплох, надеясь, что он невольно выдаст себя какой-нибудь необычной выходкой. Однако Римо уже пробовал применить этот прием, но безрезультатно. Помимо всего прочего, не было никаких оснований считать, что нападение бандитов спланировано лазутчиком, а уж тем более имело целью его уничтожение. Римо показалось, что мятежники действовали сгоряча. Желая ускорить ход событий, они не выдержали и нанесли удар на свой страх и риск. В таких обстоятельствах любой из членов экспедиции мог быть удивлен при виде ожившего Римо, но никому и в голову не пришло бы выказывать разочарование.
Кроме Чалмерса, разумеется.
Вчера ночью он явно взял Римо на мушку, и ни нервозность, ни суматоха боя не могли послужить ему оправданием. К тому же он застрелил по меньшей мере одного из нападавших, и это ставило под сомнение подозрения в том, что он является связником бандитов в экспедиции. Скорее всего Чалмерс хотел расквитаться с Римо за памятную стычку в Куала-Лумпуре.
Кто еще из членов экспедиции мог оказаться шпионом? Римо уже успел изучить спутников, но, по его мнению, никто из них не годился для тайных операций. Только Чалмерс с его военной подготовкой, по-видимому, обладал необходимыми навыками, однако его явное презрение к азиатам и недостаток утонченности вынуждали Римо отложить эту версию до тех пор, пока не появятся более весомые доказательства.
Хорошо уже то, что он точно знает о существовании лазутчика. До сих пор Римо верил главарю бандитов, невзирая на то, что поначалу тот пытался скрыть цель своего задания. Во время нападения китайский шпион предпочел остаться в тени, в результате чего погибли восемнадцать человек.
Скольких еще ожидает подобная участь?
Нельзя сказать, чтобы Римо уж очень беспокоил этот вопрос; он вспоминал о числах только в том случае, если они каким-либо образом мешали ему довести до конца порученное дело. А в этот миг ему нужен был только подозреваемый, которого можно было выделить из толпы и сосредоточить на нем свое внимание.
Если Римо присоединится к экспедиции, спутники могут потребовать объяснений его отсутствия. Разумеется, он всегда мог заявить, будто бы его оглушили, он лишился чувств, потерял ориентацию в темноте, и лишь счастливая случайность помогла ему отыскать товарищей. Но поверят ли они его рассказу? А если не поверят, что тогда?
