Вторая простыня взметнулась в воздух, запарусила, надулась огромным белым пузырем. Пузырь еще не успел опасть, как вдруг Михаил Дарко врезался лицом в стену, сломав нос. Чья-то стальная рука сжалась на его горле, что-то острое вонзилось в спину, словно разъяренная оса — вонзилось низко, почти на уровне почек, и продолжало отдергиваться и вонзаться, причиняя прерывистую боль и стремительно продвигаясь к ребрам. Хряп-хряп-хряп.
Михаил Дарко попытался подняться, но незнакомец сбил его с ног и зашипел, обжигая ухо дыханием:
— Нет, не умрешь. Пока что нет.
Дарко сумел вывернуться и увидел над собой невысокого азиата — широкоплечего, с мускулистыми руками и лицом, сплошь покрытым шрамами, напоминающими об ужасных ранах. Михаил Дарко попытался поднять руки, но не смог. Он знал, что должен защищаться, но был не в силах. А незнакомец продолжал работать, как швейная машинка, часто и с усилием вонзая в грудь Дарко нож для колки льда.
Михаилу Дарко осталось лишь беспомощно наблюдать, как его убивают.
Внезапно незнакомец схватил Дарко за щеки и притянул к себе так близко, будто собирался поцеловать.
— Встретишь Фрэнка Мейера — передай ему привет от Лонни.
И он с размаху воткнул нож в грудь Дарко, утопив по самую рукоятку, вскочил и вышел.
Михаил Дарко уставился на рукоятку, торчавшую из его груди. Ему хотелось вытащить нож, но не поднимались руки. Он сполз с койки, простыня упала сверху белым саваном. Дарко попытался позвать на помощь, но ему было нечем дышать. Он не мог вздохнуть. У него закружилась голова, стало холодно и очень страшно.
Белая простыня становилась красной.
Транспорт встал намертво. Где-то впереди произошла авария, и шоссе 405, ведущее на юг, превратилось в гигантскую парковку. Кейт Уолш не расстраивалась. Окна закрыты, кондиционер работает, клаксоны снаружи почти не слышны. Играет плеер. Рой Орбисон ласкает душу, изливая вожделение и боль.
Михаил Дарко согласился на сделку, суд не состоялся. Жена Джорди Бранта лишилась шанса посмотреть в глаза убийце ее мужа, а сама Кейт — возможности отомстить Дарко, свидетельствуя против него. Финал получился смазанным, вызвав у нее ощущение, что она вновь подвела напарника. И опять потеряла его.
Ее мобильник загудел, Кейт взглянула на определившийся номер и выключила музыку.
— Кейт Уолш.
— Вы слышали?
— Меня повысили?
— Лучше: Михаил Дарко убит.
Кейт Уолш от неожиданности растерялась. Этого звонка она ждала, но не так скоро, по крайней мере, не сегодня. В животе образовался горячий комок.
— Не может быть! Такой славный малый, — откликнулась она.
— Всякое случается.
— Да уж. Это верно. Известно, кто это сделал?
— Угу. Кто-то из заключенных, в то время, когда их выпускают из камер погулять. Никаких записей не осталось: система видеонаблюдения была неисправна.
Кейт Уолш улыбнулась, но постаралась ничем не выдать злорадства.
— Вот вам и прогулка. Как его убили?
— Судя по всему, ножом для колки льда. Или отверткой.
Перед ее глазами возникла могила Джорди Бранта, и улыбка стала особенно нежной.
— Спасибо, что сообщили.
Она закрыла телефон. Ей пришлось напомнить о былых одолжениях и остаться в долгу, но специальный агент Кейт Уолш сдержала клятву и добилась перевода Дарко в Коркоран. Джорди Брант был ее напарником. Надо заботиться о своих, что она и сделала.
Кейт Уолш поняла, как этого добиться, с тех пор как узнала, что в тюрьме Коркоран отбывает срок Лонни Тан.
Эту семью нашел Коул: добрые, порядочные люди, молодая пара из Сьерра-Мадре, уже усыновившая двоих детей. После тщательной проверки и нескольких бесед Пайк решил сам посмотреть, как они обращаются с мальчиком и другими детьми. И решил, что выбор удачен.
Оформление бумаг взяла на себя Кейт Уолш. Согласно документам, мальчик был гражданином США, родившимся здесь же, в стране, у никогда не существовавшей пары из Индепенденса, Луизиана. Его усыновили при посредничестве частного поверенного.
В последний раз Пайк взял мальчика на руки солнечным утром, возле здания федерального ведомства в деловом центре Лос-Анджелеса. Социальный работник, нанятый поверенным, вскоре должен был доставить мальчика к его новым родителям, которые уже ждали на противоположной стороне улицы.
Малышу нравилось яркое солнце и прогулка. Он хлопал в ладошки, гулил и смеялся.
— Ну как, ничего? — спрашивал у него Пайк, и мальчик еще усерднее хлопал и гладил Пайка по лицу.
Погладив ребенка по спине, Пайк передал его женщине из социальной службы, а потом проводил ее взглядом. Она подошла к молодой паре, женщина взяла у нее из рук мальчика, а ее муж состроил смешную гримасу. Ребенок обрадовался обоим.
Пайк отвернулся, вошел в здание и поднялся в один из кабинетов. Женщина, заполнявшая последние бумаги, жестом предложила Пайку сесть и уставилась в экран компьютера.
— Надо указать имя, место рождения и так далее. Почти все эти сведения теперь, после усыновления, изменятся — так же, как имя, — но все должно быть сделано по правилам, чтобы документы ребенка сохранились в наших архивах.
— Понимаю.
— Мне сообщили, что вы владеете всей необходимой информацией.
Пайк кивнул.
— Отлично, тогда приступим. Как его имя?
— Питер.
— По буквам, пожалуйста.
— П-и-т-е-р.
— Второе имя?
— Его нет.
— Почти у каждого есть второе имя.
— У меня нет. И у него тоже.
— Фамилия мальчика?
— Пайк. П-а-й-к.
Роберт Крейс родился в небольшом городке в штате Луизиана и первые годы жизни провел на ферме. Единственный ребенок в семье, Крейс впервые столкнулся с миром закона и порядка благодаря трем своим дядям и двум двоюродным братьям, служившим в полиции. С малых лет Крейс наблюдал, как общаются друг с другом полицейские, узнавал принятые в их среде неписаные правила поведения, учился понимать, людей какого типа привлекает работа в органах правопорядка.
Поначалу Крейс избрал карьеру инженера-механика. Но детектив Реймонда Чандлера «Сестричка», купленный им в возрасте пятнадцати лет, побудил его изменить все планы. Эта книга произвела на Крейса такое глубокое впечатление, что он поставил перед собой новую цель: стать писателем, автором детективов. Всю свою юность он жадно глотал книги таких авторов, как Дэшил Хэммет, Роберт Б.Паркер и Джон Стейнбек.
Тем не менее Крейс поступил в Университет штата Луизиана, чтобы стать механиком. Неудивительно, что писательский труд он находил несравненно более увлекательным. Он бросил учебу, когда до завершения оставалось совсем немного, и в 1976 году отправился в Голливуд. Не прошло и года, как он начал получать заказы на телевизионные сценарии. С конца семидесятых и вплоть до начала девяностых годов он успел написать сценарии многих популярных телесериалов, в том числе «Доктор Куинси» и «Полиция Майами: отдел нравов».
Эти годы оказались плодотворными для будущего автора детективных романов. «Телевидение оказало огромное влияние на мои книги, — говорит Крейс. — Немало уроков, которые оно мне преподало, я вспоминаю и теперь: как важно прорабатывать образы и диалоги, как добиться динамичного развития сюжета».
В конце концов Крейса утомил коллективный характер работы на телевидении, и он расстался с ней ради литературного творчества. Его первые две попытки, как он откровенно признается, были ужасны, потому и остались неопубликованными. Изданный в 1987 году роман «Зверь, который во мне живет» (The Monkey's Raincoat) сыграл роль катализатора в развитии новой карьеры Крейса.
В течение двух последующих десятилетий популярность Крейса неуклонно росла. Он написал полтора десятка романов про Элвиса Коула и Джо Пайка, а также несколько отдельных книг. Критики хвалят его романы не только за поразительную остросюжетность, но и за глубину и эмоциональный резонанс.
Книги Крейса награждены многочисленными премиями, они публикуются почти в двадцати странах мира.
