— А судья пойдет на УДО?
— Это моя забота, — успокоил его Труфанов.
— Когда мне ожидать дома кореша?
— Не позднее, чем через две недели, — заверил его Труфанов.
— Сейчас мой Водила подкинет тебе аванс.
— Бабки ты мне привезешь сам. Зачем мне светиться разным шоферам? — поставил условие Труфанов.
Его замечание было резонным, у Капитана не нашлось возражений. На месте Труфанова он именно так и поступил бы.
Пока Капитан шел к своей машине, Труфанов сложил удочки, привязал к багажнику своего автомобиля, приготовился к отъезду с пруда. Увидев подъехавшего к нему на "Волге" одного Капитана, Труфанов удовлетворенно пробурчал:
— Так-то, дорогой, будет лучше.
Получив от Капитана целлофановый пакет, начальник ИТК, не разворачивая его и не пересчитывая деньги, сел в свою "четверку" и на большой скорости помчался с места рыбалки, поглядывая в зеркало заднего вида: а вдруг за ним увязался "хвост"? Но сзади за ним не было никакого транспорта. Чем ближе он подъезжал к своей даче, тем спокойнее становилось у него на душе. На даче он, пересчитав деньги, убедился, что его не обманули. Спрятав деньги в тайник, полностью успокоился, убедившись, что имеет дело с падежным клиентом. Сейчас он сожалел только о том, что не смог вдоволь порыбачить.
В субботу в шестнадцать часов Капитан, приехав к себе домой, отпустил личного шофера по кличке Водила, сказав ему:
— Осмотри тачку, заправь ее, возьми с собой на всякий случай канистру с бензином. Ожидается дальняя поездка. Чтобы в три часа ночи был на мази и с тачкой стоял у меня дома под окнами…
Водила был приучен Капитаном к тому, чтобы не задавать, ему ни умных, ни глупых вопросов. Если Капитан сочтет нужным, он доведет информацию до его сведения. Подумав, Капитан пришел к выводу, что если сообщит Водиле о цели своей поездки в ИТК, то от этого только выиграет, поднимет свой авторитет.
— Поедем к одному хозяину ИТК выбивать УДО нашему Лому.
— Сейчас без бабок ничего нельзя выбить, — заметил ему Водила.
— Что я, не знаю? Придется раскошелиться, — вздохнув, согласился с ним Капитан. — Но что поделаешь, если надо выручать нашего брата.
— Если надо, то, конечно, куда деваться. — с пониманием кивнул Водила,
Сообщение радиста о том, что Капитан вместе со своим водителем собирается в три часа ночи ехать к начальнику ИТК добиваться у него УДО Ломакину Ивану Васильевичу, а короче Лому, если не потрясло, то страшно удивило Томилко. Немедленно связавшись по телефону с Очкасем, Томилко сообщил, что имеет большое желание встретиться с ним, а поэтому просит немедленно принять его.
Уже через пятнадцать минут после телефонного звонка Томилко в кабинете Очкася здоровался со своим коллегой. Присев на предложенный стул, стоящий рядом со столом Очкася, Томилко недовольно произнес:
— Не ожидал я от тебя, Александр Леонидович, такого невнимания к моей просьбе.
— Ты, Виктор Николаевич, на понт меня не бери. Сразу говори, в чем я перед гобой провинился. Только после этого я посмотрю, извиняться мне перед тобой или нет.
— Ты помнишь, я к тебе обращался с просьбой, чтобы отбывающего наказание в ИТК Ломакина не выдвигали на УДО?
— Как же не помнить, если я сам лично проследил, чтобы начальнику колонии Труфанову была направлена соответствующая бумага под грифом "секретно".
— А звонил ли ты ему по этому вопросу?
— Не звонил. Ты же не хотел, чтобы я на личности твоего Ломакина заострял внимание администрации колонии. Тем более что звонок — вещь ненадежная, а соответствующее требование, я бы сказал, указание начальника подчиненному — закон, который он обязан неукоснительно выполнять.
— Придется мне тебя, Александр Леонидович, с облаков спустить на землю и кое в чем просветить. Завтра "многоуважаемый" нами Капитан в три часа ночи поедет в колонию к твоему Труфанову и будет договариваться с ним, чтобы тот как можно быстрее условно-досрочно освободил Ломакина из своих "апартаментов".
— Не может того быть! — воскликнул удивленный Очкась.
— Я бы рад был тебя не разочаровывать, но, к сожалению, говорю горькую правду.
— Если твой сигнал подтвердится, то я этого Труфанова отправлю не на заслуженную пенсию, а в колонию, где парятся подобные ему дельцы…
— Меня твои заботы не интересуют. Ты мне скажи, что мне теперь делать? — прервал его сердитые высказывания Томилко,
— Я еще не созрел для ответа на твой вопрос, так как над ним не было времени подумать Ты сам, Виктор Николаевич, скажи мне, что намерен предпринять но этому вопросу?
— Завтра пошлю за Капитаном "хвост" — походную техническую лабораторию, чтобы иметь возможность не только зафиксировать факт возможной взятки, но и записать всю беседу, которая состоится между заинтересованными сторонами.
— Толково решил! А сам туда не думаешь поехать?
— С удовольствием бы, но помимо Капитана у меня завтра в городе еще масса проблем, которые срочно надо решать.
— Так завтра выходной, — напомнил Очкась.
— Что из того, если наши общие "друзья" не дают нам отдыхать даже в воскресенье? Черти, работают без выходных.
— Ты как хочешь, а я вместе с твоими оперативниками смотаюсь в колонию. Хочу своими глазами убедиться в том, что ты сейчас сообщил.
— Если ты решил туда ехать, то желательно, чтобы внимание заострил на своем подчиненном, а мы более плотно займемся Капитаном, Потом поделимся друг с другом своими мыслями.
— Разве мы не будем их задерживать на месте преступления? — удивился Очкась.
— Ни в коем случае! Мы только закрепим доказательствами это преступление. Когда мы полностью раздавим осиное гнездо Капитана, тогда только дойдет очередь до твоего подчиненного. Если мы поступим иначе, то свои планы не сможем довести до конца.
— Предпосылки для этого есть?
— Очень даже хорошие, — не удержавшись, похвалился Томилко.
— Ты не знаешь, зачем вдруг Капитану понадобилось устраивать возню с освобождением Ломакина? Если он ему так нужен, почему раньше не занялся решением проблемы с его освобождением?
— Мне самому интересно получить ответ на твои вопросы, но я пока такой информацией не обладаю, — с сожалением был вынужден признаться Томилко. — Ты попытался бы через "кума" колонии, а он через своих сексотов, узнать у Ломакина, чем он так внезапно заинтересовал своей персоной Капитана.
— Я такое задание дам, но результативность его не гарантирую, — ответил Очкась.
Расставаясь с Очкасем, Томилко предупредил по-дружески;
— Ты там смотри, не устрой разборку с пристрастием, иначе испортишь мне всю малину.
— До чего я докатился! Полковник начинает учить генерала, — улыбнулся Очкась.
Вручив Труфанову взятку, Капитан на "Волге" подъехал к стоящему под ивой своему водителю. Выйдя из машины, Капитан стал разминать ноги и размахивать руками, делая спортивные упражнения перед предстоящей дорогой. Глядя на поверхность пруда, во многих местах часто взрываемую резвящейся рыбой, он мечтательно произнес:
— Сейчас с удовольствием бы порыбачил.
— Ну как твоя “рыба", заглотнула приманку? — продолжая рыбную тему, поинтересовался Водила.
— Как миленький, — беспечно заявил Капитан.
— А он нас не обманет?
— В нашем деле очень трудно найти пути к нужному человеку, желающему взять на лапу. А уж если он взял, то потребовать ответ от него за свои обязательства мы всегда сумеем, — заверил водителя Капитан. После короткого раздумья, как бы спохватившись, он распорядился: — Ну, хватит распотякивать, отваливаем домой.
Откуда Капитан и Труфанов могли знать, что не только их встреча записывалась на видеокамеру, но даже их беседа была записана лазерным прибором, чутко улавливающим звуковые волны.
После расставания Капитана с Труфановым оперативным работникам тоже пришлось разделиться на две группы, Группа Томилко поехала за Капитаном, группа, возглавляемая самим Очкасем, последовала за машиной Труфанова,
За несколько часов интенсивной оперативной работы ими был собран достаточный материал, чтобы тут же "упрятать" и взяткодателя, и взяткополучателя на много лет в не столь отдаленные места, куда дорога очень широка, но выход очень узкий. Но еще не пришло время для применения к ним указанных карательных мер, поэтому доказательства по факту совершенного преступления остались лежать в оперативном деле, став фундаментом претворяемой в жизнь оперативниками разработки.
В воскресенье вечером дежурный УО-85/53, где отбывал наказание Ломакин, получил из своего управления телефонограмму, согласно которой заместителю начальника колонии майору Борисову Василию Григорьевичу предписывалось явиться в понедельник к девяти часам к начальнику УИТК генерал-майору Очкасю.
