заняли едва ли больше пары минут.
Когда с территории меткомбината по одному из штурмовиков хлестнула искрящаяся плеть очереди зенитной пушки, у разведчиков снова перехватило дыхание.
Слишком много высоты потерял «Грач», крутя противоракетный маневр…
Было видно, как самолет качнулся в воздухе, словно споткнулся на ходу, его охватило пламя. Летчик успел развернуть горящий штурмовик в сторону завода, где не было гражданских, и только после этого катапультировался. Егор увидел, как огненная вспышка выбила вверх черную точку – катапультируемое кресло вместе с летчиком. Вскоре в небе распустился оранжево-белый одуванчик парашюта.
– Едрена вошь, б…дь! – сквозь зубы выругался обычно невозмутимый «Ветер». – «Марик», быстро говори, куда его относит?!
– В частный сектор, ближе к ПТУ, там старая застройка, как на кварталах возле поселка Аэродром, который мы прошли, – сообразил уроженец Мариуполя. – Это не так далеко, но улицы там довольно запутанные.
– Вперед! Мы должны вытащить его раньше, чем на него выйдут кровожадные твари из «Азова»!
Разведчики со всех ног бросились в ту сторону, куда снижался бело-оранжевый купол парашюта. Бежать пришлось долго, вес бронежилетов и снаряжения ощутимо давил на плечи, сбивалось дыхание, сердце колотилось в ребра, пот заливал глаза.
Вдалеке уже слышались отчетливые звуки стрелкового боя: заливисто трещали автоматы, изредка им в ответ хлопали редкие выстрелы. Плохо дело! Похоже, националисты успели добраться к сбитому русскому летчику первыми. Счет шел на секунды.
Бегущий впереди «Ветер» остановился и плавно ушел в сторону, подняв кулак над головой: «Всем внимание!» Разведчики тут же рассредоточились и скрылись за укрытиями, готовые к бою.
На покосившемся от взрыва фонарном столбе возле полуразрушенного дома трепетали на ветру оранжево-белые обрывки парашюта. Рядом стоял камуфлированный пикап-внедорожник с пулеметом и эмблемами «волчий крюк» на дверцах. Возле него было примерно с десяток «азовцев» в светло-зеленом камуфляже и с синими повязками на рукавах, они стреляли куда-то в глубь улицы.
Командиру разведки ДНР потребовалось всего несколько секунд, чтобы оценить обстановку. Изготовившись к стрельбе с колена, он махнул рукой вперед.
«Марик» выскочил из-за укрытия и ударил тремя прицельными выстрелами в ближайшего националиста. Две из трех пуль вошли точно между бронежилетом и каской противника. Тот так и умер, ничего не поняв. Разведчик ДНР сразу же сместился в сторону и упал на колено, продолжая стрелять одиночными. Его автомат приглушенно шипел через глушитель, выпуская раскаленный свинец.
Остальные бойцы разведвзвода рассредоточились и открыли убийственно точный кинжальный огонь по противнику. Стрелок в кузове джипа попытался развернуть пулемет на турели, но тут же упал, скошенный метким выстрелом. Следующая пуля снайпера «Джема» досталась водителю.
Повезло! Они все же успели.
Украинских неонацистов разведчики ДНР «положили» быстро и качественно. Но возникла иная проблема: как убедить сбитого русского летчика, что они все же свои. Учитывая, как «борцы за европейские ценности» издевались и калечили военнопленных русских солдат, летчик вполне предпочел бы оставить последний патрон для себя.
Вперед выдвинулся командир разведгруппы «Ветер». Он держал автомат над головой, показывая, что не хочет стрелять. Ступал медленно и осторожно.
На полдороге между разведчиками и кучей битых стройматериалов, за которой прятался сбитый русский летчик, валялись два свежих трупа в светло-зеленом камуфляже с синими полосами на рукавах. Под ними растеклись темные лужи крови. Видимо, летчик-штурмовик и на земле не растерялся, подстрелив двоих неонацистов, которые сунулись было к нему.
– Мужик, спокойно, не стреляй! Мы свои, разведка ДНР. «Нациков» уже всех положили.
– Ага, б…дь, свои – меня не нае…шь! Подходите ближе, у меня тут для вас граната припрятана. Вместе взлетим!
Из глубины улицы хлопнули несколько пистолетных выстрелов. Пули с противным визгом отрикошетили от обломка бетонного столба. «Ветер» дернулся, но взял себя в руки и продолжал медленно идти вперед, держа автомат над головой. Неприятно, когда по тебе стреляют.
– Твою мать!.. Ты, птица залетная, быстрее думай, б…дь!.. Полгорода видело, как ты на парашюте спускался. Сейчас по-любому еще «нацики» сюда припрутся – вот тогда точно, боюсь, не отмахаемся.
В ответ снова хлопнул выстрел, на этот раз командир разведчиков рухнул на асфальт.
Егор дернулся вперед – спасать раненого.
– Не высовывайся, медицина! – придержал его за плечо один из разведчиков.
Тем временем «Ветер» заворочался на асфальте и неуклюже поднялся, держась за бок.
– Ты мне ребро сломал, сучий потрох! Доберусь – морду набью!
– Ладно-ладно, выхожу, мужики… Не стреляйте, – видимо, летчик все же сообразил, что чужие ради него подставляться под пули не будут.
Из-за завалов метрах в двадцати поднялась фигура в белом шлеме с поднятыми светофильтрами и, ощутимо прихрамывая, двинулась к разведчикам. На плече стволом вниз висел компактный автомат или пистолет-пулемет, издалека не видно. Но зато в вытянутой руке летчик уверенно сжимал массивный вороненый автоматический пистолет Стечкина.
– Опусти «пушку», не дури, «летун»… – командир разведчиков говорил с трудом, морщась от боли.
Егор, придерживая автомат на ремне, вместе с еще одним бойцом подбежал к командиру.
– Я осмотрю…
– Вот его осматривай!.. – поморщился от боли «Ветер». – И давайте-ка побыстрее. Уходим на джипе.
Егор кивнул и повернулся к русскому летчику.
– Что у тебя?
– Рука, левая… По-моему, сломана.
– А с ногой что?
– Подвернул, когда приземлился на парашюте…
Полевой медик быстро скинул плоский рюкзак с медицинской укладкой второй очереди. Достал оттуда складную полужесткую шину и приладил к поломанной руке. Бинтом перевязочного пакета сноровисто примотал ее и сделал перевязь через шею. Быстро сломал носик ампулы, набрал в шприц обезболивающее и сделал укол. Перекинув руку летчика через плечо, потащил его к трофейному джипу.
Мощный полноприводный пикап был спереди защищен наваренными стальными пластинами. Таким же образом прикрыт и кузов, в котором на самодельной турели за бронещитком установлен пулемет Калашникова. Из простреленной кабины уже вытолкнули труп нациста «Азова».
– На ходу пикап?
– Так точно!
– Все в кузов, «Марик» – за пулемет.
– Понял, – разведчик проверил ленту пулемета Калашникова на турельной установке и лязгнул затвором. Из патронного короба на кронштейне змеилась сверкающая латунью лента на две сотни патронов.
– «Укол», у тебя лейкопластырь есть? Нужно наклеить буквы «Z» поверх этих нацистских эмблем. А то нас свои же изрешетят.
– Толково придумал! Держи, – Егор бросил разведчику катушку широкого белого лейкопластыря.
– Рвем когти, мужики! Если начнут атаковать, не втягиваемся в перестрелку, проскочим. Тапок в пол – и по газам!
* * *
Это был сумасшедший скоростной автокросс по усыпанным кирпичными обломками и острыми стальными осколками улицам Мариуполя. Джип все время неимоверно трясло и подкидывало на ухабах, разведчики в кузове в полной мере ощущали себя дровами. Получивший в бронежилет девятимиллиметровую пулю из «Стечкина» командир разведчиков матерился сквозь зубы от боли. Конечно, ее скорость примерно наполовину меньше, чем у автомата: 320 метров в секунду против 750 у «Калаша». Но все равно приятного мало.
– Командир, давай остановимся в частном секторе, мне нужно будет «летуну» ногу перемотать! – перекрикивая грохот в кузове джипа, сообщил полевой медик.
– А он подождать не может?!
– Не хочу, чтобы он превратился в Мересьева – безногого летчика, героя Великой Отечественной войны, – с некоторым профессиональным цинизмом ответил Егор.
Такой довод «эскулапа» оказался решающим. Джип остановился в каком-то дворе у полуразрушенного пятиэтажного дома. Разведчики рассредоточились и взяли окрестности на прицел автоматов.
Расшнуровали и стащили высокий летный ботинок, Егор осмотрел голеностоп. Перелома, которого он так боялся, вроде бы не было. Но ушиб и растяжение связок серьезное. Медик достал из того же рюкзака укладки второй очереди эластичный бинт и соорудил плотную фиксирующую повязку.
– Теперь ты, командир. Снимай «броник», нужно проверить твою грудную клетку.
– Еще чего! Со мной все в порядке, – ответил разведчик.
Но было заметно, что ему очень больно. Дышал «Ветер» прерывисто, на лбу выступила испарина.
– Ты получил пистолетную пулю в бронежилет. Возможна ЗКТ – заброневая контузионная травма. В этом случае сломанное ребро запросто может пробить легкое. Тебе это надо?..
– Ладно, хрен с тобой, убедил!..
Под бронежилетом и под одеждой на груди разлился здоровенный лиловый синяк. Егор пробежался пальцами в медицинских перчатках. Похоже, ребро сломано не было, но трещина в кости – совершенно точно. Легкие, соответственно, оказались целы. Медик наложил тугую давящую повязку и сделал укол сильного обезболивающего.
– Не мое
