Иван Козлов - Клятва сбитого летчика

Чейни усмехнулся:

– Дело не в цинизме. Но мертвые не спасут нацию.

– Да, в этом есть маленькая нестыковка…

Катер оказывается за их спиной.

Теперь его хорошо видит Лора. Она отрывается от блокнота, наблюдая, как из катера выпрыгивают четверо бойцов. Для съемки – ничего интересного, форма как форма, бойцы как бойцы. Двое залегли у катера, прямо у среза воды, еще двое бегут в сторону близстоящего вертолета. Один из них машет журналистке рукой. Та отвечает, бросает взгляд на спецназовцев Алена, по-прежнему сидящих в траве. Что-то тревожит ее, но что именно, она никак не поймет.

Сзади раздается шум задетой ветки. Журналистка оглядывается. Это из джунглей выходит Ален. Нож по-прежнему в его руках.

Как раз в это время бежать к вертолету начинает Хук. Лейтенант Строк понимает все и сразу. Он почти готов бросить нож по бегуну, но у борта катера становится во весь рост Платов и при этом свистит точно так же, как и сам Ален, позируя перед врагами. Цель определена, и Строк бросает нож в эту мишень.

Наверное, он широко замахивался или слишком откровенно пошел на цель, но соперник успел отклониться от лезвия. Нож вошел в борт катера. И теперь они поменялись местами – теперь Пятый готов был платить тем же американцу. Строк упал на землю.

Но Платов нож не бросил. Платов выкроил для себя пару секунд и побежал к вертолету. Хук там уже лежал возле трубчатого полозкового шасси, изготовясь к стрельбе. Спецназовцы, кажется, уже что-то стали понимать, спешили с винтовками в их сторону, но были еще далековато, в районе второго вертолета. Стрелять они начали, лишь когда Платов запустил двигатель винтокрылой машины и лопасти ее стали рассекать воздух.

Хук вслед за командиром не спешил. Он бил короткими очередями и ухватился за шасси, когда вертолет уже завис над его головой.

С «Ирокезом» Платов обращался вполне профессионально. Машина сделала крутой вираж и заскользила в сторону джунглей, не набирая высоты, чтоб не стать удобной мишенью для стрелков.

Ален огромными прыжками спешил к другому вертолету, крича при этом своим бойцам:

– На борт! Быстрее, быстрее!

Не все из них успели запрыгнуть в салон, но Лора успела. Как только лейтенант Строк очутился тоже там, вертолет сорвался с места и полетел вслед за тем, который был захвачен русскими.

Они удалялись от Чейни и помощника Уилсона как бы по одной прямой, казалось, что идут уже рядом, чуть ли не борт к борту, и со стороны генерала было трудно определить, кто в каком вертолете находится. Помощник почти кричал:

– Сайзлер в правом? Или в левом?

– Какое это имеет сейчас значение? – резонно заметил генерал. – Главное – Ален теперь не отпустит русских, он собьет их, вот увидите!

– Имеет. Один из вертолетов мой человек заминировал…

В эту секунду правый «Ирокез» превратился в огненный шар…

В этом пивном баре народу всегда под завязку. Все столики заняты, у стойки работает телевизор. На экране – вести из Вьетнама. Мелькают фотографии, диктор зачитывает текст:

«В результате успешно проведенной операции освобожден наш пилот Пол Кросби, о котором мы уже вам сообщали. При этом уничтожен крупный отряд партизан. Наш летчик чувствует себя превосходно, он заявил, что ни минуты не сомневался в том, что Родина не забудет о своем солдате…

Но есть и печальные новости. При выполнении редакционного задания в джунглях Вьетнама погибла известная журналистка Лора Сайзлер – вот фотография нашей любимой Лоры. Она погибла в результате нелепой случайности…»

Бар гудит, люди печальны, качают головами…

В полутемный подъезд входит человек, открывает почтовый ящик, берет оттуда ключи, поднимается по лестнице к своей двери. Пробует ее открыть – ключ не шевелится.

Вдруг дверь открывается изнутри.

Настя стоит на пороге:

– Я дубликат сделала. А ты даже на день раньше вернулся, загорел. Как здорово!

И бросается ему на шею.